Успехи — это всегда что-то чудесное, но иногда они бывают просто жизненно необходимыми. В начале марта 1943 года минули две недели с того дня, как Геббельс с огромной пропагандистской помпой произнес свою знаменитую речь о «тотальной войне». Но никакого существенного улучшения ситуации на самом деле не было.
Поэтому Верховное командование вооруженными силами предупредило в своих сводках от 2 марта 1943 года, предназначенных только для высшего руководства рейха: «Слухи о том, что есть шанс вновь захватить Харьков, не имеют под собой никаких оснований».
Спустя лишь пару дней после тяжелого поражения под Сталинградом вермахту пришлось оставить и город Харьков на востоке Украины. По собственной инициативе генерал войск СС Пауль Хауссер (Paul Hausser) приказал своим войскам отступить, действуя при этом вопреки четким приказам Гитлера, главнокомандующего группой армий «Центр» Эриха фон Манштейна (Erich von Manstein) и своего непосредственного начальника Хуберта Ланца (Hubert Lanz).
Хауссер сделал то, на что не решился генерал Фридрих Паулюс в Сталинграде: он игнорировал четкие указания начальства, чтобы спасти войска от реально грозящего им окружения. Гитлер был в бешенстве, но, как ни странно, сместил не генерала СС, а Ланца под предлогом, что тот не смог настоять на выполнении приказа подчиненным ему генералом. Возможно, Хауссер был слишком важен как популярный танковый генерал? Как бы то ни было, он был нужен Манштейну, а стало быть — и Гитлеру, чтобы мотивировать войска танкового корпуса СС к контрнаступлению.
В этой ситуации генерал-фельдмаршал, считавшийся тогда лучшим немецким стратегом, сумел реализовать свой план: он решил сделать вид, что его войска отступают на запад, но при этом сосредоточил их для неожиданного контрудара. Части вермахта и СС все дальше отходили от противника, продолжающего наступать с незащищенными флангами. Даже когда между 22 и 28 февраля 1943 года началось немецкое контрнаступление и две советские армии были разбиты, в сталинской Ставке верховного главнокомандования в Москве никто не понял, что собственно произошло.
Эта победа, о которой нацистская пропаганда особенно не распространялась, породила, вероятно, слухи о том, что Харьков удалось отбить назад. Но в начале марта 1943 года даже Верховное главнокомандование вермахта было, судя по всему, не в курсе точных планов Манштейна. Ему помогла погода. После начавшейся было весенней распутицы вновь ударили сильные морозы, и немецкие танки получили полную свободу действий. Местами они даже обрели численный перевес над противником.
Поэтому обе ставки — как советская, так и немецкая — были удивлены, когда 6 марта немецкие войска атаковали второй по величине город Украины с юга. Советские позиции были прорваны, и к 11 марта город оказался окруженным.
Днем позже танки Красной Армии ударили в такое же слабое место немецких войск, которое накануне те использовали в боях против них: незащищенные фланги наступающих частей. Наступление чуть было не провалилось, хотя немецкие танковые клинья прорвались с севера до Красной площади Харькова. Но катастрофы не произошло.
«Основное сопротивление противника сосредоточено на юго-западе города», — сообщила Ставка верховного командования вермахта. Согласно его сводкам, немецкой разведкой было установлено, что части Красной армии покидают город в восточном направлении.
На самом деле в Ставке главнокомандующего Красной армии поняли, что в Харькове грозит возникнуть та же ситуация, что и в Сталинграде, только наоборот и в более скромных масштабах. Поэтому танковые части были оттянуты, в то время как пехотным соединениям было приказано оставаться в городе и защищать его. Эти части были окружены и разгромлены, несколько десятков тысяч красноармейцев попали в плен. К 15 марта 1943 года Пауль Хауссер отбил своим танковым корпусом Харьков назад.
10 марта Гитлер вновь лично прибыл в ставку Манштейна, чтобы постфактум одобрить его стратегию. Диктатор, который сам себя считал своим лучшим генералом, был крайне редко способен на подобный жест.
Харьков, как и Сталинград, был разрушен снарядами и бомбами. Йозеф Геббельс включил свою пропагандистскую машину на полную мощность: газеты, журналы и кинохроника помещали сообщения о победе в сражениях за город, имперское радио вещало о героизме танковых соединений СС.
Вскоре служба безопасности СС отметила в своих так называемых «сообщениях из рейха», представлявших собой своеобразные анализы тайных настроений населения, следующее: «Вести о том, что Харьков отвоеван назад, соответствующие комментарии, пропагандистские кампании и сводки с фронта вызвали живой интерес, так как наши соотечественники надеются, что из этого района начнется новое германское наступление». Это было именно то, в чем так остро нуждался Геббельс: явный успех.