В течение последнего десятилетия, когда я не сидел в тюрьме, я жил в BOBO Freedom City, жилищном комплексе в восточном пригороде Пекина. Там довольно красиво. Расположенный рядом с древним каналом, он окружен мостами и экологическими садами. Но мой образ жизни, тем не менее, несколько отличается от образа жизни моих соседей по комплексу. Я нахожусь под постоянным наблюдением Защитников внутренней безопасности, известных также как Защитники страны или «Гобао». «Гобао» не позволяют моим друзьям, иностранным дипломатам, журналистам из международных информационных изданий, другим диссидентам и правозащитникам общаться со мной.
Немногим более трех лет назад я освободился из тюрьмы, где я провел 1277 дней за «подстрекательство к подрыву государственной власти». Теперь большую часть времени я провожу под некой формой домашнего ареста, известного как «мягкое заключение». Почему я нахожусь под домашним арестом? Сотрудники «Гобао» однажды сказали моим соседям, что они отрезали меня от моего привычного круга общения, чтобы я не смог возглавить никакие «организованные действия граждан на улицах».
И я не исключение. Все китайские диссиденты находятся в тюрьме. Некоторые из них находятся в настоящих тюрьмах, охраняемых полицейскими, расставленными за высокими стенами, обтянутыми проводами под напряжением. Другие содержатся в социальных тюрьмах, которые опираются на так называемую систему «поддержания стабильности» — на систему, введенную Коммунистической партией Китая с целью контроля действий предполагаемых нестабильных элементов. А некоторые, такие как я, постоянно курсируют между первым и вторым.
Подобно всем коммунистическим партиям, возникшим из бывшего Советского Союза, Коммунистическая партия Китая несет в себе ген диктатуры и насилия. С тех пор, как в 1949 году Мао Цзэдун основал Китайскую народную республику, Коммунистическая партия всегда подавляла диссидентов и старалась изолировать их.
Давайте вспомним, что случилось с тех пор, как в 2004 году Пекин внес поправки в конституцию Китая, добавив туда следующую строку: «Китайское правительство уважает и защищает права человека». В 2004 году мы отмечали пятую годовщину гонений на последователей духовного движения Фалуньгун и 15-ю годовщину бойни на площади Тяньаньмэнь, когда китайские военные открыли огонь по безоружным протестующим в центре Пекина. В 2004 году, накануне годовщины событий на Тяньяньмэнь, я отправился на площадь, чтобы раздавать букеты цветов в память о погибших. Но полиция задержала меня. Я сказал Ян Шуню (Yang Shun), дежурному офицеру местного отделения «Гобао», что мои действия были законными и не противоречили конституции Китая. Он презрительно усмехнулся. «Это было написано, чтобы успокоить иностранцев», — сказал он мне.
В 2004 году, вдохновленный поправками к конституции, правозащитник Гао Чжишен (Gao Zhisheng) написал открытое письмо тогдашнему президенту Ху Цзиньтао (Hu Jintao) с просьбой прекратить безжалостные гонения на последователей Фалуньгун. В 2005 году Гао снова написал открытое письмо, обращенное к Ху. Вскоре после этого сотрудники «Гобао» начали слежку за Гао. В 2006 году его тайно задержали, а в декабре приговорили к тюремному заключению — в его случае это обернулось непрекращающимися пытками и жестоким обращением. 7 августа этого года, после нескольких лет тюрьмы, Коммунистическая партия освободила его и переселила в город Урумчи, расположенный на западе Китая. В настоящее время он остается под пристальным наблюдением сотрудников «Гобао».
Что касается меня, то меня задержали в декабре 2007 года, в преддверии Летних олимпийских игр в Пекине 2008 года. После 17-го всекитайского съезда в октябре 2007 года, съезда лидеров Коммунистической партии, некоторые члены Постоянного комитета Политбюро провели заседание, на котором они решили, что меня арестуют, как мне сообщили осведомленные источники. По словам источников, их план заключался в том, чтобы «нанести удар по одному, преподать урок целому сегменту и внушить страх всей стороне». Другими словами, они хотели моим примером напугать других. Мою жену Цзэн Цзиньянь (Zeng Jinyan) вместе с дочерью, которой в тот момент было всего 45 дней от роду, также незаконно задержали, перекрыв им связь с внешним миром. Жене даже не разрешали выносить дочь на улицу, чтобы она могла побыть на солнце.
В 2011 году, когда по арабскому миру пронеслась волна революций, Коммунистическая партия и верная ей служба «Гобао» арестовали множество диссидентов, в том числе адвокатов Тена Бяо (Teng Biao) и Тана Цзитяня (Tang Jitian), а также художника Ай Вэйвэя (Ai Weiwei). Хотя их аресты продлились недолго, эти мучения нанесли им настоящую психологическую травму.
В феврале 2013 года вместе с группой своих сограждан я запустил кампанию против коррупции в верхних эшелонах Коммунистической партии, в рамках которой мы потребовали, чтобы 205 высокопоставленных членов партии раскрыли информацию об их финансовом состоянии. В ответ на это правительство арестовало десятки диссидентов. В 2014 году десятки людей, в том числе составитель петиции Чжао Чанцин (Zhao Changqing), адвокат по правам человека Сюй Чжиюн(Xu Zhiyong) и правозащитник Лю Пин (Liu Ping), были приговорены к тюремному заключению сроком от трех с половиной до шести с половиной лет. И таких примеров много: слепой правозащитник Чэнь Гуанчэн (Chen Guangcheng), писатель Лю Сяобо (Liu Xiaobo) и другие. Можно бесконечно перечислять их имена.
В некоторых случаях людей арестовывал из-за меня. За последний год я слышал, по крайней мере, о 10 подобных случаях. В июне 2014 года молодого человека из Чунцина арестовали на 10 дней только за то, что мы с ним поговорили по телефону. В том же месяце сотрудники «Гобао» задержали девушку из Пекинского университета международных исследований за то, что она ответила на мое предложение не забывать о событиях 4 июня, которое я опубликовал в твиттере.
Улучшится ли ситуация? Некоторые считают, что улучшится, потому что Чжоу Юнкан (Zhou Yongkang), бывший глава Центрального комитета по политическим и законодательным делам, а также чиновник, отвечающий за «поддержание безопасности», отошел от дел. И многие очень приветствует антикоррупционную кампанию президента Китая Си Цзиньпина, направленную против Чжоу и его союзников.
Однако Комитет национальной безопасности, учрежденный Си в ноябре 2013 года, представляет собой обновленную и усиленную версию Центрального комитета по политическим и законодательным делам. Все эти изменения являются свидетельствами борьбы за власть внутри Коммунистической партии. После того как Си уничтожит всех своих врагов в Коммунистической партии, он сможет использовать все ее ресурсы, чтобы начать наступление на диссидентов. Я верю, что, в конце концов, Китай начнет двигаться по направлению к демократии. Но пока самые тяжелые времена у китайских диссидентов еще впереди.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В течение последнего десятилетия, когда я не сидел в тюрьме, я жил в BOBO Freedom City, жилищном комплексе в восточном пригороде Пекина. Там довольно красиво и уютно. Но я нахожусь под постоянным наблюдением Защитников внутренней безопасности. Они не позволяют моим друзьям, иностранным дипломатам и СМИ, другим диссидентам и правозащитникам общаться со мной.
