Иногда в распоряжении человека остается только цинизм. «С начала декабря армия проводит масштабный эксперимент голодом, — написал в январе 1943 года военный врач Отто Ренольди (Otto Renoldi) верховному командованию окруженной в Сталинграде 6-й армии. — Установленные ранее и действующие и сегодня размеры пайков содержат количество пищи, составляющее лишь половину нормы, что требуется работающему взрослому человеку».
Правда, солдаты в состоянии выдержать это на протяжении «ограниченного периода времени» без «серьезных потерь», «но последние наблюдения показывают, что этот период времени для армии уже истек».
На самом деле с рождества 1942 года случаи внезапной смерти среди окруженных в Сталинграде солдат все чаще происходили без вражеского влияния. Достоверно известно, что ежедневно более ста солдат уже не просыпались после беспокойного сна в неотапливаемом жилье, многие просто падали замертво во время своего караула. Свирепствовали гепатит, дизентерия и брюшной тиф. Доктор Ренольди и его коллеги выявили еще одну причину внезапной смерти: жирное мясо из консервных банок, с помощью которого военное руководство хотело повысить калорийность питания войск. Солдаты, которые его ели, оказывались в состоянии близком к шоковому.
Оставшиеся пока еще в живых давно осознали, что их конец близок. При очень низких температурах, а также теоретических 200 граммах хлеба, 15 граммах жира и 40 граммах искусственного меда в день (и больше ничего) даже самый недалекий солдат мог вычислить, что жить ему осталось недолго.
В середине января 1943 года во все большем количестве писем полевой почты, отправленных и тех, что остались в «котле», читалось мрачное предчувствие смерти. Например, молодой отец писал своей семье: «Не скорбите и не плачьте обо мне, когда получите это мое последнее письмо!» В других письмах преобладала (понятная) жалость к себе: «Мне всегда приходится быть там, где хуже всего, у других всегда условия терпимее!»
Но многие смирялись со своей судьбой: «Что бы сейчас ни происходило, однажды это закончится», — заметил один унтер-офицер 14 января 1943 года. Спустя шесть дней один из солдат записал: «Я не боюсь того, что будет».
«У меня не выходит из головы одна мысль»
Некоторые из окруженных цеплялись за пропагандистские послания. Так, один ефрейтор еще 17 января 1943 года писал своей жене: «Дорогая Кете! Битва за сталинградскую крепость относится к величайшим подвигам, которые когда-либо были совершены немецкими солдатами». Возможно, это было лишь попыткой утешить любимых на родине.
Другие искали силу в вере. «У меня не выходит из головы одна мысль», — писал молодой человек по имени Эрвин своей матери. Затем он процитировал строку из евангельской церковной песни: «То, что уготовано мне Господом, то меня и ожидает».
Солдаты давно уже не боялись цензуры полевой почты. Она и так была выборочной, а с середины декабря 1942 года, очевидно, отсутствовала вовсе. Вслед за этим в письмах появились обычно строго запрещенные к разглашению указания мест. Солдатам не разрешалось сообщать родственникам о своем местоположении, самое большое, что они могли сделать, это намекнуть. Но теперь в письмах открыто сообщалось о том, что они находятся в окружении в Сталинграде. Перед лицом судьбы, ожидающей всех находящихся в котле мужчин, наказания военных судов утратили какой-либо устрашающий эффект.
День за днем 6-я армия, которая, согласно отчету о продовольствии еще в декабре 1942 года, насчитывала 250 тысяч человек (195 тысяч немцев, пять тысяч румын и некоторое количество хорватских и итальянских солдат, а также 50 тысяч российских добровольцев), теряла около тысячи человек. Многие из них погибли от советских пуль и гранат. Из-за того, что голод и холод сделали их апатичными, они не могли больше реагировать, когда красноармейцы предпринимали очередное наступление, продолжая сжимать котел.
Без достаточного количества боеприпасов и топлива немецкие подразделения больше не могли сопротивляться. Не помогало и то, что армия все еще располагала более чем 426 легкими и 123 тяжелыми орудиями, а кроме того, примерно 130 танками и самоходными артиллерийскими установками. Подходящих снарядов было очень мало или не было вообще, все эти орудия были бесполезны.
Снабжение с воздуха, обещанное главнокомандующим военно-воздушных сил Германом Герингом, в достаточном объеме не удалось обеспечить ни разу. Рейхсмаршал обещал поставлять 700 тонн в день. В день должно было доставляться не менее 500 тонн продовольствия, топлива и боеприпасов, а также общего снаряжения. Незадолго до рождества был достигнут максимальный результат за все время действия воздушного моста — всего 290 тонн.
Трехмоторный «Юнкерс 52» мог перевозить ежедневно по две тонны, бомбардировщик «Хейнкель ХЕ-111» — немного меньше. Таким образом, для того, чтобы перевезти 700 тонн, в котле должно было приземляться более 350 самолетов в день. Но доступна была лишь половина требуемого количества. Так как часть самолетов находилась под управлением неопытных экипажей, ВВС несли большие потери. До конца января 1943 года было потеряно почти 500 машин.
Иногда, например, после рождества 1942 года, а также 2 и 22 января 1943 года, из-за плохой погоды не прилетал ни один самолет. В среднем в день привозили менее ста тонн. В обоих аэропортах, Гумраке, расположенном примерно в 14 километрах западнее Волги, и Сталинградском — в десяти километрах от города, разворачивался хаос.
«17 января я в качестве ведущего звена на самолете „Хейнкель Хе-111" летел в Гумрак, — сообщил лейтенант Шпанбауэр (Spannbauer). — Я выгрузил продовольствие. Проходящий мимо отряд солдат набросился на выгруженный хлеб и консервы. Попытка с оружием в руках оттеснить солдат не удалась». Тот, кто оказывается на грани смерти от голода, уже не боится быть застреленным.
Пять дней спустя Красная армия захватила последний аэродром, который еще удерживала 6-я армия. Теперь продовольствие можно было сбросить только на парашютах. Отто Ренольди вычислил абсолютную минимальную потребность для каждого солдата в день, которая составила три тысячи калорий. С учетом температуры окружающей среды и снаряжения, которое все должны были носить с собой, этого было даже мало.
Только для обеспечения этой потребности в день должны были прилетать по меньшей мере 200 тонн продовольствия. На самом деле по воздушному мосту в Сталинград приходила лишь половина, включая топливо и боеприпасы. Таким образом, 6-я армия погибла скорее от голода, а не в результате боевых действий.