Был ли дарвинистом Чарльз Дарвин, то есть — догматическим сторонником теории эволюции живых существ? Был ли он таким же, как его современные последователи, которые под угрозой обвинения в мракобесии не позволяют пересмотреть его заключения? Ответ очень прост: ничего подобного.
Именно потому что он был ученым, он не признавал идею существования абсолютной истины. Вся его работа была основана на эмпирических наблюдениях с помощью тех средств, которые были в то время в распоряжении человека, исследующего природу. Следовательно, в его работе не было места научным догмам, а еще менее — религиозным. И тогда законно задать вопрос: почему теории английского ученого становятся знаменем атеистов? Был ли Дарвин атеистом? Работал ли он для того, чтобы подорвать христианскую веру? И на этот вопрос ответ будет отрицательным. До конца своих дней он был агностиком, полностью осознающим тот факт, что нет достаточно оснований для утверждения существования бога, но их нет и для того, чтобы его опровергнуть. Тот, у кого еще остались сомнения по этому вопросу, может прочитать подборку писем о религии (издательство Einaudi, 123 стр., 9 евро, перевод Изавеллы Блум, под редакцией Тельмо Пьевани).
Название подборки писем может сбить с толку, так как 32 письма (почти все они ранее не были опубликованы на итальянском языке) посвящены не только метафизическим вопросам, но Дарвин часто вынужден их ставить, обращаясь к жене, коллегам-ученым, священникам, а также к заинтересованным и сомневающимся читателям.
Если отец эволюционной теории не занял окончательной позиции по вопросу божественного творения мироздания, то несомненно то, что эта проблема волновала его на протяжении всей научной карьеры при том, что он поставил больше вопросов, чем получил ответов. Несомненно его скептицизм определялся религией того времени. Викторианская эпоха была пронизана морализмом и твердыми догмами. Размышления Дарвина были очень глубокими и радикальными, в чем-то сходными по тону с творчеством Леопарди. Когда молодой Дарвин отправился в свое знаменитое пятилетнее путешествие для изучения флоры и фауны на корабле «Бигль», он был верующим человеком. К моменту его возвращения он уже сомневался в вере и в истинности библейской истории.
Это произошло не потому, что он пришел к выводу о происхождении человека от обезьяны, как утверждают сторонники вульгарного дарвинизма, но потому, что он убедился на опыте в безрассудстве, «грубой низости и ужасной жестокости природы». Его вера постепенно ослабевала со временем, ее подорвали смерти близких и в особенности — дочери. Он видел своими глазами, как личинки ихневмоноидных наездников питаются телом еще живой гусеницы. Он похоронил дочь, плоть от плоти своей. Как бог мог допускать все это? Либо он не существует, либо он не всемогущ или еще хуже — садист. Во втором издании «Происхождения видов» есть ясные ссылки на Творца, вдохнувшего жизнь во все сущее и определившего законы природы.
Американский ботаник Эйса Грей, популяризатор дарвинизма в США и истый пресвитерианец, в поисках компромисса между теорией эволюции и божественной целью, предложил гипотезу Бога-творца, создавшего общие законы, но не интересующегося частностями, в особенности — жестокими и гротескными. Но его английский коллега не смог принять подобную гипотезу, по крайней мере, он отвечал, что наука не должна заниматься первопричиной, но должна концентрироваться на последствиях. В отличие от многих его современников, сторонников его теории, и многочисленных приверженцев нынешних времен Дарвин не верил в случайность происхождения всего сущего. Он писал: «Не могу поверить в то, что электричество действует, дерево растет, а человек вырабатывает самые высокие понятия под действием грубой силы».
Проблема не решена, может быть, она находится «вне понимания человеческого интеллекта», более того, на этот вопрос «не будет найден ответ в ходе нашей жизни». Можно было надеяться только на «постепенное просвещение умов» с помощью научных открытий. «Место встречи» теологии и науки было еще далеко, но не являлось непредставимым. В последние годы жизни Дарвин утверждал, что он не верит в библейскую историю сотворения мира и в «Иисуса Христа как в сына Божьего». Ему очень досаждали атеисты и марксисты, желавшие видеть его в своих рядах, а еще больше — «глупцы со всей Европы», ждавшие от него ответов на все самые сложные вопросы мироздания, как будто он был гуру, который знает истину.
Он остался убежденным агностиком, испытывающим аллергию к «абсолютным истинам», приверженцем систематического сомнения, хотя прах его и покоится в Вестминстерском аббатстве.
