Неподалеку от московского стадиона «Лужники» стоит бронзовая статуя футболиста с мячом. Впечатление движения создается с помощью ярко выраженного контрапоста с ногой без твердой опоры. Игрок словно бежит вперед и держится на правом носке, тогда как каблук оторван от земли, а нога согнута. Его нахмуренное лицо обращено вправо, к невидимому нам товарищу по команде, на которого он указывает рукой, тогда как его другая нога контролирует мяч. Эдуард Анатольевич Стрельцов был одним из тех, кого футбол в той или иной степени отдалил от земного существования. Он был самым талантливым игроком своего поколения и даже, наверное, всей истории российского футбола. Его жизненный путь был так тесно связан с задачами и идеалами своего времени, что в итоге оказался окутан мифами. Как бы то ни было, его легенда хрупка, а история о том, что он стал мучеником жестокого режима, представляется, как минимум не совсем однозначной.
Стрельцов родился в Москве в районе Перово 21 июля 1937 года. Его мать Софья была родом из семьи мелких крестьян из Рязанской области и через несколько лет оказалась одна: мужа забрали на фронт, и он не погиб, но повстречал другую женщину и остался с ней. Софья растила Эдуарда одна, тогда как из-за войны и голода на улицах оказалось множество калек, сирот и попрошаек. Позднее она рассказывала (но какая мать скажет иначе?), что Эдуард был добрым и внимательным ребенком. Она говорила о том, как он, с раскрасневшимся лицом, возвращался поздно вечером домой, прогоняв мяч на заснеженном поле. По ее словам, добросердечный сосед как-то дал им хлеба, которого у них тогда не было, но голодный ребенок настоял на том, чтобы разделить его с ней.
С течением лет ангелочек превратился в крепкого парня, которого мы видим на снимках. В 13 лет он оказался в районной команде завода «Фрезер». Там его приметили сотрудники московского клуба «Торпедо», который был связан с заводами ЗИЛ (именно они выпускали любимые Сталиным лимузины с хромированными вымпелами, копии американских Packard).
«Стрельцов играет как четыре Копы!»
В Советском Союзе футбол пользовался не лучшей репутацией. Он был завезен английскими коммерсантами в царский период и воспринимался как «буржуазный» спорт. И хотя основавшие крупнейшие московские клубы организации связаны с государственными профсоюзами («динамо» — клуб милиции, ЦСКА — армейская команда, «Спартак» относился к Промкооперации), они были относительно автономными и даже развивались по достаточно либеральной модели в период Новой экономической политики с 1921 по 1929 год. Переход футбола на профессиональные рельсы противоречил идее коллективистской экономики и нового человека, который должен был быть в равной степени интеллектуальным и спортивным.
Талант подростка поразил наблюдателей, и «Торпедо» взял его себе осенью 1953 года. На поле он буквально расцвел. Его отличали не просто сила и точность: получив мяч, Стрельцов демонстрировал, казалось бы, недоступные человеческому телу высоты. Он прекрасно читал обстановку, отдавал мяч и забивал сам. Иногда он перемещался по полю словно без цели и интереса к игре, но затем находил незаметную другим брешь в обороне, внезапно меняя ход всего матча. Он стал лучшим бомбардиром чемпионата когда ему не исполнилось еще и 17 лет. В 1955 году он впервые оказался в сборной. В 1955 году он отправился в Индию для подготовки к международному турне в Швеции, где забил три мяча в первом же матче.
О чем он думал, когда поднялся на самолете в воздух с родной промерзлой земли? Какие чувства охватили нищего ребенка, который двумя годами ранее отправился на тренировку в «Торпедо» в старом залатанном пальто и маленьким чемоданом в руках? Был ли он удивлен и сбит с толку хвалебными отзывами? Во Франции уже тогда мечтали увидеть его. «Стрельцов играет как четыре Копы!» — говорил один марсельский руководитель.
В 1956 году он отправился на Олимпиаду в Мельбурн и провел команду в финал, где она победила уже без него. Зачем было лишать себя лучшего игрока? Тренер сборной Гавриил Качалин объяснял все тактическим решением, но на самом деле, как известно, Эдуард наделал шума в деревне неподалеку от женского общежития. Все это не слишком соответствовало образам пропагандистского фильма, в котором он стоит в костюме и внимательно случает указания вместе с коллегами.
Плохое поведение
В 1957 году его убрали из национальной сборной. По словам его товарища по команде Никиты Симоняна, Эдуард был не подарок, несмотря на всю его скромность. Пусть они был необычайно красив, за высоким лбом с рано поредевшими висками (челки в стиле Джеймса Дина в скором времени оказалось недостаточно, чтобы это скрыть) скрывалась какая-то глухая меланхолия. Или же знаменитая «русская душа»? Стрельцов сильно пил, бегал за юбками и дрался. Тут он устроил скандал в доме культуры, там он влез в драку. В январе 1958 года его задержала милиция. Его лишили звания «заслуженного мастера спорта». Стрельцов принес извинения в прессе и объяснил это недостатком политического воспитания в «Торпедо». Он оказался под прицелом «Комсомольской правды», которая стояла на страже политической грамотности молодежи. Вот, как высмеяла его газета в выпуске от 22 июня 1958 года: «А человек-то Стрельцов был серый, недалекий. Его некомпетентность в самых примитивных вопросах вызывала изумление и улыбки товарищей по команде. Он искренне считал, что Сочи находится на берегу Каспийского моря, а вода в море соленая оттого, что в ней плавает селедка».
По мнению Сильвена Дюфресса (Sylvain Dufraisse) из Университета Нанта, молодежные организации и интеллектуалы недолюбливали футболистов: «Им завидовали, потому что они хорошо зарабатывали. Хотя их государственный оклад был ограничен, клубы предоставляли им материальные преимущества: большие машины, удобное жилье. Все это очень плохо воспринималось теми же писателями. Так, например, «Литературная газета» задавалась вопросом, что такого было в этих необразованных и поверхностных людях. Такие споры не потеряли актуальности и по сей день. Разве сейчас не считается хорошим тоном возмущаться насчет зарплат футболистов и их поведения, которое зачастую несет на себе отпечаток их скромного происхождения? Выходки Стрельцова находятся именно в такой плоскости. Он родился в очень бедной среде, но поднялся до уровня, с правилами поведения которого он не был знаком».
Власть не знала, что с ним делать
Пока он находился за решеткой, болельщики «Торпедо» написали сотни гневных писем и устраивали демонстрации у завода ЗИЛ, что, наверное, сыграло роль в его досрочном освобождении (по официальной версии, за хорошее поведение) через четыре года. Его поклонники не верили в обвинение об изнасиловании и считали все подлой местью. Одни полагали, что причиной был вызвавший недовольство КГБ отказ перейти в «Динамо». Другие указывали на категорическое несогласие жениться на дочери члена Политбюро и близкого соратника преемника Сталина Никиты Хрущева.
После выхода на свободу он вернулся на завод ЗИЛ, к жизни простого рабочего, оставив в прошлом дорогие пальто. Вновь на поле он вышел уже как любитель, во втором составе «Торпедо». Он облысел, и его внешность поблекла, а тело потеряло былую форму, однако его присутствие собирало толпы людей. Понемногу он вернул старые навыки и перешел в основную команду, неоднократно завоевывая звание лучшего футболиста страны. Как бы то ни было, на Чемпионат мира он не попал. Холодная война была в самом разгаре, и власть опасалась, какое впечатление он мог произвести за границей, где так любят дискредитировать советский образ жизни. Впоследствии он несколько лет тренировал молодежь «Торпедо». В 1990 году он скончался от рака легких. Через четыре года после благотворительного матча в Чернобыле? «Не забывайте, что он курил, как паровоз», — напоминает Сильвен Дюфресс.
60 лет спустя теория о заговоре представляется вполне возможной, однако какого-либо ее конкретного подтверждения нет. Что бы ни говорили поклонники, его вину в деле об изнасиловании исключать тоже нельзя. Сильвен Дюфресс предпочитает не заострять внимание на этом теперь уже недоказуемом событии: «Важно понимать, что раз его выходки не просто рассматривались спортивными дисциплинарными инстанциями, а дошли до центрального комитета партии, все это создавало настоящую проблему для заботившегося о своем имидже режима, который не знал, что делать с этим смутьяном».
С течением лет влияние растущего числа поклонников (в том числе за границей) способствовало формированию образа человека, которого погубила «система». Перестройка и общая атмосфера критики советского режима в 1990-х годах еще больше упрочили миф. В результате сформировалась своего рода антимодель на основании спортивных примеров. Реабилитация Стрельцова, чья статуя теперь стоит у стадиона, где состоится финал Чемпионата мира, становится настоящим символом отхода России от СССР, страны, которая не позволяла раскрыться своим лучшим талантам.