Новые границы лояльности

ЛОНДОН — Сейчас не просто быть государством, и еще сложнее быть гражданином. Национальное государство, классический гарант безопасности и базового благополучия в обмен на лояльность граждан, находится под угрозой — не только здесь, но и в качестве единицы в международных делах.

Новые типы лояльности и объединения бросают вызовы традиционной роли государства. Некоторые из них географические. Только в Европе как минимум 40 различных последователей Шотландии ищут возможность какой-то формы отделения от стран, частями которых они на данный момент являются. Другие лояльности основаны на других родственных идентичностях — не только религиозных или этнических, но и основанных на общих коммерческих, политических или каких-либо иных интересах. Сегодня мы чаще являемся сторонниками НПО, нежели членами политических партий.

Короче говоря, наша лояльность, особенно на Западе, сегодня кажется более разделенной, чем когда-либо. Амартия Сен, экономист, лауреат Нобелевской премии, утверждал, что мы можем научиться жить с этим множеством идентичностей и даже процветать среди множества гражданств и лояльностей, которые они открывают для нас.

Однако это разнообразие не всецело благоприятно. Многие из нас работают или владеют акциями коммерческих организаций, которые, как кажется, уделяют крайне мало внимания национальным налогам или регулирующим органам. И в большинстве стран Запада государства придерживаются моделей социального обеспечения, которые все больше и больше разочаровывают своих граждан и зачастую недоступны для них. Глобальное переназначение экономического роста наказывает модель высоких цен, налогов и преимуществ, которую практикуют развитые государства.

Недостатки западных государств становятся совершенно очевидны, если сравнить их с уверенно выжившими и адаптировавшимися государствами в других частях мира. Китай представляет собой пример того, что можно было бы назвать государством экономической безопасности: он стремится направить внутренние сбережения на усиление потребления домашних хозяйств для поддержания темпов роста ВВП и народной поддержки, и в то же время с помощью своей инвестиционной мощи за рубежом обеспечивает товары и энергию, которые лежат в основе его индустриализации.

Индия под руководством премьер-министра Нарендры Моди может расцениваться как полувосхищенный подражатель Китая. Россия, напротив, представляет собой более классический вариант государства национальной безопасности, играя в настоящее время на западных страхах, как на скрипке, чтобы укрепить свою сжимающуюся хватку на Украине и подавить внутреннюю оппозицию с помощью прилива официального национализма.

Поэтому, мы живем в мире эволюционного государственного разлада. В то время как некоторые на западе могут тосковать по возвращению сильных и объединяющих государств, многие из нас понимают, что они не вернутся. Действительно, некоторые утверждают, что изобретательность и интернационализм в мире, связанном интересами и общими причинами, вероятно, будут более устойчивыми, нежели мир, впихнутый в искусственную и постоянно уменьшающуюся коробку национальных государств.

В этом смысле, экономический успех Китая или Индии может погубить эти государства, по мере того как политические устремления среднего класса сделают нынешние механизмы нерабочими. И наоборот, мы можем оказаться в мире, чья восточная половина состоит из сильных авторитарных государственных структур, а на Западе принята постгосударственная модель объединения.

Вопрос для международного управления заключается в том, как обеспечить структуру институтов и правил в мире конкурирующих организационных структур. Ответ политиков удручающе предсказуем: перед лицом возрождающейся России и Китая сейчас не время отказываться от собственных государств и бросать дипломатию на произвол судьбы.

Тем не менее, старые системы больше не предлагают полезных ответов, что продемонстрировала Россия, проигнорировав Совет Безопасности ООН — наивысший алтарь международной системы на основе государств — в вопросе по Украине и заведя в тупик его решение по Сирии. И, не обращая внимания на шум разглагольствующих политиков, русские, так же, как и американцы или китайцы, вероятнее всего, хотят более мирный, предсказуемый международный порядок, который позволил бы им обеспечивать свои семьи и пользоваться преимуществами золотого века мировой торговли и технологий.

Мир, где жесткая сила государств борется с мягкой силой транснациональных идей, изобретений и финансов, нуждается в правилах. Мы все дорого заплатим — оборонными бюджетами и, что важнее, потерянными глобальными возможностями, если не проявим мужество и не разработаем глобальный порядок, в котором негосударственные субъекты имели бы официальную роль. В противном случае, мы предложим государствам продолжать проводить подход «сильный поступает правильно» и уклоняться от скоординированных действий в решении таких вопросов, как, скажем, финансовое регулирование или окружающая среда, в которых мир сейчас так нуждается.

Естественно, государства не обладают монополией на плохое поведение. Транснациональная экономическая активность стала возможностью освободить себя от неэффективного регулирования не только для бизнеса, но и для организованной преступности и многих других. На данный момент, Соединенные Штаты ступили на шаткую дорожку, опираясь на зачастую драконовское экстерриториальное использование своей судебной системы и контроль международной банковской системы для ведения необдуманного самосуда.

Этого не может быть достаточно. Необходима легитимная система правил, норм и институтов, разработанная в равной степени как частными, так и государственными сторонами, которая будет отражать формирующийся глобальный характер экономической, политической и социальной активности по мере того, как старые государства, теряя свое господство, будут вынуждены сосуществовать в виде лоскутного одеяла из негосударственных структур на основе объединения.