«Шпионы шпионят? Кто бы мог подумать!» И усталое пожимание плечами со стороны множества людей, которым следовало бы догадаться об этом, ставшее единственной реакцией на откровения Эдварда Сноудена о том, что именно происходит внутри главных секретных агентств Запада. Все мы читали Ле Карре, вздыхают они. Они шпионят за ними, они шпионят за нами. И если речь не идет о художественной литературе, то их деятельность должна держаться в тайне. И тайна эта должна быть строжайшей, потому что от нее зависит наша национальная безопасность. И лучший способ для государства сохранить секретность — это вооружиться массой законов уголовного и гражданского права, подкрепленных карательными мерами, чтобы предотвращать любого рода утечки.
Прежде это работало. Однако природа шпионской деятельности изменилась — об этом нам сообщил г-н Сноуден. То, что раньше было исключением, сейчас приобрело практически универсальный характер. Очевидной целью стало взять под наблюдение целые нации. Безликие руководители разведки могут утверждать, что они все еще ищут иголки, но сначала они должны получить весь стог сена. И поэтому они ведут наблюдение за миллионами совершенно невинных (во всех смыслах) граждан. Их телефонные разговоры, странички поиска, сообщения и электронные письма перехватываются, собираются, хранятся и анализируются.
Задумывались ли правительства когда-нибудь о таком понятии, как согласие? Разве инженерам, главам разведки, министрам, конгрессменам и президентам не приходило в голову, что подобные серьезные изменения в договоре между государством и гражданами требуют некоторого обсуждения?
Читайте также: Невиновным нечего бояться?
Секретность и открытость
Благодаря г-ну Сноудену обсуждение этих вопросов началось, и оно охватило весь мир. Президент Обама заявил, что он приветствует подобного рода дискуссии. Звучит довольно обнадеживающе, даже если велика вероятность того, что это неправда, потому что такие дискуссии способны поставить в неловкое положение любое правительство — а также сотрудников разведки и руководителей крупных телекоммуникационных компаний. Все было гораздо проще, когда закон можно было использовать для того, чтобы предотвратить любые дискуссии вокруг подобных вопросов. Законы, принятые до и во время Первой мировой войны (Закон о борьбе со шпионской деятельностью в США, Закон о неразглашении государственной тайны в Соединенном Королевстве), были направлены именно на это.
Секретность и открытость должны в какой-то момент столкнуться. Правительства и шпионы будут настаивать на безопасности — это просто неизбежно. Люди, которые ценят свободу слова, свободу прессы, право выражать несогласие, право на неприкосновенность частной жизни, а также право на защиту от государства, всегда будут испытывать опасения.
Очевидно, что любой человек, ведущий цифровую жизнь — любой пользователь Google, Verizon, BT, Facebook или Skype — имеет право знать, насколько неприкосновенна его личная жизнь. Это и стало предметом нынешней дискуссии.
Кто примет участие в этой дискуссии и как их доводы могут стать обоснованными? В настоящее время споры по этим вопросам активно ведутся в законодательных органах и прессе США и Европы. Но в Соединенном Королевстве число членов парламента и лордов, которые высказались по этому поводу, ничтожно. Надзор за деятельностью секретных служб осуществляется почти исключительно за закрытыми дверями судов. Парламентский контроль также нельзя назвать прозрачным. В Соединенном Королевстве высказывания сэра Малькольма Рифкинда (Malcolm Rifkind), который должен контролировать секретные службы, чаще всего напоминают речи капитана болельщиков. В США то же самое можно сказать о сенаторе Дайан Фейнстейн (Dianne Feinstein), которая возглавляет комитет по вопросам деятельности разведслужб при Сенате.
Также по теме: Обама выступает против финансирования программ слежки
Добросовестное информирование
Какую роль играет пресса в этих дискуссиях? В конце мая г-н Сноуден передал газете Guardian папку документов, которые он собрал в тот период времени, когда был одним из 850 тысяч сотрудников секретных служб, имеющих доступ к секретным данным. В условиях свободного мира ни один здравомыслящих редактор не стал бы уничтожать эти материалы, не прочитав их, и не передал бы их обратно секретным агентствам или правительству, не проанализировав их. Газета Guardian сделала то, что, как мы надеемся, сделала бы любая информационная организация: она спокойно проанализировала и добросовестно проинформировала общественность о некоторых данных, чтобы инициировать публичные дискуссии.
Спустя некоторое время после публикации материалов с нами связался секретарь Кабинета, заявивший, что он действует по поручению премьер-министра. Он признал, что мы повели себя ответственно, выразил сомнения по поводу безопасности находившихся в нашем распоряжении материалов и попросил вернуть или уничтожить эти документы. Мы объяснили ему, что, если мы выполним его просьбу, это лишит нас возможности информировать общественность. На том этапе нам ничего не угрожало со стороны закона, однако мы все равно приняли некоторые меры предосторожности и передали некоторые материалы нашим коллегам из новостных агентств в Америке, где существуют более мощные механизмы защиты серьезной журналистики.
Спустя несколько недель тон этих и других подобных разговоров изменился. К середине июля нам недвусмысленно пригрозили, что правительство попытается остановить работу Guardian и предотвратить публикацию материалов любыми законными способами. Если бы мы стали сопротивляться подобным действиям, мы должны были бы передать контроль над материалами суду, а это в конечном счете означало бы, что мы вряд ли их опубликовали бы. Первая поправка Американской конституции гарантирует прессе такую защиту, о которой британские редакторы могут только мечтать. В течение более 40 лет — с момента публикации так называемых бумаг Пентагона в 1971 году — считалось, что государство не сможет добиться успехов, пытаясь ограничить прессу. Поэтому мы продолжим рассказывать вам эту историю уже из Нью-Йорка. Мы передали часть материалов изданию New York Times, с которым впоследствии рассчитываем сотрудничать.
Читайте также: Приговор Мэннингу - 35 лет за правду
Мы уверены, что американское правительство попытается получить — а американский суд выдаст — запрет на публикацию материалов г-на Сноудена в New York Times. Недавно генеральный прокурор США заверил общественность в том, что он не станет привлекать к ответственности журналистов за то, что «они выполняют свою работу». Поэтому дискуссии вокруг массового сбора данных о населении, связях между правительством, секретными службами и крупными корпорациями, а также границ наблюдения продолжатся.
Между тем в Соединенном Королевстве полиция — очевидно, по приказу правительства — использовала закон, направленный на борьбу с терроризмом, чтобы задержать сотрудника команды Guardian на девять часов и конфисковать его материалы. Бывший лорд-канцлер, лорд Фальконер, подтвердил, что Закон о противодействии терроризму 2000 года не должен использоваться в отношении таких людей, как Дэвид Миранда (David Mianda), гражданский супруг репортера Guardian Гленна Гринвальда (Glenn Greenwald). «Государство может хотеть, чтобы журналисты не публиковали секретные материалы, — написал Чарльз Фальконер (Charles Falconer) в своей колонке на прошлой неделе, — но решать, где провести черту, должны журналисты, а не правительство».
Гражданские свободы и безопасность
На эти слова стоит обратить внимание тому чиновнику британского правительства, который сказал нам, что газета Guardian уже все обсудила и что нет смысла продолжать об этом писать. Однако политики и государственные чиновники не должны определять границы общественных дискуссий. Они также не должны ограничивать обсуждение при помощи закона, то есть пытаясь криминализовать сам акт журналистики — без которого не может начаться ни одна дискуссия.
Граждане свободных стран имеют право защищать неприкосновенность своей личной жизни от государства. Государство обязано не только обеспечивать безопасность, но и защищать свободу слова. Журналисты должны информировать общественность, инициировать дискуссии и помогать проверять согласие людей с характером любого компромисса между гражданскими свободами и инструментами обеспечения безопасности. Демократическое правительство, в свою очередь, должно стараться защищать и поддерживать эти дискуссии, а не запрещать их.
