Новый договор по превышению кредитов

То, что Международный Валютный Фонд признал греческий долг неприемлемым, может стать переломным моментом для мировой финансовой системы. Стало ясно, что к неортодоксальной политике борьбы с высоким долговым бременем нужно относится более серьезно даже в некоторых развитых странах.

С момента наступления кризиса в Греции, существовали три школы мышления. Во-первых, существует суждение так называемой «тройки» (Европейская Комиссия, Европейский Центральный Банк и МВФ), которая считает, что европейская периферия, обременённая долгами (Греция, Ирландия, Португалия и Испания) требует сильной политической дисциплины, чтобы предотвратить краткосрочный кризис ликвидности от превращения в долгосрочную проблему неплатёжеспособности.

Утвержденная политика в таком случае состояла из обеспечения обычных промежуточных «бридж» кредитов этим странам, тем самым давая им время, чтобы исправить их проблемы бюджета и провести структурные реформы направленные на укрепление их долгосрочного потенциала роста. Этот подход «работал» в Испании, Ирландии и Португалии, но они оплатили его ценой громадных экономических рецессий. Кроме того, существует высокий риск рецидива в случае значительного спада в мировой экономике. Однако политике «тройки» не удалось достичь стабилизации, не говоря уже о оживлении, экономики Греции.

Вторая школа мышления тоже предпочитает описывать кризис как проблему с ликвидностью, а неплатежеспособность, в худшем случае, как долгосрочный внешний риск. Тут проблема не в том, что долги стран на периферии еврозоны слишком высоки, но что им не разрешили подняться достаточно.

Этот лагерь против режима жесткой экономии считает, что даже когда частные рынки полностью потеряли доверие к периферии Европы, то северная Европа могла легко решить проблему путем совместного подписания под долг периферии, возможно, под эгидой еврооблигации, обеспеченной в конечном счете всеми (особенно немецкими) налогоплательщиками еврозоны. Странам периферии должно было быть тогда разрешено не только пролонгировать свои долги, но и заниматься антициклической фискальной политикой в полном объеме так долго, как посчитали бы нужным их национальные правительства.

Иными словами, для этих мыслителей против аскетизма, Еврозона пережила кризис компетентности, а не кризис доверия. Неважно, что Еврозона не имеет централизованного финансового органа, а только неполный банковский союз. Тут нет проблем морального риска или неплатёжеспособности. И неважно, существуют ли структурные реформы для улучшения экономического роста. Все должники будут способны вернуть деньги в будущем, даже если они не всегда были надежными в прошлом. В любом случае, более быстрый рост ВВП все оплатит благодаря высоким фискальным мультипликаторам. Европа прошла мимо бесплатного сыра.

Это полностью разумное мнение, но наивное в своей безоговорочной уверенности (например, в полемических трудах лауреата Нобелевской премии экономиста Пола Кругмана). В результате мнение против режима жесткой маскирует большие предположения и риски. На самом деле, набрасывание кредитов на гору уже существующего долгового бремени на периферии еврозоны повлекло за собой значительную азартную игру особенно в то время как кризис разразился.

Политическая коррупция, на примере вращающейся двери Испании между государством и финансовым сектором — это эндемическое заболевание. Двойные рынки труда и продуктовые монополии по-прежнему управляют ростом, а олигархи имеют непропорционально большие полномочия для защиты своих интересов. В действительности, Германия не смогла бы подписаться под весь долг европейской периферии, не рискуя собственной платежеспособностью и кредитоспособностью, особенно в отсутствие функционирования системы для проверки балансов всей еврозоны. Обширные и открытые гарантии могли бы сработать, но в противном случае, экономические проблемы периферии могли бы дойти до центра.

Третья точка зрения заключается в том, что, учитывая массовый финансовый кризис, европейскую долговую проблему должны были диагностировать как проблему неплатежеспособности с самого начала и вылечить реструктуризацией долгов и прощением, с помощью умеренно повышенной инфляции и структурных реформ. Это была моя точка зрения с момента начала кризиса.

В Ирландии и Испании частные держатели облигаций, a не ирландские и испанские налогоплательщики должны были взять на себя удар от банкротств банков. В Греции должно было быть больше быстрых долговых списаний.

Конечно, национальным правительствам пришлось бы использовать средства налогоплательщиков для рекапитализации банков Северной Европы — особенно во Франции и Германии — которые выдавали слишком много долгов странам периферии. А переводы были бы необходимы для рекапитализации банков периферии. Но по крайней мере тогда общественность бы поняла реальность ситуации, а   реструктурированные и рекапитализированные банки были бы в состоянии вновь начать кредитование.

К сожалению, слишком многие политики в странах с развитой экономикой позволили себе поверить, что такая нетрадиционная политика предназначена только для развивающихся рынков. Но развитые страны прибегали к нетрадиционной политике по сокращению долгового навеса много раз. Реструктуризация долга дала бы Европе ту перезагрузку, которая ей нужна. Да, существовали бы риски, как отметил главный экономист МВФ Оливье Бланшар, но эти риски бы того стоили.

Так каков путь вперед? Углубление европейской интеграции, ужесточение требований к наличию собственного капитала для банков, и более глубокие, но доморощенные структурные реформы — это безусловно ключевые элементы любого решения. Дальнейшее оказание помощи Европейской периферии по-прежнему остро необходимо.

Но, помимо этого, европейский опыт должен породить полное переосмысление глобальной системы для управления суверенными банкротствами. Это может означать, что надо вернуть старые предложения МВФ для механизма суверенного банкротства или искать путь для институционализации недавней позиции МВФ в отношении греческого долга. Бесплатного сыра не было и не будет в Европе, но существуют намного лучшие способы борьбы с неприемлемым уровнем задолженности.