3 июня в странах Балтии и Польше начались военные учения НАТО «Сэйбр страйк» (Sabre Strike) с участием более чем 18 тысяч военнослужащих из 19 стран. При этом Польша уже заявила, что рассматривает предложение о размещении постоянного контингента американских войск. Как обостряются отношения Запада и России, с чего может начаться большая европейская война, какое место в нынешнем противостоянии занимает Украина и почему в Кремле всерьез боятся ударов по Москве и Санкт-Петербургу, «Апострофу» рассказал российский военный обозреватель Павел Фельгенгауэр.
— Поляки хотят, чтобы у них была размещена целая американская дивизия на постоянной основе. Но еще совершенно не ясно, согласятся ли на это американцы. И пока нет никаких оснований для этого. Почему? Если база будет создана, то нарушается основополагающая хартия Россия — НАТО, где написано, что серьезные силы альянса не будут размещаться на новых территориях.
Да, после 2014 года (и вторжения РФ на Украину, — «Апостроф») какие-то силы размещаются там. Но формально они находятся на ротационной основе, то есть временно. Постоянного размещения нет, чтобы формально не нарушать хартию с Россией. Да и контингенты довольно небольшие (до 1000 человек). То есть там идет речь о каких-то тактических усиленных батальонных группах или американской бригаде, которая размазана по фронту на тысячи километров.
Позиция Вашингтона в ответ на предложение Польши пока совершенно не ясна, потому что Трамп по определению является изоляционистом и опирается на изоляционистские силы. Он уже и про Сирию говорил, что американские солдаты должны отправиться домой. Так что все разговоры о том, что в Польше появится американская база… Да, в Москве об этом тоже много говорят, поскольку для партии войны выгодно, чтобы там появились западные силы, чтобы можно было говорить, мол, сейчас американская танковая дивизия пойдет на Москву. А американская танковая дивизия — это серьезная сила.
Надо понимать, что со времен холодной войны в Европе уже не осталось таких американских соединений, которые должны были вступить в страшную битву с советскими войсками, которые будут прорываться к Рейну и Ла-Маншу. Они ушли из Германии еще до падения СССР: в 1990 году ушли воевать с Ираком и уже не вернулись туда.
Теперь же в Европе осталась только одна американская бригада из состава боевых танковых частей. Плюс есть небольшие силы на ротационной основе, совместные батальоны из натовских стран. Но это пока небольшие силы.
Вместе с тем американцы строят планы для резкого усиления в случае ухудшения ситуации: например, перебросить группы до 30 тысяч солдат. Но это вовсе не означает, что появится база в Польше, потому что это идет вразрез с политической идеологией нынешней американской администрации: европейцы должны сами разбираться со своими проблемами, а американцам там делать нечего.
В Москве же будут дико рады появлению американской базы в Польше. Ведь сейчас военные говорят, что готовится группировка для вторжения в Россию, а такого нет и близко. Поэтому военачальникам приходится раздувать серьезную угрозу. Ведь если будут дополнительные основания, то тогда можно будет требовать от [главы счетной палаты России Алексея] Кудрина и [министра финансов РФ Антона] Силуанова больше денег.
Политика сдерживания
На саммите министров обороны стран НАТО (в июне) окончательно согласуют планы, а в июле их официально примут на саммите НАТО в Брюсселе. То есть НАТО переходит к реальному сдерживанию России: готовятся планы по усилению американских группировок в Польше, странах Балтии в случае обострения — а это новые штабы, потому что надо везти войска из Техаса, Оклахомы. Возникнет масса вопросов — готовить инфраструктуру (чинить мосты, туннели и так далее), разрабатывать детальные планы переброски войск. В общем, много организационной работы, чтобы обеспечить сравнительно быструю переброску сил. Смысл сдерживания таков — если Россия пойдет на обострение, то начнется переброска для того, чтобы нарастить группировки.
Запад готовится к войне в том смысле, что если Россия будет знать, что НАТО реально готовится к войне, то в Кремле многократно подумают, стоит ли начинать боевые действия. Например, в Литве уже сейчас усиливают мехбригаду, которая называется «Железный Волк», в Швеции восстановили призыв, который был отменен. Те же страны Балтии и Польша должны усиливать свои вооруженные силы, чтобы помогать сопротивляться в случае российского наступления.
При этом Россия значительно быстрее может собрать более мощную группировку, поскольку стратегическая мобильность и переброска больших масс отрабатываются на больших учениях типа «Кавказ», «Запад». К войне готовятся все. Другой вопрос — будут ли развернуты постоянные базы США, как было во времена холодной войны.
Что дальше?
На саммите НАТО в июле будет официально принята новая стратегия сдерживания, то есть планы массированного развертывания войск на случай региональной войны на восточном фронте. Конечно, еще есть планы и для Румынии, но сейчас более опасным направлением являются Польша и страны Балтии. Если говорить о Румынии, то сначала надо пройти через Украину.
Если говорить об общеевропейской войне, то в ближайший год она, скорее всего, не начнется. Но нельзя сказать, что вероятность равна нулю. Все может начаться с какого-либо инцидента. Скажем, в небе над балтийскими странами столкнутся российский и американский самолеты. Они же там постоянно летают рядом. И может начаться кризис. И тогда начнется выполнение планов развертывания и переброски сил. В какой-то момент в Москве военные начнут доказывать Путину, что надо срочно оккупировать страны Балтии: когда туда приедут дивизии из Техаса, они создадут такой мощный плацдарм, что «мы ничего не сможем сделать». Мол, надо упредить американцев, иначе они могут захватить Калининград, будут иметь возможность нападать на Санкт-Петербург и Москву. С этого нарастающего кризиса и может начаться общеевропейская война.
Например, обе стороны перебрасывают силы, причем Россия делает это быстрее по географическим признакам. Но Запад потенциально сильнее России: по численности населения, по ВВП, по военному потенциалу (НАТО и союзники), по экономике, финансам и ресурсам вообще. Все это создает потенциально неустойчивую ситуацию, которая может привести к войне.
Однако есть и другая сторона медали. В Европе никто не хочет воевать. Угрожать друг другу — другое дело. Но поскольку стороны будут балансировать на грани войны, то есть вариант, что кто-то оступится. В холодную войну этого не случилось на европейском театре, но из этого не следует, что такое не случится в этот раз. При этом будут нарастать так называемые прокси-войны, когда на главном фронте не воюют напрямую, а идут боевые действия на различных флангах. Сейчас это война в Сирии, конфликт на Донбассе. В Кремле их рассматривают как прокси-конфликты с Америкой. Такие же вещи были и во времена холодной войны: Вьетнам, Афганистан, Ближний Восток, Ангола и так далее.
Можно надеяться, что в конечном итоге все рассосется без большой общеевропейской войны. Но в России официально рассматривают угрозу большой войны, о чем не раз говорил начальник Генштаба. И такая война может начаться хоть завтра.
И надо не забывать, что после окончания холодной войны наступил распад СССР. Такое же возможно и с Россией. И об этом говорят не только публицисты. Силуанов, который является не только министром финансов РФ, но и первым вице-премьером, еще в октябре говорил, что слишком много средств расходуется на оборону, что в прошлый раз это закончилось гибелью СССР, и как бы Россия не пошла по той же дорожке. Вполне возможно, что Россия испытает очень серьезный кризис.