Во главе многочисленной группы советников и сотрудников охраны Рафаэль Корреа твердой походкой входит конференц-зал отеля. Он - в хорошем настроении, уверен в себе, на нем - темно-синий пиджак и белоснежная рубашка с национальным орнаментом. Глаза широко распахнуты, он приветствует нас, садится и предлагает задавать вопросы.
Его только что выдвинули кандидатом на переизбрание президентом. Оппозиция в стране раздроблена и слаба. Рафаэль Корреа стал всемирно известен после того, как предоставил убежище основателю сайта Wikileaks. Его тон - спокойнее, чем два года назад, когда он приехал представлять книгу в обстановке напряженных споров с эквадорскими журналистами по поводу лживой редакционной статьи и книги, в которой расследовалась деятельность его брата.
Перед тем, как пообедать с президентом Кристиной Фернандес де Киршнер и получить от Университета Ла-Платы премию имени Родолфа Уолша за обеспечение свободы слова, Рафаэль Корреа без какого-либо раздражения лаконично ответил на вопросы газеты Página/12 о его отношениях со СМИ, результатах претворения в жизнь его экономической политики и способах борьбы с коррупцией. Он заявил, что преклоняется перед нынешним президентом Аргентины и ее мужем, бывшим президентом Нестором Киршнером. Корреа выразил поддержку процессам региональной интеграции, осудил деятельность фондов-стервятников и объяснил, почему снова выдвигает свою кандидатуру на президентских выборах.
Читайте также: Загадки Латинской Америки
Página/12: При разработке аргентинского закона о СМИ был взят за основу соответствующий законопроект Эквадора?
Рафаэль Корреа: Вероятно, в Эквадоре этим вопросом начали заниматься раньше, чем в Аргентине. Конституция, за которую в октябре 2008 года проголосовали 63% населения Эквадора, предписывала в течение максимум одного года принять новый закон о массовых коммуникациях, а СМИ систематически чинили этому препятствия. Я не знаком в деталях с аргентинским законом, но нам очевидно одно: разумеется, необходим закон о массовых коммуникациях для регулирования и осуществления общественного контроля над столь важным инструментом (который может создать и разрушить общество), а внутри него – необходим еще закон об информации.
- Почему эквадорский закон застрял в парламенте?
– Потому что, когда СМИ это выгодно, они выступают в роли ярых поборников демократии, ставя себя выше добра и зла. У общества есть одно основополагающее право, это право на информацию. Замечательно. Если это столь важно, общество должно осуществлять над этим контроль. Но в итоге они не хотят никакого регулирования, никакой ответственности, это самая что ни на есть двойная мораль. Они сами себе противоречат, выступая по сути дела за диктатуру, то есть за все то, что сами якобы отвергают. Как только заходит речь о регулировании деятельности, это подвергается обструкции, поскольку затрагивает чьи-то интересы. Прошу внимания, мы ведем речь о законе о массовых коммуникациях, включающем в себя печатную прессу, аудиовизуальные средства информации и так далее. Но информация принадлежит не СМИ, а народам. Таково основное содержание обсуждаемого в Эквадоре закона о массовых коммуникациях. Чтобы разблокировать его принятие в парламенте, мы включили пункт о проведении референдума в 2011 году, в ходе которого народ Эквадора вновь высказался за принятие закона. Но закон по-прежнему заблокирован, и это свидетельствует о противоречиях тех структур, что говорят о демократии и правовом государстве, когда им это выгодно, а когда нет, то они первыми блокируют суверенное волеизъявление эквадорского народа.
Также по теме: Британия отступает, чтобы возобновить переговоры с Эквадором по Ассанжу
– У Вас нет большинства в парламенте, чтобы принять закон?
– Нет, у нас - самое большое меньшинство. Именно поэтому его и удалось заблокировать. На предстоящих выборах президента и парламента, которые состоятся 17 февраля, мы хотим попытаться стать большинством. Потому что речь идет не только о законе о массовых коммуникациях, заблокирован также уголовный кодекс, очень важные законы, которые мы надеемся принять, обладая собственным большинством.
– В отношениях между прогрессивными правительствами и крупными частными СМИ наблюдаются общие черты. Как развивается борьба за контроль над радиочастотами?
– Мы не ведем никакой борьбы за какой-либо контроль ни над СМИ, ни над радиочастотами. Мы выступаем за истинную свободу слова и истинные связи с обществом. Существует вот какой исходный конфликт: частные коммерческие структуры предоставляют информацию, одно из самых насущных благ. И если при улучшении качества снижается прибыльность бизнеса, то по определению главенствуют частные, а не общественные интересы. Общество должно отдавать себе отчет в существовании этого конфликта, чтобы преодолеть его. Как этого достичь? Один из способов заключается в демократизации СМИ, создавая такие СМИ, которые не подчиняются логике рынка. Это означает создание государственных, некоммерческих СМИ. Необходимо двигаться вперед во всех этих областях. У нас никто не против свободы слова. Но мы против закамуфлированных проблем для демократии и правового государства. Против того, чтобы частные СМИ, обладающие огромной властью, пытались навязать нам определенную точку зрения. Кроме того, они вступают в сговор между собой.
Читайте также: Над Латинской Америкой сгущаются тучи
– Вам не кажется, что проволочки с принятием законы вызваны Вашим конфликтом с журналистами?
– Возможно. Но это наилучший пример из того, о чем мы говорим. Был неписаный закон, согласно которому все эти влиятельные господа были выше всякого закона. В правом государстве преследуются преступления, а не люди. В Эквадоре прошло около трех тысяч судебных процессов по факту оскорбления чести и достоинства. Оппозиция на меня подавала в суд по этой статье. Никто не говорил об отсутствии свободы слова до тех пор, пока одного журналиста не привлекли к ответственности за оскорбление чести и достоинства. Вот тогда и стали говорить о наступлении на свободу слова. В Эквадоре не преследуют людей -журналистов, пожарных, преследуют за совершение преступлений, и все мы должны быть равны перед законом. В противном случае правовое государство начинает погибать.
– Как Вы оцениваете баланс между тем, что сделано, и тем, что предстоит сделать в течение следующего президентского срока?
– На нас лежит ответственность за продолжение процесса преобразований в Эквадоре. Шоссейные дороги, ГЭС, порты, школы, больницы. Мы преобразовываем буржуазное государство в народное, меняем властные отношения. Почему Латинская Америка, обладая всем для того, чтобы стать самым процветающим регионом мира, до сих пор находится в бедности и нищете? Ответ сложный, это одна из загадок развития. Отчасти это вызвано теми формами власти, которые преобладали над нами. Когда Колумб «открыл» Америку, то обнаружил континент, обладающий огромными ресурсами, наукой, всем, а мы не развивались. Отчасти ответ лежит в структурах власти, которые нами управляли. В Эквадоре над нами уже не стоят банкиры, международная бюрократия в лице МВФ и Всемирного банка. Мы не подвластны и странам, которые стремятся к мировому господству. В Эквадоре страной руководит народ, и это является отправной точкой развития. Но предстоит еще укрепить этот процесс. И я вынужден принять вызов и решить эту задачу. Если найдется другой человек, который сделает это лучше меня, добро пожаловать, я не буду ему мешать. Мое политическое движение посчитало, что я могу дать большую гарантию победы, и мне придется взять на себя эту ответственность.
Также по теме: Эквадор стремится к укреплению связей с Россией
– К вопросу о региональных лидерах. Считаете ли Вы, что процесс интеграции зависит от нахождения у власти Уго Чавеса в Венесуэле, Рафаэля Корреа в Эквадоре и Кристины Фернандес в Аргентине?
– Лидеры и личности всегда важны. И все же я думаю, что одно из главных достижений региона заключается в том, что, независимо от политической ориентации правительств (правой или левой), у нас общие цели: защита демократии и укрепление интеграционных процессов. За время своего президентства я получил очень положительный опыт. Независимо от того, будет ли в Чили левое или правое правительство, нашим общим знаменателем будет стремление к созданию великой родины. В настоящее время убеждения и взгляды стоят выше конкретных людей и лидеров.
– Что Вы думаете о процессе, который идет в Аргентине?
– Он идет весьма успешно. Я с большим уважением отношусь к Кристине, это разносторонне развитая женщина. И весьма положительно оцениваю деятельность последних правительств, я имею в виду Нестора Киршнера и ее. Была восстановлена гордость аргентинцев, их самооценка, буквально втоптанная в землю. Вы только вспомните, что творилось во времена Менема! В экономическом смысле Аргентина возрождается из пепла, подобно птице Феникс. Из того пепла, в котором она оказалась из-за неолиберальной политики. Обвал национальной валюты стал одним из самых мрачных эпизодов долгой и мучительной ночи неолиберализма. Я радуюсь тем процессам, которые идут в Аргентине, и преклоняюсь перед ее президентом. Я также с большим уважением вспоминаю Нестора Киршнера, основателя Союза южноамериканских государств (Unasur), убежденного сторонника интеграции и первого генерального секретаря этой организации.
Читайте также: У Латинской Америки есть капитал, ей нужна квалифицированная рабочая сила
– Unasur поддержал предложение Аргентины по ограничению деятельности фондов-стервятников. Что бы Вы могли сказать по этому поводу?
– Конечно, поддерживаю! Ведь это не что иное, как проявление превосходства финансового капитала над народами. Это жульнические фонды! Когда в выигрыше оказывается спекулятивный капитал, они радуются. Но когда они в проигрыше, убытки приходится нести нам всем. Их единственная цель заключается в том, чтобы, используя юридические инстанции, которые всегда обслуживают интересы крупного капитала, по крайней мере в определенных странах, извлечь максимально высокую прибыль из своих спекулятивных инвестиций. Разумеется, Латинской Америке следует самым решительным образом пресекать подобные действия.
– Учитывая то, что Вы по образованию экономист, я хотел бы спросить, почему две соседние страны – одна на севере, а другая на юге - достигли более высоких, чем у Эквадора, макроэкономических показателей, проводя неолиберальную политику.
- (Улыбается) Поздравляю эти соседние страны. Но только будьте осторожны, поскольку конечной целью являются не макроэкономические показатели, и уж тем более не неолиберальные показатели классической экономики. Конечной целью является человек. Давайте посмотрим, насколько сократилась бедность, в какой степени удалось добиться равноправия, или просто на рост уровня занятости. А также размер реальной заработной платы. Еще раз повторяю: легко манипулировать макроэкономическими показателями: если завтра я скажу нефтяным компаниям, что они могут приехать к нам, инвестировать и забирать себе всю нефть, то приток инвестиций утроится, а темпы экономического роста удвоятся, вот только в самой стране ничего не останется. Зачем нам нужен такой рост? Неоднократно было доказано, что макроэкономические показатели – пустые понятия. Важно, как эти показатели отражаются на уровне жизни людей. Если желаете, даже в Латинской Америке, где самый высокий уровень неравенства на земле, где бедность и нищета, наилучшим показателем развития и качества государственной политики будет являться сокращения абсолютной бедности. Как гласит последний доклад Экономической комиссии по Латинской Америке (CEPAL), в 2011 году Эквадор был одной из стран региона, которые добились наибольшего снижения бедности.
Также по теме: Вы сказали Латинская Америка?
– Что даст Эквадору вступление в Южноамериканский общий рынок (Mercosur) и как Вы предполагаете выстраивать отношения с этой организацией?
– У нас уже есть отношения разного уровня со всеми членами Mercosur, и, как мне кажется, для них было в высшей степени выгодно иметь в своих рядах страну с выходом к Тихому океану. Разумеется, вступление принесет Эквадору определенные выгоды, которые мы анализируем, но также и определенные риски. Все это будет учтено при принятии окончательного решения. Нас пригласили, нам оказали честь, теперь мы изучаем предложение.
– Что Вы думаете по поводу мирного процесса в Колумбии?
– Это одна из лучших новостей за последние годы. Исторически значимое и смелое политическое решение президента Сантоса. Мы в Эквадоре поддерживаем его от всей души и желаем, чтобы мирный процесс успешно завершился, чтобы в Колумбии закончилась братоубийственная война, длящаяся полвека. Она нанесла ущерб и Эквадору, который понес людские и материальные потери. Но прежде всего она унесла очень много человеческих жизней в Колумбии. Для борьбы за социальную справедливость существуют иные способы, помимо кровопролития.
– Как развиваются отношения с США?
– Ну, если они развиваются на основе взаимного уважения достоинства и суверенитета, то это прекрасно. США – наш главный торговый партнер. Я жил в США, это страна, которую я очень ценю. Я получил образование в двух американских вузах. Я прожил четыре года со своей семьей в США. Это были самые спокойные и счастливые годы. Я преподавал в высшем учебном заведении, но мне всегда больше нравилось учиться самому, чем преподавать. Я получал стипендию, мне платили за то, что я учусь. У меня остались самые благоприятные воспоминания от США.
Читайте также: Информационные диктатуры в Латинской Америке
– Вам пообещали таможенные преференции?
– Их продлили на год. С этим надо заканчивать в андском регионе. Каждый год мы в напряжении ждем, продлят нам их или нет. Они распространяются лишь на небольшую часть нашего экспорта. Эквадор относится к тем странам, которые добились наибольших успехов в борьбе с производством и продажей наркотиков. Это единственная андская страна, где нет посевов наркотических растений, и это при том, что он граничит с двумя крупнейшими мировыми производителями коки: Перу и Колумбией. Таможенные преференции были введены при Клинтоне в качестве компенсации усилий в борьбе с производством и продажей наркотиков, которая требует немалых средств. Однако постепенно они превратились в инструмент внешней политики: если ты плохо себя ведешь, то мы их тебе не дадим. Эквадор не позволит диктовать себе никаких условий. Если нам предоставят преференции, хорошо. Если нет - переживем.
– Как идет борьба с коррупцией?
– Она идет в самых разных формах. Борьбу с коррупцией ведет не только президент, но и народ. В Латинской Америке к коррупции относились с чрезмерной терпимостью. Если кто-то поступает на государственную службу и через некоторое время приобретает имущество, происхождение которого не может объяснить, то это недопустимо. Нам необходимо быть в высшей степени самокритичными, у нас был отрицательный опыт, и мы терпимо относились к различным формам коррупции, в частности, ко лжи. Ложь противоестественна, но это лишь часть проблемы. Если политик лжет в других частях света, ему не победить на выборах. Если журналист пишет неправду, он лишается работы. Борьба с коррупцией – это дело всего народа, а не только политиков. Разумеется, существуют вполне конкретные формы этой борьбы, в частности, законы, препятствующие необоснованному обогащению как госслужащих, так и частных лиц. Мы этим сейчас занимаемся. В ходе референдума было принято решение наказывать госслужащих, а также работников частного сектора в случае, если они не могут объяснить источник своих доходов. Необходимо сделать более открытой систему закупок и вообще проводить политику открытости в самых различных областях. Также необходима честная судебная власть, власть, которая наказывает. Но в первую очередь нужно, чтобы внутри самого общества выработалось нравственное неприятие коррупции.
– А кто подаст пример?
– Разумеется, руководство страны.
