Сенатор и историк Прокопий Кесарийский был возмущен. «Почти каждый год» они нападают на «Иллирию и всю Фракию от Ионического моря до пригородов Константинополя». При этом они нагло грабят «все области», «страшно и нечеловечески свирепствуют» и совершают «неописуемые зверства». Они — «безжалостные и суровые враги», наполненные «ненасытным желанием воевать».
Люди, которых знаменитый историк середины 6 века нашей эры описал в столь резких выражениях, назывались «Sklabenoi», предположительно греческое производное от названия «slovene» — славяне. Славяне появились в поле зрения византийских авторов в то время, когда император Юстиниан снова отвоевал большие территории Римской империи. Некоторые из византийских авторов постарались включить этих «варваров» в свои известные этнологические категории. Лишь в конце периода античности и в начале средневековья на периферии Европы возникла ее самая молодая языковая семья и тотчас же начала захватывать восток континента.
Откуда пришли славяне и как им удалось в течение нескольких столетий заселить весь восток и большие области юго-восточной Европы, является одним из больших вопросов исследования, которое было и остается несвободным от сильных националистических оттенков. Потому что образование наций большинства славянских народов с 1800 года происходило главным образом под чужим господством, что превращало поиски собственной «родины» в дело веры.
Обобщенное представление о проходящих исследованиях предлагает историк, специалист по Восточной Европе Эдуард Мюле (Eduard Mühle) в своей новой книге «Славяне» (Die Slawen). В ней он констатирует: «Все попытки идентифицировать исходную главную область, „прародину“, откуда славяне должны были постепенно распространяться, остались со всей своей противоречивостью и полемикой без надежных результатов так же, как и усилия точнее определить дату происхождения славянского языка и показать его раннее развитие». Вместо этого профессор университета Мюнстера предлагает сложную модель того, как из различных не связанных между собой групп в течение короткого времени образовалась этническая семья, объединенная языком и культурой.
Хотя это происходило в то же самое время, когда современники, главным образом Византия, имели развитую письменность, источники дают очень скудные сведения. Потому что восточно-римские, лангобардские или франкские летописцы описывали полосу шириной в лучшем случае от 200 до 400 километров, которая протянулась слегка изогнутой дугой от Гольштейна на севере вдоль Эльбы, Заале, Богемского леса, Восточных Альп и далматинского побережья Адриатического мора через Македонию и Фракию до ворот Константинополя. Что происходило в глубине Восточной Европы — не ясно.
К тому же ранние славяне часто устанавливали связи с другими народами, главным образом как дружинники у таких происходящих из Азии степных народов, как анты, авары или (прото-) булгары. Мюле ссылается на лингвистические исследования, которые охватывают громадные пространства Восточной Европы, заселенные носителями славянского языка уже в период с 6 по 8 века. Использование заимствованных слов обусловлено соседством, в котором жили финно-угорские народы, иранцы, а также носители балтийского и дако-фракийского языков.
Какое материальное наследие может принадлежать отдельным группам — большой вопрос. Потому что орудия, украшения или захоронения не несут отпечатков или надписей своих производителей. Тем не менее Мюле представляет комплект археологических заключений, которые можно толковать как проявление «ранней славянской культуры»: 1. простые, без украшений, изготовленные вручную горшки, 2. простые, вкопанные в землю жилища, состоящие из одного помещения и 3. кремация и захоронение в гробницах с урнами.
Такие самые ранние отличительные черты встречаются в пражской или корчакской культуре на границе между 5 и 6 веками, следы этой культуры можно найти между Бугом и Припятью, в верховьях Днестра и в среднем течении Днепра, то есть в сегодняшней Западной Украине. Для некоторых языковедов, признает Мюле, речь идет об исходной территории славян, откуда они начали экспансию в слабозаселенные пространства Восточной Европы.
Ранний портрет славян дает византиец Прокопий Кесарийский: «Живущие далеко друг от друга, они ютятся в бедных хижинах и часто меняют место своего проживания. В бой они идут в основном пешими, при этом они вооружены только щитом и копьем, кольчуг они не носят. У некоторых нет даже рубашки или накидки на теле… Их образ жизни груб и примитивен… Но они абсолютно не плохие и не злые люди, а поступают так по своей простоте, это похоже на образ жизни гуннов». Причем Прокопий под «гуннами» понимает всех, кто относится к кочевым народам евроазиатских степей.
Быстрая и обширная «славянизация» Восточной Европы для Мюле не является результатом военной или культурной экспансии «славянского народа», она — «результат сложного процесса ассимиляции и аккультурации», в котором различные группы и пришельцы интегрируются в новую «славянскую» общность.
Причину этого длительного успеха Мюле видит в привлекательности и объединяющей силе культурной модели, убеждавшую в первую очередь простотой, на которую еще Прокопий обратил внимание. Небольшие поселения строились в соответствии с географическими условиями и обозреваемыми ресурсами, пашни и пастбища отвоевывались у лесистых степей выжиганием деревьев. Все это можно было быстро оставлять, когда почва истощалась. Главными путями передвижения служили широко разветвленные системы рек, которые на большой равнине близко граничили друг с другом и порой разделялись лишь узкими водоразделами.
Эти деревенские общины, состоящие, вероятно, из полдюжины семей, то есть примерно 60 человек, вели натуральное хозяйство, которое было ориентировано исключительно на собственное выживание. В общинах возделывали пшеницу, ячмень и просо, а также овощи, занимались скотоводством и рыболовством и использовали продукты леса (дерево, смолу, мед, шкуры). Металл плавили в небольших шахтных печах, в которых можно было получить только небольшую температуру.
Этой простой жизни соответствовали формы правления в мире земном и потустороннем. Прокопий сообщал, что Sklabenoi «управлялись не одним человеком», а жили «испокон веков на основе демократического порядка». И в пантеоне действовала ровная иерархия. Боги в человеческом облике появились лишь в 10 — 12 веках, до этого божественный порядок определяли силы природы.
Эта культурная модель давала отдельным талантливым лицам шанс социального роста. В борьбе с притязаниями степных кочевников отдельные «князья» во взаимодействии со старейшинами отдельных групп поселенцев могли подниматься до уровня «короля войска» и архитектурно подтверждали свой ранг строительством крепости. В качестве примера при этом могли служить ханы (прото-)булгар или аваров, а позднее на востоке скандинавские варяги (Русь), которые объединили большие области Руси в одну империю, ведущую торговлю и собирающую дань.
Этот тонкий верхний слой пришельцев мог пользоваться своим военным и политическим превосходством на протяжении лишь нескольких поколений. Потом они были просто поглощены культурой покоренных славян.