Лондон — Находясь несколько месяцев тому назад в Пекине, я познакомилась с молодой филиппинской журналисткой, которая готовит видеоинтервью для одного китайского вебсайта. Она показалась мне умным и компетентным человеком. Она говорила на великолепном американском английском, который выучила, живя неподалеку от американской военной базы. Ей очень нравится жить в Китае. Ее работа в Пекине интересна, хорошо оплачивается и дает ей хорошие перспективы. Я спросила, не может ли получиться так, что журналистская карьера приведет ее в США. Девушка пожала плечами. Ей никогда не дадут американскую визу, не говоря уже о работе. Даже пытаться не стоит.
Тогда эта беседа показалась мне довольно зловещей. Я подумала, что американская мечта в наши дни лишилась своего былого блеска, и что так кажется не только американцам. Для большей части нашего мира Соединенные Штаты — это не обещающая ничего хорошего, неприветливая страна, особенно если сравнивать ее с самой крупной экономикой в Восточной Азии, ставшей новой землей больших возможностей. Мы развиваемся гораздо медленнее, чем Китай. Наш средний класс становится все менее мобильным. Американские организации СМИ не рыщут по миру в поисках талантов, а вот китайские наверняка это делают.
Да и внешняя политика США в данный момент тоже непопулярна, особенно среди наших союзников. Немцы злы, потому что мы прослушивали телефон Ангелы Меркель. Саудовцы злятся тоже, потому что мы не хотим воевать в Сирии. Тот факт, что президент Обама не стал спасителем мира, на что так пылко надеялся норвежский нобелевский комитет, вызвал массовое разочарование.
И тем не менее, когда случается катастрофа и возникает необходимость в быстрой мобилизации ресурсов, все бывает как всегда. На прошлой неделе на Филиппинах произошел один из мощнейших тайфунов в истории. Масштабы ущерба и разрушений пока доподлинно неизвестны. Но США уже отреагировали — причем, в сотни раз активнее, чем самая крупная экономика в Восточной Азии. Соединенные Штаты направляют авианосец в наиболее пострадавшие от тайфуна регионы и пообещали срочную помощь на 20 миллионов долларов. Американские благотворительные организации соберут еще больше. Британцы отправляют военный корабль и помощь на 16 миллионов долларов. Даже Ватикан пообещал 4 миллиона. А сколько выделил Китай, новая земля больших возможностей? 100000 долларов.
Читайте также: Обама терпит поражение на Ближнем Востоке
За такой китайской скупостью стоит политика. Китай недавно предъявил претензии на филиппинскую территорию, обосновав это историческими документами пятого века. Правительство Филиппин ответило возмущением, судебным иском и приглашением ВМС США вновь открыть некоторые американские базы, которые были закрыты в 1990-е годы. За американской щедростью тоже стоит политика, которая находит отражение в новой дружелюбности и в военном сотрудничестве между Вашингтоном и Манилой.
Однако столь разная реакция на тайфун также означает разные подходы и отношение к силе, причем, не только к «мягкой силе». Американцы, как и европейцы, давно уже считают, что сила и богатство влекут за собой ответственность. Вот почему два американских экс-президента в 2004 году добровольно взялись за координацию международной помощи после цунами 2004 года, хотя в Индонезии не было американских военно-морских баз. Вот почему в 2005 году США направили большие объемы помощи жертвам землетрясения в Кашмире, хотя отношения между Соединенными Штатами и Пакистаном в то время ухудшались.
Вот почему американский президент, который проявляет активную незаинтересованность в сирийском конфликте, пообещал сирийским беженцам гуманитарную помощь на миллиард с лишним долларов, что равно почти 30% от ее общего объема. Европейский вклад составляет значительную часть остального. А Китай выделил на эти цели 3 миллиона, то есть - меньше, чем Люксембург. Китай играет в Сирии колоссальную политическую роль: из-за его вето у Организации Объединенных Наций связаны руки. Но он явно не чувствует себя обязанным помогать тем, кто пострадал от его решений.
Китайцы все же выделяют помощь на цели развития, но делают это иначе: не в ответ на трагедии, не для противодействия катастрофам, а для того, чтобы обеспечивать экспорт сырья в КНР. В китайских действиях есть определенные достоинства, особенно в Африке. Но китайское государство большей частью просто так щедрость не проявляет. Да и многие китайские миллиардеры не считают, что новое богатство приносит с собой новые обязанности. Некоторые из них несколько лет тому назад даже отказались встречаться с Биллом Гейтсом, очевидно, из-за того, что боялись, как бы он не попросил их отдать часть своих денег.
Все вышесказанное не является замысловатым оправданием путаной внешней политики США, сохраняющейся слабости американской экономики и нерешительности американского президента. Это просто небольшое напоминание: сила США, может быть, и угасает, престиж США, может быть, и идет на убыль, привлекательность США для талантливых иностранцев, может быть, и уменьшается, но если Америка утратит свой статус сверхдержавы, появится немало причин для сожаления. Пожалуй, их будет больше, чем думают критики Америки.
