Россия потерпела стратегическое поражение на Украине, один из показателей этого — отказ от идеи так называемой «Новороссии». Сейчас же Кремль пытается пойти на примирение с Западом, прежде всего с Америкой. Такое мнение высказала в интервью «Апострофу» российский политолог Лилия Шевцова.
О поражении Кремля на Украине
Стратегически Россия в течение 2014-2015 годов проиграла на Украине, и Кремль был вынужден отказаться не только от концепции «Новороссии» (предполагавшей фактический захват юга и востока Украины, — «Апостроф»), но и от концепции более массированного проникновения с целью подрыва во внутренние дела других европейских стран. Так называемая «победа» России на сирийском полигоне тоже выглядит отнюдь не победой, а имитацией тактического выигрыша с весьма неблагоприятными для РФ обстоятельствами. Как даже у нас теперь оценивают эту ситуацию, это, скорее, даже не чемодан без ручки, а уже гиря в российских штанах.
О попытках России примириться с Западом
По крайней мере на протяжении последних двух лет мы видим все признаки того, что Кремль пытается отойти от своей политики, которую можно назвать тестированием западного смирения — когда Кремль пытался найти, где же эта «красная линия» в отношениях с Европой и Америкой, бросая камни в европейские и западные окна. В течение последних двух или, совершенно четко, полутора лет Кремль пытается отойти от слишком агрессивной политики в отношении Запада. Он понимает, что дальнейшее хулиганство и гопничество, как мы это говорим, на международной сцене — в отношении не только Запада, но и стран, которые соседствуют с Россией — может окончательно подорвать важнейший принцип существования и выживания российской системы самодержавия, которая зиждется на следующем лозунге: «Быть с Западом (то есть сотрудничать с Западом, использовать его ресурсы), быть внутри Запада (то есть гарантировать, что российская элита может выводить туда свои ресурсы) и быть против Запада (то есть сдерживать влияние западных ценностей внутри РФ)».
Начиная с конца 2014 года, с 2015-го, санкции по «Акту Магнитского», за аннексию Крыма и российскую войну на Донбассе начали подрывать этот механизм выживания российской системы. А уж в 2017 году, совершенно очевидно, Путин протянул Западу, прежде всего Америке, руку дружбы, примиренчества, союзничества и предложил заключить новую сделку, new grand bargain. По крайней мере дважды Кремль предлагал Вашингтону широкомасштабную, фантастическую программу не просто сотрудничества, а партнерства, которого не могло быть даже в период «медового месяца» отношений между Медведевым и Обамой. Она должна была включать переговоры по всем конфликтным вопросам, в том числе по Украине без (участия, — «Апостроф») украинцев, а также теснейшее партнерство американских и российских силовых структур. Такие два предложения были выдвинуты весной и летом 2017 года.
Результаты примиренческого поведения Путина не привели к практическим выводам. Но посмотрите на реакцию Путина на действия Конгресса, закон Конгресса (о санкциях, — «Апостроф») в августе 2017-го (Путин не предпринял никаких «обраток»), на этот «кремлевский список» (он сказал: ну да, мы ожидали, мы можем ответить, но мы не будем отвечать, не хотим осложнять отношения)! Вот в этом он действительно абсолютно искренен: Москва не готова к конфронтации с Западом, к конфронтации с Трампом.
Москва опасается Трампа по крайней мере в силу двух причин. Во-первых, Трамп — это непредсказуемость. Во-вторых, Москва опасается внешнеполитического лозунга Трампа America first, «Америка прежде всего», который означает, что Америка может как угодно гарцевать на международной сцене, а Россия не знает, как на это ответить. И, наконец, из-за милитаризации внешней политики и глобальной роли Америки. Россия тоже не может на это ответить, имея военный бюджет в 46 миллиардов долларов, когда у США он 700 миллиардов. Трамп принял программу по обновлению вооруженных сил в размере 54 миллиарда долларов, это больше, чем российский военный бюджет. Путин — трезвый человек, он понимает, что Россия не может быть втянута в эту военную гонку.
Поэтому сейчас политика Кремля — не раздражать Америку, попытаться примириться с Америкой. И, кажется, эта политика находит определенный отзвук в Белом доме…