«Атлантико»: После избрания Дональда Трампа ухудшившиеся при Обаме отношения Саудовской Аравии и США приняли новый оборот. Но каковы конкретные риски такого сближения для США во внутреннем плане?
Эмманюэль Дюпюи: Действительно, нельзя не отметит кардинальную смену риторики между президентом Трампом (Саудовская Аравия стала целью его первого визита за границу в мае прошлого года, а сегодня он принимает ее наследного принца Мухаммада ибн Салмана) и кандидатом Трампом, который грозил Саудовской Аравии в апреле 2016 года. Тот говорил о возможном принятии в Конгрессе закона, который позволил бы семьям жертв терактов 11 сентября 2001 года подать иск на Саудовскую Аравию.
Кандидат Трамп заявил в тот момент, что США защищают Саудовскую Аравию «не получая практически ничего взамен», и добавил, что «без нашей защиты они не продержались бы и недели». Дональд Трамп даже пообещал возобновить следствие о возможной поддержке, которую Саудовская Аравия оказала авторам терактов 11 сентября. Как бы то ни было, президент вернулся из Саудовской Аравии с контрактами на сумму в 380 миллиардов долларов, 110 миллиардов из которых приходятся на ВПК.
Таким образом, наблюдавшийся год назад жесткий тон Трампа по отношению к аравийцам не устоял под давлением Эр-Рияда. Тем не менее в его электорате все еще сильны опасения насчет слишком активного аравийского вмешательства в американскую политическую жизнь (с помощью множества организаций, которые занимаются пиаром и лоббированием на уровне Конгресса). В идущих в США дебатах уделяется большое внимание критике государств, которые открыто поддерживают ваххабизм, являющийся, по мнению некоторых, настоящей матрицей террористических организаций, то есть противников США в Ираке, Афганистане, а теперь еще и в Сирии и зоне Сахара-Сахель.
В экономическом плане, американская промышленность и в частности нефтяные компании, сегодня гораздо меньше зависит от саудовских нефтегазовых резервов. К 2030 году США станут самодостаточными в энергетическом плане, По добыче нефти Америка обойдет Саудовскую Аравию к 2020 году. В 2015 году США уже добывали больше газа, чем Россия. Это связано с активизацией разработки месторождений сланцевой нефти и газа в Северной Дакоте, Калифорнии и Пенсильвании, что должно позволить США прекратить импорт углеводородов в ближайшее десятилетие. Возможно, именно этот факт подталкивает принца Мухаммада к частичной (на уровне 5%) приватизации национальной нефтекомпании «Сауди Арамко», которая представляет собой плод сотрудничества нескольких американских предприятий после формирования в 1944 году (была национализирована в 1980 году). Речь идет об очень серьезном вопросе, поскольку рыночная стоимость компании оценивается в сумму порядка 2 триллионов долларов.
Уолл-стрит напрямую конкурирует с лондонской биржей в том, что касается этой ожидаемой биржевой операции. Этому вопросу посвящены два этапа долгой поездки принца Мухаммада, которая займет почти три недели (встречи с представителями американских банков в Нью-Йорке и нефтяных компаний в Хьюстоне). Кто-то в любом случае останется разочарованным. Поговаривают, что принц уже остановил свой выбор на Лондоне, который был предыдущим этапом его начатой на прошлой неделе в Египте поездки.
Кроме того, Дональду Трампу придется подтвердить, что отношения между Вашингтоном и Эр-Риядом мотивированы не одними лишь интересами его компании. Его сыновья Эрик и Дональд часто бывают в Саудовской Аравии. Кроме того, зять президента Джаред Кушнер (Jared Kushner) неофициально трижды ездил туда в 2017 году. Некоторые считают, что именно он дал толчок движению против Катара в июне прошлого года, подтверждая тем самым мнение о том, что американская внешняя политика в Персидском заливе мотивирована в большей степени семейными интересами Трампа, а не интересами США. Повторит ли Трамп произнесенные в ходе избирательной кампании слова и потребует от принца Мухаммада, чтобы Саудовская Аравия внесла вклад в ликвидацию американского долга, который находится у отметки в 20 триллионов долларов? Сложно сказать. Скорее, складывается впечатление, что наследный принц стремится в первую очередь заручиться финансовой поддержкой для реализации своего проекта «Видение 2030».
Существует серьезная вероятность того, что у американской общественности возникнут сомнения насчет конкретной выгоды от потепления отношений Вашингтона и Эр-Рияда для налогоплательщиков.
— Не опасно ли сейчас предлагать полную поддержку Мухаммаду ибн Салману, раз он сам пока еще особенно не проявил себя, а его политика диверсификации экономики и ограничения влияния религиозных институтов находится в теоретической стадии и ограничивается лишь самыми символическими шагами?
— Наследный принц отправляется в США как своего рода торговый представитель его проекта «Видение 2030», который должен принести реформы в экономическом и общественном плане. Как бы то ни было, относительная новизна проекта (он был представлен чуть менее года назад, в апреле 2017 года), жесткий подход к его реализации (некоторых представителей саудовских политических и финансовых кругов силой заставили финансировать проект реформ наследного принца) и обвинения в коррупции могут не лучшим образом отразиться на мнении инвесторов, от которых Мухаммад ибн Салман будет пытаться добиться капиталовложений в Саудовскую Аравию.
Так, с учетом необходимой диверсификации саудовской экономики в условиях падения цен на нефть, в апреле 2017 года было представлено 12 программ, которые подтолкнули принца к тому, чтобы взяться за некоторых традиционных финансовых партнеров американских предприятий. Это касается, например, миллиардера Аль-Валида ибн Талала, который был вынужден заплатить «залог» за отель «Ритц» в Эр-Рияде (порядка миллиарда долларов), а до этого активно инвестировал в американский сектор новых технологий (115 миллионов долларов в «Эппл», 300 миллионов в «Моторолу» и 147 миллионов в «Нетскейп» в 1997 году, 100 миллионов в «иБэй» в 2000 году, 300 миллионов в «Твиттер» в 2011 году).
Кризис в отношениях между «квартетом» (Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн, Египет) и Катаром тоже не по душе американским предприятиям, с чем связана официальная позиция Вашингтона, которую в Эр-Рияде считают слишком сдержанной.
Кроме того, наследному принцу нужно будет подтвердить, что его «революция» направлена в равной степени на духовенство, финансовую аристократию и военное руководство. Решить вопрос с последними будет относительно просто, учитывая их семейные связи. Что касается поборников исламизма, который привел к формированию настоящей религиозной дипломатии (поговаривают о 8 миллиардах долларов на поддержку гуманитарных, религиозных и благотворительных организаций по всему миру), контролировать их будет намного сложнее. Именно в этом плане от Мухаммада ждут активных шагов. По остальным направлениям, кстати, движение уже началось, что касается, например, обещания оказать миссии G5 «Сахель» поддержку в размере 100 миллионов долларов. Такой шаг, по всей видимости, поднимает очень важный вопрос саудовского прозелитизма в Западной Африке в 1990-х и 2000-х годах. Дальнейшие меры после волны арестов религиозных деятелей в сентябре прошлого года должны подтвердить, что Мухаммад ибн Салман действительно борется с теми, кто несут ответственность за распространение исламизма, а не пытается загнать в угол противников внешней и внутренней политики королевской семьи.
— В отношениях США и Саудовской Аравии было несколько обострений после подписания пакта Куинси в феврале 1945 года о нерушимых связях на основании финансово-энергетической взаимозависимости. Самым значимым, как ни странно, стали не события 11 сентября 2001 года (15 из 19 участников терактов были аравийцами), а расхождения стратегического плана при администрации Обамы после «арабской весны» 2011 года. Это касается позиции США по ситуации в Египте, конфликту в Сирии, начатой в Йемене войне и Ирану. Стоит отметить, что Дональд Трамп, король Салман и принц Мухаммед жестко критикуют соглашение по ядерной программе, которое было подписано с Тегераном в Вене 14 июля 2015 года занимавшим тогда пост госсекретаря Джоном Керри (John Kerry).
Как бы то ни было, США все еще занимают относительно осторожную позицию по вопросу Йемена. Многие парламентарии (как республиканцы, так и демократы), а также сотрудники Белого дома опасаются реакции международной и американской общественности, в которой нарастает возмущение по поводу происходящего (десятки тысяч погибших, миллионы на грани голода, вспышка холеры).
Эта «грязная» война, символом которой является нынешний наследный принц (в прошлом он занимал пост министра обороны), уже вызвала споры насчет возможного отказа от поддержки возглавляемой Саудовской Аравией коалиции в рамках операции «Возрождение надежды» (сменила в апреле 2015 года начатую в марте 2015 года «Бурю решимости»).
Разумеется, Пентагон и его глава Джеймс Мэттис (James Mattis) всячески подчеркивают, что проданные Саудовской Аравии американские самолеты и танки, которые используются в боях и унесших жизни множества мирных жителей обстрелах, не относятся к его компетенции. Что касается американских оборонных предприятий, они могут только порадоваться заказам на замену уничтоженной в боях техники…
Не стоит забывать, что США на каждодневной основе используют свою базу в Джибути для содействия коалиции в сборе разведданных, поиске террористов «Аль-Каиды» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.)на Аравийском полуострове» и заправки проданных саудовской армии самолетов американского производства. Таким образом, Саудовская Аравия и США тесно связаны в этом вопросе. В то же время ухудшение имиджа США на Ближнем Востоке, как среди простых людей, так и руководства, связано в первую очередь с их неизменной поддержкой Израиля, которую недавно подтвердило решение перенести посольство из Тель-Авива в Иерусалим и де факто признать Иерусалим столицей еврейского государства, что способствует процессу колонизации западного берега реки Иордан и отказу от переговоров по формированию двух государств.
В этом плане у Трампа, судя по всему, нет никаких расхождений с Мухаммадом, хотя тот официально и продолжает отстаивать право палестинцев на государство. Этот вопрос поднимался в Каире с президентом ас-Сиси в ходе первого этапа его визита, а также будет обсуждаться в Вашингтоне в ближайшие недели.
Как бы то ни было, нет сомнений, что недавнее сближение Израиля и Эр-Рияда в этом вопросе направлено в первую очередь на укрепление отношений Саудовской Аравии с США.
— Как укрепление отношений Саудовской Аравии и США может отразиться на существующем конфликте с Ираном?
— Если у кого-то еще оставались сомнения в стремлении принца Мухаммада и президента Трампа взять Иран под прицел, недавнее заявление саудовского наследника (он сравнил иранского верховного лидера Али Хаменеи с Гитлером) должно убедить нас, что на севере Персидского залива может в любой момент вспыхнуть война.
Мухаммад также грозил тем, что Саудовская Аравия (недавно она значительно ускорила реализацию своей мирной ядерной программы) может заняться формированием ядерного арсенала для противодействия иранской «угрозе». Все это отнюдь не сопутствует региональной стабильности.
Напомним, что 12 мая Дональд Трамп может окончательно выйти из Совместного плана действий по иранской ядерной программе, который подписали пять постоянных членов Совбеза ООН, Германия и ЕС.
Как следует из слов саудовского министра иностранных дел Аделя аль-Джубейра и младшего брата Мухаммада Халида, который сейчас занимает должность посла в США, Саудовская Аравия может только порадоваться уходу госсекретаря Рекса Тиллерсона и его замене на «ястреба» и неоконсерватора Майка Помпео (Mike Pompeo). Тот в бытность членом Палаты представителей, а затем директором ЦРУ с января 2017 года, не раз настаивал на необходимости войны с Ираном. Принц Мухаммед говорит то же самое, когда указывает на иранское вмешательство в регионе и разработку им баллистических ракет среднего радиуса действия (2 000 км), называя их аргументами в пользу операции против Ирана.
Практически неизбежный уход последнего «реалиста» в стратегическом американском истеблишменте (речь идет о главе Совета по национальной безопасности Герберте Макмастере), увы, лишь подтверждает подготовку совместного наступления Вашингтона и Эр-Рияда на Тегеран.
Сложно сказать, сможет ли кто-то дать отпор этой военной логике, например, Эммануэль Макрон, который отправится в апреле в Тегеран и в скором времени должен будет принять в Париже принца Мухаммада.