«Историческую» договоренность по иранской ядерной программе, которой смогли достигнуть Тегеран и международное сообщество в ночь с 23 на 24 ноября, встретили овацией по всему миру. Министр иностранных дел России Сергей Лавров емко подвел подо всем этим черту следующей фразой: «Проигравших нет. Все выиграли».
И лишь Израиль и в меньшей степени несколько арабских государств (неудивительно, учитывая их неприятие и опасения по поводу Исламской Республики) посчитали все произошедшее обманом. «Если через пять лет в Нью-Йорке или Мадриде взорвется ядерный чемоданчик, причиной тому будет подписанное в Женеве соглашение», — резко заявил министр экономики Израиля Нафтали Беннет. И говоря о Нью-Йорке и Мадриде, он в первую очередь имел в виду Тель-Авив.
Тайные переговоры с Белым домом
Целью этого временного соглашения (оно подписано сроком на шесть месяцев) было добиться того, чтобы ядерная программа Ирана не привела к созданию атомных бомб в обмен на снятие части подорвавших экономику страны международных санкций. Как бы то ни было, хотя договор называют победой дипломатии над войной и, наконец, найденным путем урегулирования десятилетнего кризиса, у нас возникает множество вопросов насчет реальных мотивов его подписания и, что еще важнее, его недостатков.
Так, республиканский ястреб и бывший постоянный представитель США в ООН Джон Болтон (John Bolton) полагает, что администрация Обамы использовала весь свой вес для подписания этого соглашения (каким бы оно ни оказалось в итоге) скорее из опасений насчет возможных израильских ударов по иранским объектам, чем собственно из страха самой ядерной программы. Подтверждением служит тот факт, что Белый дом уже многие месяцы ведет тайные переговоры с Тегераном и, не придавая огласке, организовал вот уже пять встреч с марта этого года.
Читайте также: Кому выгодна отмена санкций против Ирана
Тайная программа
Главный недостаток соглашения — это его ограниченность его срока действия и то, что оно может позволить Тегерану выиграть время и продолжить идти к намеченной цели, как он уже делал целых десять лет. Оно не вносит существенных изменений в стратегический расклад, то есть не отражается на существовании ядерной программы, которая изначально была нацелена на военные нужды (в этом ни у кого нет ни малейших сомнений). Кроме того, в Женеве речь не шла даже о частичной остановке этой программы. И она продолжит работать какое-то время... неопределенное время. В наложенных на Иран обязательствах не упоминается о секретной военной составляющей ядерной программы, которая по определению вызывает наибольшее беспокойство.
Международное сообщество отличается двуличием и короткой памятью. Оно забывает о том, какой ужас вызвало у него осознание всех масштабов тайной программы и обнаружение в 2002 году заводов по обогащению урана в Натанзе и проект реактора на тяжелой воде в Араке. В 2009 году миру стало известно о центре по обогащению урана в Фордо и проекте строительства еще одного аналогичного комплекса в Куме.
По сути, в Женеве Иран добился для себя права на продолжение ядерной программы в областях, которые выходят за рамки соглашения: производство и совершенствование центрифуг, научные исследования в сфере производства и создания бомбы, вся программа разработки баллистических ракет.
Договор касается лишь официальной ядерной программы, а также вопроса обогащения урана и запасов уже обогащенного топлива. Инспекции ООН были расширены, однако иностранных специалистов не пустят на секретные объекты и в том числе на военную базу в Парчине, где были зарегистрированы взрывы, которые эксперты посчитали подготовительными испытаниями атомных бомб и их детонаторов.
Право на обогащение урана
После подписания соглашения Барак Обама и госсекретарь Джон Керри особо подчеркивали упомянутые в нем ежедневные инспекции Международного агентства по атомной энергии в Фордо и Натанзе. На этих заводах уже давно были установлены камеры, однако Тегеран по-прежнему отказывается предоставить специалистам хоть какой-то доступ в Парчин.
Также по теме: Почему американцы спешат заключить договор с Ираном?
Тайные ядерные объекты — это не вымысел, а объективная реальность, которая признается даже в последнем отчете всегда осторожного МАГАТЭ: «После 2002 году у агентства вызывает все большее беспокойство возможное существование в Иране неизвестных тайных организаций, которые связаны с ядерной программой и занимаются разработкой боеголовки для ракеты». Кроме того, в международном агентстве отмечают «деятельность, свидетельствующую о разработке ядерного взрывного устройства».
Камень преткновения переговоров в Женеве, который послужил причиной провала предыдущей попытки достичь соглашения 10 ноября, никуда так и не делся. Вопрос «права» на обогащение до сих пор не решен. Вашингтон утверждает, что не признавал за Тегераном такого права. Тем не менее, президент Ирана Хасан Рухани, его министр иностранных дел Джавад Зариф и глава российской дипломатии Сергей Лавров утверждают обратное. По сути дела, у Ирана теперь есть право на обогащение урана до 5%. Хотя в целом ряде резолюций Совета безопасности ООН содержится недвусмысленное предписание немедленно прекратить эту деятельность.
Еще одна серьезная уступка Исламской Республике заключается в том, что ей позволили вернуться в международное сообщество. Если после соглашения с Башаром Асадом о ликвидации химического арсенала Дамаска сирийский диктатор все равно остался изгоем мировой общественности, то иранские заправилы (это при том, что они помогли Асаду удержаться у власти и снабжают его военными, людскими и финансовыми ресурсами для дальнейшего уничтожения мирного населения) сегодня стали полноправными партнерами великих держав и Совета безопасности ООН.
Идеальных договоров, понятное дело, не существует. А подписанное в Женеве соглашение по определению полагается на добрую волю сторон. Как бы то ни было, поставленные перед Исламской Республикой обязательства не помешают ей при желании быстро сформировать ядерный арсенал и поставить мир перед свершившимся фактом. История говорит о том, что ни одна из стран, которые потратили столько денег и сил на разработку ядерной программы (Индия, Пакистан, Северная Корея), не останавливались на этом пути.
Что бы там ни утверждали в Вашингтоне, 18 000 центрифуг позволяют Ирану нарастить производство низкообогащенного урана и сформировать значительные запасы этого топлива. Это создаст технические возможности для того, чтобы за несколько недель укорить процесс обогащения и получить достаточное количество высокообогащенного урана для производства десятков бомб. Не исключено, что МАГАТЭ и западные спецслужбы не смогут вовремя это заметить. И даже если они все же забьют тревогу, красные линии и прочие угрозы администрации Обамы не пользуются особым доверием после истории с Башаром Асадом.
