Сторонники теории коммунизма автоматизированной роскоши считают, что она дает возможность построить посттрудовое общество, где всю тяжелую работу будут выполнять машины, а для нас работа станет уделом прошлого.
Сегодня, когда на заводских конвейерах полно роботов, когда алгоритмы управляют автомашинами, а в прикассовой зоне множество «умных» экранов, автоматизация превратилась в новое дурное предчувствие. Наши рабочие места, говорят нам, займут роботы.
Ну и пусть, отвечают коммунистические сторонники автоматизированной роскоши.
Кибернетические угодья и машины с любовной грацией
Находящаяся на футуристическом левом фланге политического спектра концепция коммунизма автоматизированной роскоши предусматривает максимальное использование автоматизации. Это может показаться оксюмороном, но в этом-то и весь смысл: то, что называют коммунизмом роскоши, трудно проигнорировать.
«В капитализме есть тенденция автоматизации труда, когда то, что прежде делал человек, автоматически начинает делать машина, — говорит соучредитель интернет-портала Novara Media Аарон Бастани (Aaron Bastani). — Признавая это, мы можем выдвинуть единственное утопическое требование: полная автоматизация всего и общественная собственность на все, что автоматизировано».
Бастани и его соратники в борьбе за коммунистический комфорт считают, что нынешняя эпоха стремительных перемен дает возможность построить посттрудовое общество, где всю тяжелую работу будут выполнять машины — не ради прибыли, а ради людей.
«Будет потребность в 10-12-часовой рабочей неделе, в гарантированной социальной оплате труда, в гарантированном жилье, образовании, здравоохранении и так далее, — говорит он. — Все равно останутся некоторые работы, которые должен будет выполнять человек, типа контроля качества, но их будет минимум». Человечество получит свои кибернетические угодья и машины, ухаживающие за ними с любовной грацией.
«Возьмем Uber. Огромная компания, — продолжает Бастани. — Ее замысел состоит в том, что к 2030 году у нее будет колоссальная глобальная сеть автомашин без водителей. Но почему это должна делать частная компания? В этом нет необходимости. В Лондоне у нас есть „велосипеды Бориса“. Почему автомашины без водителей не могут предоставлять муниципалитеты, не имеющие коммерческих мотивов?»
Это только начало
Такая идеология возникает на основе многочисленных и весьма наглядных тенденций. В целом темпы технологического прогресса ускоряются, а производительность труда растет, но зарплаты остаются без изменений, а заводы сокращают рабочие места. Проведенные недавно исследования показывают, что 35% рабочих мест в Британии могут быть автоматизированы. А преподаватели Массачусетского технологического института Эрик Бриньолфссон (Erik Brynjolfsson) и Эндрю Макафи (Andrew McAfee) убедительно утверждают в своей часто цитируемой книге Second Machine Age (Второй век машин), что время роботов только начинается.
Автоматоны из этой новой эпохи обладают рядом преимуществ, которые сводятся не только к автоматизации, но также дают человеку возможность отказаться от нудной и однообразной работы типа 3D-печати и составления алгоритмов. Все это смогут делать умные машины, и обеспечиваемая роботами эпоха изобилия уже не за горами.
«Я не могу сказать, что мы уже дошли до такого уровня, но в определенных областях это действительно так, — говорит Бастани. — Возьмем видео- и аудио-контент: этого у нас сегодня в изобилии. Spotify, iTunes или формат типа Википедии не накормит людей, это очевидно. Но можно утверждать, что это передний край целого комплекса тенденций в программном, а также в аппаратном обеспечении. Дело в том, что с появлением технологий создания предметов произвольной формы, 3D-печати и синтетической биологии все это становится вторичным».
Бастани не одинок в своих проповедях о роботизированном комфорте для масс. Члены левой организации Plan C в своей агитационной работе пользуются лозунгом «Роскошь для всех», а сайт с резким дизайном Tumblr, Luxury Communism поддерживает их идеи. Эту сентенцию можно часто увидеть на студенческих митингах.
Бриньолфссон тоже не считает странной и диковинной идею роскоши для народа за счет машин. Напротив. «Мир увеличивающегося изобилия и даже роскоши не просто возможен, он весьма и весьма вероятен, — заявляет профессор. — Многие вещи, которые мы сегодня считаем предметами первой необходимости — мобильные телефоны, автомобили, субботние выходные — в прошлом были роскошью».
«Технологии могут создавать огромное изобилие, — написал Бриньолфссон. — Но путь к изобилию может оказаться ухабистым, поскольку существующие бизнес-модели и способы создания ценностей нарушены».
Британский коммунизм роскоши
Британский коммунизм роскоши берет свое начало в протестном движении середины нулевых, о чем заявляет организация Plan C, заметившая на демонстрации в Берлине транспарант с надписью «Роскошь для всех».
«Нам показалось, что это требование очень хорошо обобщает цели современного коммунистического движения», — говорят члены Plan C. Они считают, что принципы данной концепции первоначально изложил Ким Стэнли Робинсон (Kim Stanley Robinson) в одной из книг своей «Марсианской трилогии» под названием «Красный Марс», где описывается, как на Красной планете была установлена социалистическая утопия. Еще одним источником вдохновения стал утопический трактат троих архитекторов A Pattern Language (Типовой язык), написанный в 1970-е годы. Бастани говорит, что его концепция полностью автоматизированной коммунистической роскоши основана на современном прочтении «Капитала» и «Очерка критики политической экономии» Маркса.
Конечно, в истории немало нереализованных техноутопий и идей о неработающем обществе досуга. Такие разные мыслители как Маркс и Бертран Рассел были уверены, что наука, техника и сотрудничество человечества вот-вот освободят его от тягот тяжкого труда.
«Концепция о серьезном снижении рабочей нагрузки для многих, если не для большинства граждан, это очень старое представление в утопической мысли и работах», — говорит преподаватель истории науки и техники из университета штата Мэн профессор Говард Сигал (Howard Segal), написавший книгу Utopias: A Brief History (Краткая история утопий).
Он указывает на промышленную армию из книги Эдварда Беллами (Edward Bellamy) «Взгляд назад» и на работы технократов середины 1900-х годов. Но у коммунизма роскоши есть, пожалуй, более современные аналоги в культуре, например, «Звездный путь» с его репликаторами и эгалитарной политикой, или цикл «Культура» ныне покойного Иэна Бэнкса (Iain Banks) с его высокотехнологичной вселенной всеобщего изобилия.
Бастани считает, что со временем коммунизм роскоши тоже достигнет чего-то подобного — что возникнет общество, коллективно управляющее своими высокотехнологичными, снимающими с него трудовое бремя гаджетами. Он полагает, что в будущем все-таки придется немного работать, скажем, совершенствовать работу 3D-принтеров, оптимизировать сельскохозяйственных роботов; однако работа эта будет организована таким образом, как сегодня редакторы работают с Википедией — децентрализованно, безо всякой иерархии.
Но чтобы добиться этой цели, Бастани пока намерен использовать привлекательную этикетку коммунизма роскоши для вербовки сторонников своего дела. В конечном счете, все опять же замыкается на политику.
Задумайтесь о хите рэп-группы Migos про Versace, говорит он. «Есть музыкальные видеоклипы, которые нравятся молодежи, где повсюду эта диковинная роскошь. История капитализма гласит, что если будешь упорно работать и соблюдать правила, то ты все это получишь. Но это очевидная чепуха».
«Но вы можете сказать, посмотрите, если вы хотите все это, вам нужно захватить средства производства. Вам нужно взять автоматизацию и подчинить ее людским потребностям, не ища прибыли. Лучше захватить хлебопекарню, чем воровать хлеб».
А тесто будут месить роботы.
