Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Сила сострадания

© "Премиум Фильм"Путешествие в сознание роботов. Трейлер драмы "Ева: искусственный разум"
Путешествие в сознание роботов. Трейлер драмы Ева: искусственный разум
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Два робота-гуманоида сидят друг напротив друга. В определенный момент один из них вытягивает руку и начинает медленно водить кистью, будто пытаясь что-то взять. Сидящий напротив робот смотрит на него, его электронный мозг пытается расшифровать происходящее. Что здесь происходит? Так ученые пытаются расшифровать принципы работы механизма невербального общения.

Однажды вечером Мигель готовит на кухне ужин. Рядом с ним на детском стульчике сидит его шестимесячная дочурка Ирен, которая играет с погремушкой. Он режет зелень и думает о работе, когда хныканье девочки возвращают его к действительности. Ирен пытается ухватить бутылочку с водой, стоящую на столе. Мигель дает ей бутылочку, и, успокоившись, девочка смотрит на него.

Нечто подобное происходит за 12 тысяч километров в одной из токийских лабораторий, но теперь в роли отца и дочери выступают два робота-гуманоида. Они сидят друг напротив друга, в определенный момент один из них протягивает руку и медленно водит кистью, как будто желает что-то взять. Сидящий напротив робот смотрит на него, и его электронный мозг пытается расшифровать происходящее.

Люк Стилс (Luc Steels) пристально смотрит на экран своего компьютера и восклицает: «Воистину потрясает воображение то, чем может стать человек. Мы взаимодействуем и понимаем друг друга, даже не разговаривая!

По сути дела, с помощью языкового общения мы выражаем очень мало, большая часть информации идет из контекста, а также из нашей способности предугадать то, что должны хотеть другие. Если отец дает бутылочку с соской ребенку, то делает это потому, что сумел оценить ситуацию и понять необходимость этого. И это лишь один пример того, что мы пытаемся понять, когда используем подобные роботы».

Стилс - один из ведущих мировых экспертов в области искусственного мозга, создатель популярной собачки робота Aibo (фирма Sony) и из своего кабинета в Институте эволюционной биологии при Высшем центре научных исследований (CSIC) и в Университете им. Помпеу Фабры (UPF) в Барселоне сотрудничает с другими научными центрами, разбросанными по всему миру, с целью наделить искусственным мозгом машины, которые однажды действительно смогут сосуществовать с людьми.

«Мы хотим, чтобы роботы научились нас понимать», — заявляет он. Поймав на себе недоумевающий взгляд слушателя, он поясняет, что значение слова «взаимопонимание» гораздо шире, чем мы привыкли считать, поскольку включает в себя и такое понятие, как «сострадание», «сочувствие», «сопереживание».

«Когда мы видим кого-либо в слезах или нам сообщают, что мать друга тяжело больна, то ставим себя на место этого человека и переживаем за него именно в силу чувства сострадания. Это очень похоже на то, как маленькая девочка безуспешно пытается что-то взять, а отец приходит к ней на помощь. В принципе, эти процессы связаны с памятью, с умением понять, чего хочет другой и предвидеть, что произойдет», — поясняет он.

Вместе со своей группой исследователей Стилс использует роботов в качестве модели для понимания этого сопереживания. Потому что, считает он, однажды им придется взаимодействовать на мозговом уровне с людьми, например, во время спасательных работ при стихийных бедствиях. «Представь, насколько полезными бы они оказались в Фукусиме или при подъеме затонувшего южнокорейского парома. Но, к сожалению, пока они к этому не готовы», — замечает Стилс.

 

Изменить поведение

 

Люк Стилс — один из многочисленных ученых, исследующих по всему миру сострадание, инстинктивное чувство людей, которым небезразличная чужая боль. С этой целью он использует роботов, в то время как другие рассматривают это явление с точки зрения генетики, биологии, социальной и когнитивной психологии. И все пытаются лучше понять это измерение, которое, как они подчеркивают, возможно, является одной из основных характеристик людей.

Благодаря состраданию, люди способны понимать мысли друг друга, вступать в отношения и сосуществовать. Разумеется, без этого качества мы бы не выжили, давно бы уже вымерли. Или так и не покинули бы пределы Африки. Несмотря на это чисто человеческое свойство, в течение долгого времени оно находилось вне сферы интересов нейронауки. Отчасти потому, что его считали второстепенным вопросом, а также потому, что не знали, как исследовать качество, которое рождалось из отношений между людьми.

Таким образом, в течение всей первой половины XX века исследователи ограничивались наблюдением того, что происходит в мозгу человека, когда он думает и чувствует, не задаваясь вопросом того, как он воспринимал опыт других. Так называемая «эмоциональная революция» начала XXI века компенсировала этот недостаток. Причем до такой степени, что сейчас наблюдается бум исследований в этой области.

«Относительно недавно был сделан вывод о нерациональной природе человека. Появилось множество книг и статей известных авторов, в которых говорилось о важности эмоциональной составляющей сознания. А сейчас интерес к эмоциям возрос, особенно к тем, что связаны с нравственной сферой и поведением. Именно этим в немалой степени объясняется то, что за последние десятилетия были опубликованы сотни научных исследований, посвященных сопереживанию», — поясняет Аркадий Наварро (Arcadi Navarro), занимающийся исследованиями в области эволюционной биологии и возглавляющий отделение экспериментальных наук и наук о здоровье в Университете им. Помпеу Фабры.

«Это обусловлено тем, что мы живем в период кризиса экономики и ценностей», — считает Клаудиа Вассман (Claudia Wassmann), немецкая нейроученая, работающая в Институте им. Макса Планка. Сейчас, получив стипендию имени Марии Кюри, она ведет исследовательскую работу в университете Наварры.

Многие ученые, исследующие загадки сопереживания, преследуют не только чисто теоретический интерес. Они утверждают, что, когда удастся понять механизм этого явления, можно будет побуждать людей к большему состраданию и, возможно, уменьшить проявления эгоизма. Как считает известный американский социолог и экономист Джереми Рифкин (Jeremy Rifkin), автор книги «Цивилизация сострадания», данное качество стало главным фактором человеческого прогресса и должно и дальше им оставаться. «Мы должно проявлять большее сострадание друг к другу, если хотим, чтобы человеческий продолжил свое существование», — убежден ученый.

 

От зеркальных нейронов к окситоцину 

 

Первый возникающий вопрос можно было бы сформулировать следующим образом: заложена в биологии человека некая предрасположенность к состраданию, подобно тому, как это происходит с языком? Ведь, строго говоря, все мы в определенной степени склонны к состраданию. Ответ на этот вопрос пытались дать многие ученые.

В 90-е года в Парме (Италия) группа исследователей изучала мозг макаки, когда они обнаружили то, что означало значительный прорыв в нейронауке. Многие тогда посчитали, что это ключ к раскрытию загадки возникновения сострадания. Ученые заметили, что одна нервная клетка мозга примата активизировалась, когда животное хватало предмет так, как наблюдала это у других. Похоже, мозг обезьяны повторял те движения, которые видел. Отсюда и родилось название этой клетки: «зеркальный нейрон».

«Открыт ключ к пониманию сострадания!», — утверждает Кристиан Кейзерс (Christian Keysers), научный сотрудник Института нейронаук Нидерландов и автор книги «Мозг сострадания» ('The Empathic Brain').

«Очевидно, что эти нейроны являются главным звеном для того, чтобы понять, как мы прочитываем мысли других людей и принимаем на себя их чувства. Это может объяснить многие загадки человеческого поведения. Зеркальные нейроны соединяют нас с другими людьми, а неправильная работа этих клеток создает эмоциональный барьер между нами и другими людьми, как это происходит с аутистами», — объясняет этот энтузиаст науки, убежденный, что во всех нас сострадание заложено природой. 

При этом, по мнению многих нейроученых, вопрос сводится отнюдь не только к зеркальным нейронам. Действительно, они активизируются, когда человек видит другого плачущим, в то время как аутисты (у них этот механизм развит слабо) мало склонны к состраданию. Итак, способность к состраданию вызвана именно этими нейронами? «Вовсе нет. Они вовсе не заставят нас сопереживать с другими. Если бы это действительно было так, то не было бы различий в поведении людей, одни из которых всегда испытывают сострадание, в то время как другие испытывают его в весьма малой степени или не испытывают вообще. Это вопрос культуры. Родившись, мы учимся состраданию», — считает Клаудиа Вассман.

А если все дело в гормонах? — продолжает она. А окситоцин, известный как гормон любви, играющий ключевую роль в установлении отношений между людьми, может оказывать влияние на способность к состраданию?

Нейроученый Оскар Вильяройя (Òscar Vilarroya), работающий в Автономном университете Барселоны (UAB), изучает, изменяется ли сострадание супружеских пар к плачущим детям до, во время и после беременности. И какую роль играет в этом окситоцин.

А что скажут генетики? Многочисленные лаборатории бросились искать «ген сострадания». «Все, что можно измерить, поддается научным методам, — считает Аркадий Наварро. — Но как измерить сострадание? Если положить перед человеком больное животное и попросить, чтобы он его приласкал, это сострадание? У нас нет бесспорной методики для измерения этого человеческого качества. И пока мы не решим этот вопрос, обращаться к генетике не имеет смысла».

 

Мы рождаемся с чувством сострадания?

 

В таком случае, в нашей биологической структуре есть нечто, благодаря чему мы приобретаем чувство сострадания при рождении, или, как утверждают другие, оно вырабатывается в процессе культурного развития? «Мы должны быть изначально к этому готовы, поскольку банан никогда не обретет чувства сострадания, в то время как мы можем обрести, — заявляет Аркадий Наварро. — Но это вовсе не означает, что мы рождаемся с чувством сострадания». Действительно, добавляет он, люди определенными свойствами, которые в разной мере наделяют их чувством сострадания. Исследователя мало интересует, приобретаем ли мы их от рождения, или же их нужно в себе воспитывать. «Нас характеризует, — напоминает он, — четко выраженная параллельная эволюция по линии природы и культуры, генов и среды обитания. На изучение многих вещей мы запрограммированы [например, язык]. Возможно, поэтому дети менее склонны к состраданию, чем взрослые».

Некоторые животные вроде бы тоже проявляют определенные признаки сострадания. Жан Десети (Jean Decety), научный сотрудник Чикагского университета и один из ведущих экспертов в области морали, сострадания и просоциального поведения, поставил следующий эксперимент: поместил крысу в пластиковую трубу так, чтобы ее видели другие грызуны. И они пытались ее спасти, хотя рядом был шоколад, от которого они без ума. Они тоже испытывали сострадание?

В определенном смысле да, считает Вассман, добавляя при этом, что сострадание надо подразделять на несколько механизмов. Основной из них активизируется, когда ребенок начинает плакать потому, видит другого всего в слезах. Существуют более сложные механизмы, например, отождествления себя с другим человеком. Или тот, что позволяет понять положение, в котором находится другой человек. Первые механизмы присутствуют и у человека, и у животных. Третий принадлежит исключительно человеку. «Чтобы развить в себе сострадание, необходимо обладать социальным мозгом, что свойственно только людям», — говорит Вассман. 

Одна из наиболее авторитетных нейронаучных теорий гласит, что социальный мозг, о котором говорит Вассман, сформировался около 3,5 миллионов лет тому назад, когда первые люди вышли из леса и им потребовался более сложный ум, который позволил бы думать об остальных, о тех, с кем они вместе жили. То есть, сострадание было необходимо, чтобы выжить.  

«Существует гипотеза, использующая библейское сравнение и утверждающая, что мозг мы получили вследствие изгнания из рая», — указывает Оскар Вильянова, создатель кафедры «Социальный мозг» в Автономном университете Барселоны. В определенный момент наши предки оказались на границе джунглей и тропической степи, и в этом положении крайне важной была уверенность в остальных членах коллектива, чтобы выжить, поскольку опасности подстерегали повсюду. «Основополагающим было понимать поведение другого человека, и сопричастность позволила создать очень мощный механизм социального мышления, чтобы понимать происходящее вокруг и действовать в собственных интересах или в интересах твоего окружения», — говорит нейроученый.

 

Лучший мир 

 

А если бы можно было научить человечество проявлять больше сострадания? «Дела бы у нас шли гораздо лучше», — шутит Вассман, добавляя, что в Германии детям прививают это качество уже с детского сада. Подобное практикуется и в тех школах Испании, которые осуществляют эмоциональное воспитание. Еще одна научная сотрудница из Германии, Таня Зингер, убеждена, что можно не только воспитывать, но и развивать сострадание в обществе. Не боясь показаться наивной, она заявляет, что таким способом можно построить лучший мир.

Зингер работает в Институте когнитивных нейронаук имени Макса Планка в Лейпциге (Германия) и считается одним из ведущих исследователей социального мозга и сострадания. В 2004 году, находясь в University College London, она опубликовала в журнале Science результаты исследования, проведенного на человеческих парах, чтобы проанализировать реакцию человека, видящего страдания того, кого он любит. Участников эксперимента сажали друг напротив друга, и пока один из них получал легкий электрический разряд в руку, мозг второго сканировался.

Ученая увидела, как активизируются различные участки мозга, связанные с болью и ощущениями. К своему удивлению, она заметила, что активизируются также некоторые из участков, которые заставляют вскрикнуть «Ай!», когда это происходит с нами. «Вот где зарождается сострадание», — убеждена Зингер. Сейчас она исследует явление сочувствия, которое зачастую считают синонимом сострадания, но оно все же несколько шире. С этой целью она просканировала мозг буддистского монаха, которого она попросила сосредоточиться на сочувствии. К своему удивлению, она обнаружила, что в этом случае активизируются участки мозга, связанные с романтической любовью и благодарностью.

Зингер повторила эксперимент, но на этот раз попросила монаха сосредоточиться на чем-то более конкретном, и он стал думать о детях одного из приютов в Румынии, которых он в видел в телевизионном документальном фильме. Тогда в его мозгу активизировались те самые участки, которые упоминались в предыдущих исследованиях по теме сострадания. 

Если понять, что происходит, то можно это укрепить, уверена научная сотрудница. Она также использует видеоигры, во время которых ставит группу добровольцев в ситуации, где они должны проявить сострадание, а сама наблюдает за происходящими в их мозгу процессами. К настоящему моменту ей удалось установить, что активизируется два достаточно разных участка: либо чувство, связанное с допамином, либо участки, отвечающие за чувство благодарности. Или так называемая «аффилированная сеть», которая включается, когда человек видит фотографию своего сына или второй половины. Тут вступают в действие окситоцин и некоторые опиаты.

Зингер, которая на последнем Всемирном давосском экономическом форуме говорила о защищающей экономике, основанной не на конкуренции, а на сотрудничестве и сочувствии, сейчас исследует, можно ли с помощью медитации развить в людях сострадание и сочувствие. Если нам удастся понять это человеческое свойство и воспитывать его в себе, считает Зингер, то наверняка мы построим лучшее общество.