Привет, боец исторического фронта! После временного затишья наш фронт опять оживился. И если в последнее время нас, как всегда, беспокоили обстрелы с российской стороны, то тут случилось по тылам с Запада. Польские партнеры решили ужесточить риторику в исторических вопросах и даже взялись за планирование санкций. Санкций, правда, персональных, но указывающих на общую тенденцию в нынешнем польском политическом истеблишменте. А он, принадлежащий в основном к правящей партии «Право и Справедливость», уже несколько лет пытается решить свои внутри- и внешнеполитические проблемы за украинский счет. В жанре, известном в народе как «перевод стрелок».
Уточним факты. Польша может запретить въезд украинцам, которые придерживаются антипольских позиций в исторических вопросах, заявил министр иностранных дел Витольд Ващиковский в эфире польского телевидения.
Далее. По мнению Ващиковского, Украина пытается использовать тот факт, что она является для Польши важной в вопросах безопасности, поэтому исторические вопросы отодвигает на задний план. Как подчеркнул глава польского ведомства, Польша никогда не пожертвует исторической правдой ради геополитики.
Какая героическая и принципиальная позиция у пана Ващиковского!
Совершенно ясно, что в данном случае и в череде других аналогичных Польша совершенно не использует тот факт, что является важной для Украины в вопросах безопасности. Ибо роль основного промоутера евроинтеграции Украины (в целях польской безопасности) на протяжении двух десятков лет позволяет теперь шантажировать Киев рассуждениями о том, что «с Бандерой вы в Европу не войдете» (Ярослав Качиньский). Как говорилось в одном известном тексте, «у людей большое горе, они хотят поторговаться».
Количество горестей у польских товарищей в последние годы как-то резко увеличилось. Если в 1990-е дружественная позиция относительно Украины воплощалась в чем-то реально позитивном и «умиротворяющем» для массовой польской аудитории (например, государственная поддержка фильма «Огнем и мечом» Ежи Гофмана), то последние годы характеризуются обратным подходом. Ответом на «Огнем и мечом» стал фильм «Волынь» Войцеха Смадовского (2016), концептуальная суть которого состоит в разжигании межнациональной ненависти.
Взаимные изъявления понимания на трагическую историческую тему, которые себе позволяли Леонид Кучма и Александр Квасьневский (2013) выглядят сейчас совершенно невообразимыми. Напомним, тогда бывшие главы государств напомнили, что во второй половине 90-х годов ХХ в. польский и украинский президенты взяли на себя миссию патроната над процессом польско-украинского примирения. «В мае 1997 г. мы подписали Совместное заявление „К пониманию и единению", а в июле 2003 г. — Совместное заявление „О примирении в 60-ю годовщину трагических событий на Волыни". Мы поддержали заботы о местах захоронения и памяти погибших в Польше и на Украине. Наши усилия увенчались открытием мемориала на Лычаковском кладбище во Львове. Тогда были заложены основы взаимного прощения и примирения», — сказано в заявлении. А сейчас во всем виновата только одна сторона — украинская. А само предложение дискуссии или обсуждения вызывает стереотипный ответ: «А о чем тут спорить? Все и так давно ясно».
А вот украинской стороне неясно. Официальным (поскольку он глава госоргана) оппонентом польским претензиям регулярно оказывается директор Института национальной памяти Владимир Вятрович. По этой причине его фигура стала уже в Польше совершенно демонизированной, и он имеет все шансы возглавить список «украинцев, которые придерживаются антипольских позиций в исторических вопросах». Притом что Вятрович как раз все время призывает к диалогу, но хронически оказывается в тупике. Ибо суть польской позиции предполагает предложение диалога как отрицание единственно верной польской позиции. Поэтому, чем активнее предлагается диалог, тем очевиднее «антипольская позиция». И тут Вятрович находится в явной ловушке.
Напомню еще из свеженького, что 17 октября Министерство иностранных дел Польши провело разговор с послом Украины в Польше Андреем Дещицей из-за открытия мемориала стрельцов Карпатской Сечи в Климеце Львовской области с надписью о польских оккупантах. Возмущение МИД Польши вызвала таблица с надписью: «Героям Карпатской Украины, расстрелянным польскими и венгерскими оккупантами в марте 1939 года». И вот этот пример тоже ставит вопросы, которые можно обострять, а можно не обострять.
Почему оккупанты? Потому что была, например, Западно-Украинская народная республика, которая потерпела военное поражение в конфликте с Польшей. Это было государство, а не «бандиты», как пишут польские учебники. Территория ЗУНР была оккупирована польскими войсками в 1919 г., и вхождение Галичины в состав Второй Речи Посполитой было санкционировано, по сути, лишь Советом послов Антанты в 1923 г. с условием автономии. Но автономиия эта так и не появилась. И политический режим межвоенной Польши (дискриминация украинцев, регулярные акты насилия, колонизация) как раз и является причиной (а не поводом) для Волынской трагедии. Учитываем, конечно, что Волынь — не Галичина. Не оккупированная ЗУНР. Волынь отошла к Польше по Рижскому миру 1921 г., если мы не учитываем договоренности Петлюры 1920-го. И если там до того уже столетиями не было этнических чисток, то то, что они начались в 1940-е, явно не результат политики русских царей, Петлюры, Адольфа или происков Бандеры, сидевшего тогда в Заксенхаузене. И если уж начинать «считать истоки» последней вражды, то как минимум с 1919 и 1921 гг. Может, в Польском государстве что-то было не так? Ведь если бы все было хорошо, то Бандера был бы обычным агрономом, на которого учился.
Но есть ли в этой активизации околоукраинских исторических или языковых страстей — и не только в Польше, но и в Венгрии, Румынии, не говоря уже о российском синдроме, — что-то не случайное? Украина, которая в воображении многих соседей-«имперцев» должна была развалиться в 2014 г. как «несостоявшееся государство», неожиданно начала крепнуть. И укрепляться «исторически» и, что особенно немаловажно, военно. И поэтому сладкие ночные фантазии про скорое возвращение «Великой Польши», «Великой Румынии» и «Великой Венгрии» вдруг стали развеиваться. Бессильное раздражение теперь вырывается в пароксизмы «исторических войн», шантажом по поводу евроинтеграции или неистовой борьбы за «права меньшинств», которые на Украине по своей гарантированности и так всегда являлись примером для подражания (если бы кому-то захотелось подражать). Можно было бы начать тут подозревать и системный «российский след», ведь всем известно, как Кремль кормит в Европе крайне правых. Но нашим соседям могло вполне хватать и своих «вавок» даже и без московского допинга… Плюс есть в этом влияние кризиса Евросоюза, который позволяет евроскептикам каждой бывшей имперской нации начать снова рыться в запыленных сундуках исторической вражды.
Ну и как спорить в данных обстоятельствах, если твою позицию просто не хотят слышать? Можно и не спорить, а заниматься своим. Потому что если само ваше существование не нравится окружающим, то уже не имеет значения, выключаете ли вы после себя свет в туалете. В одной из недавно записываемых передач довелось принять участие вместе с коллегами-историками. И один из них совершенно справедливо заметил, что если нас не хотят слышать, то только укрепление Вооруженных сил Украины является лучшим ответным аргументом на критику нашей «исторической памяти». Мне это напомнило старый филологический анекдот: Чем «язык» отличается от «диалекта«? У «языка» есть армия.