Болезнь уходящего президента и отсутствие на политической сцене добавляют таинственности клану, который стремится поддержать фикцию собственной власти. Для этого он играет на страхе прошлого (гражданская война) и будущего (нестабильность после ухода Бутефлики).
Хотя Абдельазиз Бутефлика и не единственный глава государства, который всеми силами цепляется за власть, Алжир все равно представляет собой особый случай. В конце Брежневу было трудно говорить, но он и не стал участвовать в выборах. Жорж Помпиду не собирался вновь выставлять свою кандидатуру, как и Франсуа Миттеран после двух сроков. Франклин Рузвельт едва стоял на ногах в ходе четвертой избирательной кампании, но он хотя бы лично проводил митинги.
17 апреля президента Алжира переизберут на четвертый срок без единой встречи с избирателями. Он тяжело болен уже два года, перенес по меньшей мере один инсульт и с трудом смог поставить подпись на заявлении об участии в выборах. Вместо него на подмостки выходят его подмастерья.
Грядущий результат не вызывает ни малейших сомнений. Единственная неизвестная во всем уравнении — это явка избирателей. Абдельазиз Бутефлика не хочет «плохого» избрания. Будет сделано все (вполне вероятны и манипуляции с урнами), чтобы доля отсутствующих не оказалась слишком высокой.
Как ты бы то ни было, многие алжирцы собираются показать власти свое отношение именно неявкой. Они видят насквозь развернувшийся перед ними маскарад, который вызывает возмущение у одних и саркастические ремарки у других. Главный вопрос в том, почему узкий круг алжирского руководства решил снова отправить на выборы 77-летнего президента, который явно не в состоянии руководить страной.
Самый простой ответ заключается в том, что Бутефлика является наименьшим общим знаменателем для разных людей и групп лиц, которые контролируют режим после провала демократизации в конце 1980-х годов и десятилетия порожденной им войны с исламистами.
Недавние события пролили свет на напряженность в отношениях армии и Управления разведки и безопасности. Их едва ли можно назвать чем-то новым, однако их публичное отображение действительно можно считать беспрецедентным моментом. Возможно, это признак неустойчивости режима или же способ манипулировать общественным мнением.
Страх дестабилизации укрепляет систему
Алжирский режим опирается на страх. Страх прошлого с гражданской войной и сотнями тысяч погибших. Страх настоящего с потенциальной нестабильностью. Страх будущего: что произойдет со страной после ухода старой гвардии, олицетворением которой стал Бутефлика?
Тщательно подготовленные слухи о разногласиях во власти подпитывают этот страх дестабилизации и тем самым укрепляют систему.
Второй столп того то, что алжирские политологи называют «демократическим управлением авторитаризма», это перераспределение ренты. Она поступает от энергетических ресурсов страны, которыми занимается государственная компания Sonatrach. Она дает 98% доходов от экспорта и 70% государственного бюджета.
Это предприятие занимается не только экономикой, а играет важную политическую и социальную роль. Каждый из 39 миллионов алжирцев так или иначе зависит от Sonatrach. Он может быть обязанным компании (бесплатным) жильем или повышением зарплаты. Чтобы не допустить распространения в стране настроений арабской весны, в 2011 году власти повысили зарплаты алжирским чиновникам на 60-75%, хотя это решение и имеет обратную силу в течение трех лет.
Но это, конечно, сущие крохи по сравнению с теми деньгами от ренты, которые тратят лидеры режима на собственные нужды и потребности их дела (оно заключается в том, чтобы как можно дольше оставаться у власти, покупая соперников и дискредитируя оппозиционеров). Распределение ренты носит всеобщий характер и в первую очередь активизируется в преддверии выборов. Его целью становятся те, кто играет самую важную роль для устойчивости режима.
Как бы то ни было, пока еще сложно сказать, сколько времени Sonatrach сможет удерживать алжирскую экономику на краю пропасти. Для выполнения всех взятых на себя обязательств компании нужны цены на нефть не менее 100 долларов за баррель. 14 апреля котировки составили 108 долларов, хотя в январе скатились до 75.
Ситуация с репрессиями тоже неоднозначная. Грубого насилия за последние годы стало явно меньше. Режим перешел на более тонкие средства, чтобы не дать протестному движению стать угрозой для его существования. Протестных акций и даже открытых беспорядков стало больше, но они локализованы по площади и ограничены в выдвигаемых требованиях. Полиция пытается помешать скоординироваться различным движениям. Чем сильнее разобщенность протестов, тем труднее им будет дестабилизировать режим. Спецслужбы держат под пристальным контролем администрацию и следят за каждым чиновником.
Пугало внутренних и внешних врагов
Фронт национального освобождения был единственным политическим объединением после провозглашения независимости страны, однако сейчас ему составляет конкуренцию мириад маленьких партий. В 2010 году их насчитывалось порядка полусотни, а сейчас стало вдвое больше. Такое рассредоточение сил только играет на руку режиму, потому что эти подставные движения направляют в нужное русло мнение гражданского общества или же вообще препятствуют его выражению.
То же самое касается и ассоциаций (в Министерстве внутренних дел их зарегистрировано более 100 000): они являются инструментом общественного контроля в руках системы.
В Алжире были собраны все необходимые составляющие арабской весны: молодое население с высокой безработицей, стареющая элита, коррупция, отсутствие демократии, набирающая обороты инфляция и застывший на месте (или даже ухудшающийся) уровень жизни. Однако революции не случилось. Режим опирается на двойную легитимность, которую дают ему память войны за независимость и борьба с исламизмом. Он продолжает успешно пользоваться пугалом внешних и внутренних врагов.
Задача Бутефлики IV, который служит воплощением этой самой двойной легитимности, заключается в том, чтобы сосредоточить народное недовольство на беспомощном президенте. Его болезнь и отсутствие на политической сцене добавляют таинственности клану, который стремится поддержать фикцию собственной власти.
После переизбрания Абдельазиза Бутефлики властный клан сможет представить обновление поколения как настоящие перемены в стране. Но тем самым он все равно лишь закрепит собственную власть.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Хотя Бутефлика и не единственный глава государства, который всеми силами цепляется за власть, Алжир все равно представляет собой особый случай. В конце Брежневу было трудно говорить, но он и не стал участвовать в выборах. Франсуа Миттеран не собирался выставлять свою кандидатуру после двух сроков. Рузвельт едва стоял на ногах в ходе четвертой избирательной кампании, но лично проводил митинги.
