На прошлой неделе в Комитете Сената по международным отношениям прошло заседание, посвященное последствиям кризиса на Украине. Это заседание, на котором выступили двое высокопоставленных чиновников Госдепартамента, а также бывший советник по вопросам национальной безопасности Збигнев Бжезинский, стало довольно удручающим зрелищем. Во вступительных речах заместителя госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Виктории Нуланд и заместителя руководителя Бюро по демократии, правам человека и труду Госдепартамента США Тома Мелиа (Tom Melia) позвучали уже ставшие привычными заявления о «поддержке устремлений украинских граждан» и заверения в том, что «США солидарны с украинским народом в его борьбе за фундаментальные права человека».
Мелиа пошел дальше Нуланд, заявив, что внимание комитета к ситуации на Украине обусловлено не только тем, что «она расположена в самом центре Европы», но и тем, что она является «ценным» и «важным» партнером США. И если эти заявления никого не удивили, то цифры в долларах, которые он привел, несомненно, стали для многих неожиданностью.
По словам Мелиа, с момента распада СССР в декабре 1991 года США потратили — Мелиа воспользовался термином «инвестировали» — около 5 миллиардов долларов на помощь Украине, и 815 миллионов из них были направлены непосредственно на финансирование демократии и программ обмена. Более того, с 2009 года администрация Обамы направила 184 миллиона долларов на финансирование программ, направленных на поддержку гражданского общества, прав человека, добросовестное управление и укрепление позиций диктатуры закона на Украине.
Если рассматривать выступления Нуланд и Мелиа в совокупности, но они, очевидно, основываются на нескольких довольно спорных тезисах:
• В конфликте, который сейчас разворачивается на Майдане, на карту поставлены национальные интересы США.
• Без финансовой и моральной поддержки со стороны США украинская оппозиция, вероятнее всего, не сможет добиться успеха.
• Россия действовала вероломно, предлагая украинскому правительству более привлекательный пакет финансовой помощи, чем тот пакет, с которым выступили Евросоюз и МВФ.
• Протестующие на Майдане действуют от лица всего украинского народа, большая часть которого хочет, чтобы Украина вошла в состав Евросоюза.
• Исход нынешнего кризиса, несомненно, повлияет на развитие России в будущем: если Украина выберет европейское будущее, однажды Россия последует ее примеру.
Вопросы, которые последовали за выступлениями чиновников, не оставили никаких сомнений в том, что с этими тезисами полностью согласны председатель комитета Роберт Менендес (Robert Menendez), член комитета сенатор Боб Коркер (Bob Corker), а также сенаторы Крис Мерфи (Chris Murphy) и Джон МакКейн, которые недавно посетили Киев.
Чем меньше мы будем говорить о вопросах МакКейна, тем лучше. Заявив, что Украина — «это страна, которая хочет быть европейской, а не российской» и что «украинский народ открыто просит о помощи», он дважды повторил — в рамках довольно странных отступлений — что Россия ввела эмбарго на украинский шоколад. Казалось, что этот запрет на импорт украинского шоколада беспокоил его больше всего.
Что касается Менендеса и Коркера, они в гораздо большей степени придерживались основной темы заседания. Менендес угрожал введением санкций против режима Януковича и высказывал свое негодование в связи с тем, что администрация Обамы до сих пор не подала жалобу на Россию в ВТО. Коркер с самого начала своего выступления обвинил Госдепартамент в том, что его представители не расширили список Магнитского, как, по его словам, этого требует закон. Он также недвусмысленно заявил, что «Украина — это чрезвычайно важное государство» и что исход нынешнего кризиса «может стать фактором, влияющим на внутреннюю политику России».
Однако ни в вопросах сенаторов, ни в ответах докладчиков не прозвучало ни единого намека на то, что, возможно, США не стоит вмешиваться в политическую жизнь суверенного государства, расположенного на другом конце света. Никто не выразил никаких сомнений в том, что выбор избранного демократическим путем правительства в отношении его торговых партнеров, процедуры выборов и безопасности на самом деле должен стать объектом пристального внимания США. Как язвительно отметил почетный профессор Принстона Стивен Коэн (Stephen F. Cohen), «свергать избранное демократическим путем правительство недемократично — как раз наоборот».
Никто из выступавших не упомянул также о том, что на Украине существует глубокий разрыв между западниками в таких крупных городах, как Киев и Львов, и русофилами на юге и востоке страны, не говоря уже о том, что Россия, Украина и Белоруссия имеют общие корни и историю, берущую свое начало в Киевской Руси IX века.
После Нуланд и Мелиа слово взял Збигнев Бжезинский, и в своем выступлении он по большей части подтвердил тезисы предыдущих ораторов, в частности идею о том, что интеграция Украины с Западом (каким-то образом) заставит Россию последовать ее примеру. Хотя Бжезинский и переоценил стратегическое значение Украины, он все-таки привлек внимание комитета к урокам, которые украинские западники могут извлечь из опыта польского движения «Солидарность» 1980-х годов.
Основной чертой этого движения стало то, что «это было национальное движение за независимость, которое со временем приобрело форму института». Хотя это движение во многом напоминало Майдан, ключевым различием между ними стало то, что польская оппозиция объединилась вокруг фигуры Леха Валенсы, которому со временем удалось «заставить коммунистический режим сесть за стол переговоров». Это стало первым шагом на пути к той Польше, которой страна стала сейчас: теперь она является членом НАТО и одним из ведущих членов Евросоюза.
Если украинская оппозиция хочет добиться успеха, ей стоит последовать примеру движения «Солидарность» — как предлагает Бжезинский — и перестать надеяться на напыщенные высказывания американского политического класса, которые в последнее время мы слышим со всех сторон.
Джеймс Карден был советником Президентской комиссии по двусторонним российско-американским отношениям при Госдепартаменте в 2011-2012 годах.
