ПРЕЗИДЕНТ: Что ж, всем большое спасибо. Оцените это по достоинству. У нас были потрясающие двухдневный в Брюсселе. И мы действительно многого добились в отношении НАТО. В течение многих лет президенты приходили на эти встречи и говорили о расходах — огромных расходах для Соединенных Штатов. И колоссальный прогресс был достигнут; все согласились существенно поднять объем своих обязательств. Они (члены НАТО — прим. перев.) собираются поднять его до показателей, о которых ранее никогда не помышляли.
До прошлого года, когда я присутствовал на своей первой встрече, наблюдалось снижение — объем денег, которые тратят страны, очень резко шел вниз. И сейчас это очень существенно. Были взяты обязательства. Обязательства взяли на себя только пять из 29 стран. А теперь все изменилось. Обязательство составляло два процента. В конечном счете, эта цифра будет немного выше.
Так что сегодня мы добились колоссального прогресса. Как минимум, они подсчитали — и собираются представить точные цифры — но с прошлого года было собрано дополнительные 33 миллиарда долларов, которые были внесены различными странами, не считая Соединенные Штаты.
Обязательства Соединенных Штатов НАТО очень значительны, остаются очень значительными, но это в первую очередь благодаря всем (союзникам — прим. перев.) — тот настрой, который у них есть, та сумма денег, которую они готовы потратить, дополнительные деньги, которые они будут вкладывать — это действительно, в самом деле было удивительно видеть. Невероятно видеть такой уровень настроя в этом зале.
И я надеюсь, что мы сможем поладить с Россией. Думаю, что мы, наверное, сможем. Люди в этом зале думают так же, но они, тем не менее — они действительно увеличили свои обязательства и увеличили их как никогда раньше.
Таким образом, было добавлено дополнительно 33 [миллиарда] долларов США. Эта цифра, на самом деле, может превысить 40 [миллиардов] долларов, когда станут известны окончательные суммы. Генеральный секретарь Столтенберг назовет эти цифры сегодня, вероятно, в своем заключительном заявлении для прессы. При этом мы работаем с суммами, с которыми раньше не работали, и которых не видели. И вы это увидите, и я думаю, услышите об этом чуть позже.
Окей. Как вы знаете, у нас есть государственный секретарь, и Джон — он здесь. Так что, если у вас есть вопросы к нам троим… Майк Помпео только что вернулся из третьей поездки, как вы знаете, в Северную Корею. Он стал настоящим экспертом в поездках в Северную Корею — [можете узнать у него] лучший способ туда добраться, лучший способ оттуда выбраться. Он очень хорошо улаживает вопросы. Он там отлично справляется.
Да, мэм.
ВОПРОС: У меня есть вопрос.
ПРЕЗИДЕНТ: Да.
ВОПРОС: Господин президент, я Тара Маккелви из «Би-би-си». Не могли бы вы сказать нам, имели ли место с вашей стороны предупреждения о том, что США выйдут из НАТО, если не будут достигнуты целевые показатели по расходам?
ПРЕЗИДЕНТ: Я сказал, что был бы очень недоволен, если бы они очень существенно не повысили объем своих финансовых обязательств, потому что Соединенные Штаты вносят огромную сумму, вероятно, 90 процентов от расходов НАТО. Сейчас люди начнут действовать, а страны начнут повышать планку своих обязательств. Так что вчера я дал им понять реальное положение дел. Я был удивлен, что этот вопрос не поднимался раньше, вплоть до сегодняшнего дня. Но вчера я дал понять, что был крайне недоволен тем, что происходило, и они существенно повысили свои обязательства, да. И сейчас мы чрезвычайно счастливы и имеем очень, очень мощный, очень, очень сильный блок НАТО, намного сильнее, чем два дня назад.
Да, мэм.
ВОПРОС: Здравствуйте, президент Трамп.
ПРЕЗИДЕНТ: Да, здравствуйте. Как поживаете?
ВОПРОС: Я — корреспондент «Пи-Би-Эс» в Белом доме
ПРЕЗИДЕНТ: Я знаю. Вы очень известны на телевидении.
ВОПРОС: У меня снова возникает вопрос — вы когда-нибудь говорили, что США могут выйти из НАТО? И как вы считаете, помогает ли ваша риторика сплочению НАТО? Не беспокоит ли вас, что люди могут подумать, что США уже не столь привержены НАТО? Многие говорят, что их взволновало и напрягло то, что вы делали вчера.
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, они, наверное, переживали, что США не встречали справедливого обращения, но теперь оно ест, потому что уровень финансовых обязательств был существенно повышен. Теперь так и есть. Вчера я был крайне тверд.
Вы должны понять, я знаю много людей в комнате. Я был здесь в прошлом году. Я дал понять в прошлом году — в менее жесткой манере, но довольно жестко — и они собрали еще 33 миллиарда долларов, я думаю, эта цифра вырастет до 40 миллиардов долларов. Но на сегодняшний день она составляет 33 миллиарда долларов. И вот сегодня и вчера я был, наверное, немного более тверд.
Но я верю в НАТО. Я думаю, что НАТО — это очень важная организация, возможно, величайшая из когда-либо созданных. Но США платит где-то от 70 до 90 процентов, в зависимости от методики расчета. Это несправедливо по отношению к Соединенным Штатам.
В дополнение к этому, как вы знаете, мы ведем переговоры с ЕС, и мы собираемся встретиться с ними на следующей неделе. С нами обошлись несправедливо в сфере торговли. Наших фермеров не пускают на рынок Европейского Союза. Можно сказать, что это разные вещи, но в основном, в значительной степени, это одни и те же страны.
Поэтому я думаю, что в конечном итоге к нам будут относиться справедливо в торговле. Посмотрим, что получится, но я могу вам сказать, что НАТО сейчас действительно отлаженная машина. Люди платят деньги, которые они никогда раньше не платили. Они с радостью это сделают. И к Соединенным Штатам относятся гораздо более справедливо.
Да, сэр.
ВОПРОС: Президент Трамп, Райан Чилкот, «Пи-Би-Эс НьюсАур». Добились ли вы уступок на встречах и обсуждениях с канцлером Германии, которые касаются расходов Германии на оборону, а также вопроса закупки энергоносителей у России? И во-вторых, что бы вы сказали своим критикам, которые говорят, что, создавая такое положение дел здесь, в НАТО, вы только позволяете президенту Путину и России еще больше будоражить ситуацию на Украине и в Грузии?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, если вы думаете, что вложить огромные средства — вы знаете, что это дополнительные средства на уровне, которого никто никогда не видел — я не думаю, что это помогает России. Я думаю, что НАТО сейчас намного сильнее, чем два дня назад. Я думаю, что альянс НАТО не делал того, что должен был делать — это касается многих стран. И мы делали гораздо больше, чем должны были.
Честно говоря, мы несли слишком большую ношу. Вот почему мы называем это «бременем». Сегодня я часто использовал этот термин. «Распределение бремени». У нас под конец состоялась фантастическая встреча — 29 стран. И они значительно повышают (свои расходы — прим. перев.). Германия значительно увеличила свои сроки, и Германия движется вперед. Но мы еще должны выяснить, что происходит с трубопроводом, потому что газопровод идет из России.
Так что нам придется это выяснить. Я поднял этот вопрос; никто не поднимал его, кроме меня, и мы все говорим об этом сейчас. И на самом деле, я думаю, что в мире сейчас говорят об этом, может быть, больше. Что о чем бы то ни было еще. Но мы собираемся это выяснить.
Но и, честно говоря, может быть, у всех будут хорошие отношения с Россией, так что проблем с трубопроводом будет гораздо меньше. Но для меня это был очень важный спорный момент. Мы сегодня об этом подробно говорили. Германия согласилась поступать намного лучше, чем ранее, и мы очень довольны. У нас были очень хорошие отношения с Ангелой Меркель.
Да.
ВОПРОС: Господин президент —
ПРЕЗИДЕНТ: Да, продолжайте.
ВОПРОС: Здравстуйте. Спасибо вам. Маргарет Талев из «Блумберг».
ПРЕЗИДЕНТ: Да. После всех этих лет, я знаю, Маргарет. Вперед!
ВОПРОС: Может быть, я недостаточно хорошо поняла, но не могли бы вы просто уточнить: вы все еще угрожаете потенциально вывести Соединенные Штаты из НАТО по какой-либо причине? И верите ли вы, что сможете сделать это без явной поддержки и одобрения Конгресса?
ПРЕЗИДЕНТ: Я думаю, что могу, но в этом нет необходимости. Сегодня люди активизировались, как никогда раньше. И запомните это слово — они платят на 33 миллиарда долларов больше. И вы услышите это от Генерального секретаря через некоторое время. Он поблагодарил меня. Он действительно поблагодарил меня. И все в зале поблагодарили меня. В этом зале великолепный коллегиальный дух, которого, я думаю, не было здесь на протяжении многих лет. Они очень сильны. Так что, да, очень сплоченные, очень сильные. Нет проблем. Верно?
Да, начинайте.
ВОПРОС: Мы в НАТО. Нет — нет…
ПРЕЗИДЕНТ: Нет проблем. Начинайте.
ВОПРОС: Господин президент, Джонатан Лемери, «Ассошиэйтед Пресс». Вы ранее сказали, что хотели бы, чтобы страны увеличили свои расходы до двух процентов. Вчера было высказано предположение, что это может быть четыре процента, или, возможно, два процента при гораздо более сжатом графике. Можете ли вы уточнить, что какой схеме они обязались следовать? Вас это устраивает?
ПРЕЗИДЕНТ: То, что они собираются одобрить, это траты в ускоренной последовательности. Они поднимаются до двухпроцентного уровня. Теперь вы должны понять, что у некоторых из них есть парламенты, у них есть свои собственные конгрессы, у них есть много вещей, через которые предстоит пройти. Таким образом, вы знаете, что они здесь представлены премьер-министром или президентом, и они не могут в обязательном порядке выти и сказать: мы собираемся сделать вот это. Но они вернутся назад к себе для рассмотрения.
Некоторые из них [тратят] два процента [ВВП]; другие однозначно согласились [повысить траты] до двух процентов. Еще олна часть возвращается в свои страны, чтобы получить одобрение, которое необходимо, чтобы поднять расходы до двух процентов. После двух процентов мы начнем говорить о повышении. Но я говорил, что, в конечном счете, мы должны быть, через годы, мы должны быть на уровне четырех процентов. Думаю, четыре процента — это правильная цифра.
Теперь США — в зависимости от способа расчета — находятся на отметке в 4,2 процента. И я говорил, что это несправедливо. У нас на сегодняшний день самый большой ВВП, особенно с тех пор, как мы весьма увеличили его с момента выборов. Наш ВВП значительно вырос. И тот факт, что наш ВВП вырос, означает, что мы платим еще больше, что очень несправедливо. Поэтому я это объяснил.
В будущем мы пойдем гораздо дальше отметки в два процента, но сейчас мы убедили людей поднять траты до двух процентов, и что произойдет в течение довольно короткого периода времени — за несколько лет. Окей?
Да, начинайте.
ВОПРОС: Здравствуйте, Томас Лекрасс, журналист хорватской газеты […] Мы понимаем ваш месседж —
ПРЕЗИДЕНТ: Кстати, мои поздравления.
ВОПРОС: Спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: По поводу футбола.
ВОПРОС: Спасибо. Мы понимаем ваш месседж, но некоторые люди спрашивают себя, не будете ли вы писать в «Твиттере» совсем другое, как только вы подниметесь на «Борт номер один»? Спасибо вам.
ПРЕЗИДЕНТ: Нет, так делают другие люди. Я не делаю. Я очень последователен. Я очень стабильный гений. (Смех)
Давайте дальше. Да, давайте.
ВОПРОС: Благодарю вас, сэр. Джереми Даймонд, «Си-Эн-Эн». Как поживаете?
Президент: Здравствуйте, Джереми.
ВОПРОС: Быстрый вопрос относительно Германии и комментариев, которые вы сделали вчера. Вы чувствуете, что, учитывая ваши угрозы о потенциальном выходе из НАТО, об оскорблении суверенитета Германии, которая, как предполагается, похоже, полностью контролируются Россией, вы чувствуете, что это эффективный способ ведения дипломатии? А во-вторых, не могли бы вы немного конкретизировать те решения, которые вы сегодня приняли, по увеличению финансовых обязательств? Есть ли обновленная временная шкала? Есть ли конкретные страны, которые вы могли бы назвать? Потому что большинство из них уже планировали достичь этого двухпроцентного порога к 2024 году.
ПРЕЗИДЕНТ: Нет, многие из них — Германия, на самом деле, собиралась достичь в 2028 или 2030 году. Да, я думаю, это очень эффективный способ, но я поступил не так, как вы сказали. Я очень уважаю Германию. Мой отец из Германии. Оба моих родителя из ЕС, несмотря на то, что они плохо относятся к нам в торговой сфере.
Но я думаю, что это также изменится, и я думаю, что мы это увидим, потому что 25 июля они приедут, чтобы начать со мной переговоры. Еще посмотрим. И если они не будут добросовестно вести переговоры, мы предпримем что-нибудь, связанное с миллионами автомобилей, которые ввозятся в нашу страну и облагаются налогом практически на нулевом уровне, на очень низком уровне.
Но, Джереми, я думаю, это был очень эффективный способ ведения переговоров. Однако, я не веду переговоры, я просто хочу справедливости для Соединенных Штатов. Мы платим слишком много за НАТО. Альянс НАТО очень важен. Но НАТО помогает Европе больше, чем нам. В то же время, он (блок НАТО — прим. перев.) очень полезен для нас.
Так мы подошли к текущему моменту, когда люди платят намного больше денег, и старт этому в действительности был дан в прошлом году. Это действительно было — вы были там в прошлом году. И в прошлом году мы оказали большое влияние. Опять же, мы нашли еще 33 миллиарда долларов. И если вы спросите генерального секретаря Столтенберга, он скажет, что это всецело наша заслуга — я думаю, в данном случае, всецело наша — потому что я говорил, что это несправедливо.
Сейчас вот, что произошло. На протяжении многих лет президенты, от Рональда Рейгана до Барака Обамы, приходили и говорили: «Хорошо, сделайте все возможное», и уходили. Никто ничего с этим не делал. И дошло до того, что Соединенные Штаты оплачивали 90 процентов расходов НАТО. И это несправедливо. Так что все изменилось. У нас сегодня была очень хорошая встреча. У нас была отличная встреча в плане общения. Я знаю большинство людей в этой комнате — после прошлого года, после полутора лет в администрации — полутора с лишним лет. Но у нас прекрасные отношения. Все в этом зале, к тому времени, когда разошлись, ладили. Они согласились платить больше, и они согласились платить быстрее.
Да, давай, продолжай, Фил.
ВОПРОС: Спасибо, господин президент. Филип Ракер, «Вашингтон Пост». Вы вчера писали в «Твиттере»: «Что хорошего в НАТО?». И вы говорили о НАТО как о союзе, который приносит пользу Европе, который защищает и обороняет Европу. Видите ли вы ценность НАТО для США, если принять во внимание Россию? Помогает ли блок защищать Соединенные Штаты от России, на ваш взгляд?
ПРЕЗИДЕНТ: Я думаю, что это еще один очень сильный союзник, поскольку, очевидно, что, будучи единым, он гораздо сильнее, чем отдельные страны. Я думаю, что это — то, что мы имеем это сейчас, я думаю, что это много — я думаю, что НАТО приносил [пользу] — вы знаете, что происходило с расходами до моего вступления в должность. Показатели падали. Теперь цифры ударили вверх, как ракетный корабль. Цифры сильно выросли, и они выросли быстро. И теперь они растут дальше.
Поэтому я думаю, что НАТО будет очень, очень эффективной структурой. Я очень впечатлен — и действительно знаю, и он мой друг — но генеральный секретарь Столтенберг проделал фантастическую работу и собрал все вместе. И мы действительно… мы продлили его контракт, как вы знаете. Я думаю, он проделал действительно хорошую работу.
Я думаю, когда я говорил, что очень обеспокоен трубопроводом, [это потому что] мне этот трубопровод не нравится. А когда я говорю о НАТО, спрашиваю: как у нас дела с НАТО? И тогда находится кто-то, кто платит людям, от которых вы его защищаете. Но, возможно, мы поладим с теми, от кого защищаемся. Я думаю, что это реальная возможность.
Как вы знаете, я встречаюсь с президентом Путиным в понедельник. И я думаю, что мы пойдем на эту встречу, не ожидая многого. Мы хотим узнать о Сирии. Мы, конечно, зададим ваш любимый вопрос о вмешательстве. Я задам этот вопрос еще раз. Но мы будем говорить и о других вещах. Мы будем говорить об Украине. Кстати, Украина была здесь сегодня. И, знаете, было очень интересно услышать то, что они должны были сказать.
ВОПРОС: (Неразборчиво.)
ПРЕЗИДЕНТ: Прошу прощения?
ВОПРОС: Что, если он будет все отрицать?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, возможно. Я имею в виду, он может. Вы знаете, что мне теперь делать? Он может это отрицать. Я имею ввиду, что это одна из тех вещей. Все, что я могу сделать, это сказать «Это ты сделал»? и «Не делай так больше!». Но он может отрицать это. Вы будешь первым, кто узнает. Окей?
Да, давайте.
ВОПРОС: Господин президент, Роберт Уолл, «Уолл Стрит Джорнал».
ПРЕЗИДЕНТ: Да. Здравствуйте, Роберт.
ВОПРОС: Если немцы, канадцы и другие не смогут достичь планки в два процента, какова ваша резервная позиция? Как в действительности вы будете оказывать давление, чтобы заставить их?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, так и будет. Они будут [платить]. Я не сомневаюсь в этом. Все они взяли на себя обязательства. И они достигнут этой планки в два процента. Это будет в течение определенного периода — относительно короткого периода в несколько лет. Окей?
ВОПРОС: Пожалуйста. Огромное спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: Да, давайте дальше.
ВОПРОС: Грузинское телевидение (неразборчиво). Господин президент, как вы думаете, нужно ли сегодня (невнятно) Грузии больше поддержки со стороны НАТО? И я хотел спросить о…
ПРЕЗИДЕНТ: Грузия? Они были здесь сегодня, представляя…
ВОПРОС: Да. И будете ли вы говорить о Грузии на встрече с президентом Путиным?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, они были здесь. Они произвели очень благоприятное впечатление. И мы прислушались к их положению. Это сложная ситуация с Грузией. Но их слова в зале произвели очень красивое впечатление. Окей?
Да, идем дальше, дальше, дальше. Идем дальше.
ВОПРОС: Она уже один задала.
ПРЕЗИДЕНТ: Да, это действительно так. Идите ко мне. Выходите вперед. Идите вперед.
ВОПРОС: Ну, у меня тоже был вопрос. Но, тем не менее, я спрошу, сэр. Узнаете ли вы…
ПРЕЗИДЕНТ: Продолжайте.
ВОПРОС: Вы признаете российскую аннексию… Вы признаете Крым частью России, когда встретитесь с президентом…
ПРЕЗИДЕНТ: О, это интересный вопрос, потому что задолго до моего прихода (в Белый дом — прим. перев.) президент Обама позволил этому случиться. Это было во время его президентского срока, а не моего. Знаете, люди любят говорить: «О, Крым!». Но дело в том, что они построили мосты в Крым. Они только что открыли большой мост, строительство которого стартовало несколько лет назад. Они построили, я думаю, подводный порт; серьезно вложившись на миллиарды долларов. Так что это было во времена Барака Обамы. Это было не в президентство Трампа. Позволил бы я этому случиться? Нет, я бы не позволил этому случиться. Но он позволил этому случиться, так что это ответственность.
Что будет с Крымом дальше? Этого я не могу сказать. Но я не в восторге от Крыма. Но опять же, это было во времена Барака Обамы, а не во времена Трампа.
Да, дальше. Верно.
ВОПРОС: Это Джефф Мэйсон из «Рейтер», господин президент.
ПРЕЗИДЕНТ: Конечно. Я знаю, Джефф.
ВОПРОС: Что касается вашего саммита с президентом Путиным, вы будете поднимать вопросы контроля над вооружениями?
ПРЕЗИДЕНТ: Да.
ВОПРОС: Вы хотели бы продлить новый договор СНВ? И будете ли вы поднимать тему нарушений Договора о РСМД?
ПРЕЗИДЕНТ: Да.
ВОПРОС: И в развитие сегодняшней встречи НАТО будут ли какие-то предложения ему от вас, или вы подумаете о том, чтобы прекратить военные учения в странах Балтии, если он об этом попросит?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, возможно, мы поговорим об этом. Но я скажу, что мы будем говорить об этих трех и многих других вопросах. Мы поговорим об этом, Джефф.
Вперед, вперед.
ВОПРОС: (Неразборчиво.) Мы в НАТО, четверти — стоимость (неразборчиво) двойной (неразборчиво) до этого. Хочется узнать, планируете ли вы гарантировать налогоплательщикам, что новые средства, которые поступят в НАТО, будут потрачены наилучшим образом, особенно деньги, из стран, у которых есть проблемы с государственными финансами?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, деньги будут потрачены правильно. Что у нас сегодня есть — так это много богатых стран, но у нас есть также некоторые, которые не так богаты. И они спросили, могут ли они купить военную технику, и могу ли я им помочь. Мы им немного поможем. Мы не собираемся финансировать их, но мы удостоверимся, что они могут получать платежи и разного рода другие вещи, чтобы осуществлять закупки.
Потому что Соединенные Штаты производят лучшую военную технику в мире. Лучшие самолеты, лучшие ракеты, лучшие пушки. Все, что мы делаем — безусловно, лучшее. Я имею в виду, что предполагал это до вступления в должность, но, будучи президентом, я узнал, что это действительно так, наши вооружения намного лучше, чем у кого-либо другого. Посмотрите на наши компании — «Локхид» и «Боинг» и «Граммен». Материалы — техника, которую мы производим, пока превосходна, все хотят купить нашу технику. На самом деле, вопрос в том, смогут ли они столько сделать? Потому что они делают очень хорошо. Могут ли они произвести ее для такого количества людей?
Поэтому мы помогаем некоторым из этих стран выйти на рынок и купить лучшую технику.
Да, давайте.
ВОПРОС: Здравствуйте, я Кристин Браун, «Фокс Ньюс». Перед вашим предстоящим саммитом с президентом Путиным кто-нибудь из союзников выражал какие-либо конкретные опасения или говорил с вами о каких-либо посланиях, которые они хотели бы передать, когда вы поедете на саммит?
ПРЕЗИДЕНТ: Да. Никакого беспокойства. Они на самом деле — они, вероятно, выйдут небольшим указом — но они действительно поблагодарили меня за встречу с президентом Путиным. Я с нетерпением жду встречи. Они поблагодарили меня. Они полагают, что, то, что я делаю, это здорово. И они оставили нам наши наилучшие пожелания или их наилучшие пожелания.
Теперь, с учетом сказанного, посмотрим, что произойдет. Просто свободная встреча. Там не будет плотного графика. Я не думаю, что это займет много времени. Посмотрим, к чему это приведет. Но это может привести к продуктивности — чему-то очень продуктивному. И также, возможно, это не так.
Но я считаю, что встречаться с людьми — это здорово. У нас была отличная встреча с председателем Ким Чен Ыном. И я вам скажу, что Майк Помпео проделал фантастическую работу. Я могу попросить тебя сказать несколько слов, Майк, пока ты здесь.
Одну секунду. Майк, давай.
ГОССЕКРЕТАРЬ ПОМПЕО: Спасибо, господин президент. Я так и сделал. Я вернулся — я на самом деле приехал сюда в Брюссель прямо из Северной Кореи с несколькими остановками. У нас был продуктивный разговор. Многое еще предстоит сделать, но я думаю, самое главное, что мой коллега Ким Ен Чхоль взял на себя обязательство, соответствующее тому, чего президент Трамп смог достичь с председателем Кимом, а именно: они намерены провести денуклеаризацию. Они собираются это сделать. И сейчас стоит задача добиться реализации этого.
ПРЕЗИДЕНТ: Просто чтобы на этом закончить, я думаю, вы знаете, как это важно. Я думаю, это была удивительная — действительно, удивительная встреча. И я действительно считаю, что у нас сложились очень хорошие отношения. Посмотрим, чем все закончится. Но ракетных испытаний не было. Никаких исследований не проводилось. Там, где они были — они взорвали это место; я слышал, что они взрывают другое место, ракетную площадку. Они убрали всю пропаганду. В самом деле, кто-то сказал, что на границе больше не играет музыка. Вы знаете, что эта музыка играла много лет. Недавно они сказали: «Ничего себе, больше нет тяжелой музыки и пропаганды». Они сделали многое. И нам вернули трех заложников.
Так что это хороший процесс. Но главное, что ракетных пусков не было. Испытания ракет не проводились. Не было ни ядерных испытаний, ни взрывов, ничего, почти девять месяцев.
Окей. Да, пожалуйста.
ВОПРОС: Ивен Макаскилл, «Гардиан». Ваша поездка в Великобританию, много протестов запланировано в Лондоне и в других местах. Как вы к этому относитесь?
ПРЕЗИДЕНТ: Я думаю, все в порядке. Я имею в виду, что им в Великобритании, думаю, я очень нравлюсь. Я полагаю, они согласны со мной по иммиграции. Я очень силен в вопросах иммиграции. Сегодня я высказал свою точку зрения — я сказал, что вы должны остановиться. Вы разрушаете самих себя — у вас будет много проблем. Вы видите, что происходит во всем мире с иммиграцией. Наверное, из-за иммиграции я, по крайней мере, частично выиграл выборы.
Если вы посмотрите на Италию — Джузеппе (Конте — прим. перев.), которого я довольно хорошо знал за последние полтора месяца, выиграл выборы из-за сильной иммиграционной политики в Италии. Я думаю, что много людей в Великобритании — полагаю, как раз поэтому случился Брексит. Так вот, я не знаю, что происходит с переговорами. Кто знает. И я думаю, что это стало очень интересным спорным вопросом. Я говорил, что займусь несколькими острыми проблемами. У нас есть НАТО, то у нас есть Великобритания и затем у нас есть Путин. И я говорил, что Путин может оказаться самой простой проблемой из всех. Никогда не знаешь. Но я собираюсь заняться довольно острой проблемой прямо сейчас, заняться должным образом, с большим количеством отставок.
Но я скажу, что иммиграция — это вещь очень важная, и я говорил сегодня, что ЕС — Европейскому Союзу — лучше быть очень осторожным, потому что иммиграция захватывает Европу, и им лучше быть очень, очень осторожными. Я сказал это громко и четко.
Да, продолжайте.
ВОПРОС: Президент Трамп, (неразборчиво) Румыния. Что вы расскажете президенту Путину об этом саммите и о НАТО?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, я думаю, что он сам увидит этот саммит — этот саммит оказался очень успешным. Я думаю, что НАТО, действительно, сейчас более сплоченно, более скоординировано. И я полагаю, что сейчас настрой членов НАТО лучше, чем когда-либо раньше. Блок богаче, чем когда-либо. Обязательства приняты на более высоком, чем когда-либо, уровне. А деньги он будет поступать быстрее — гораздо быстрее.
Знаете, два процента были диапазоном, целью. Это не было чем-то, к чему они стремились. Теперь это обязательство. Есть большая разница — в двухпроцентном размере. И поэтому столь многие не доходили до этого показателя, не достигали его. Это было что-то вроде аморфной цифры. Теперь это обязательство, настоящее обязательство.
Я думаю, он увидит, что у нас присутствует замечательное единство, замечательный настрой, замечательное чувство локтя. И я полагаю, что у нас будет хорошая встреча. Независимо от этого, я считаю, что у нас будет хорошая встреча.
Но это были фантастические два дня. Это действительно было фантастически — в конце концов все сложилось. И, да, это было немного трудно на протяжении некоторого времи, но в конечном счете — вы можете спросить любого на этой встрече — им действительно понравилось то, что произошло за последние два дня. Из этой комнаты веет великим, великим духом.
Да, сэр. Давайте. Пожалуйста.
ВОПРОС: Да. Джонатан Бил, «Би-Би-Си». Мне просто интересно — вы думаете, что будете ладить с президентом Путиным на этой встрече. Не могли бы вы прямо сказать нам, почему вы так думаете? В нем есть что-то, чем вы восхищаетесь?
И второй вопрос, потому что вы как раз собираетесь в Великобританию, сэр…
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, он конкурент. Он был очень добр ко мне, когда я встречался с ним. Я был с ним добр. Он конкурент. Вы знаете, кто-то говорил: «Он враг?» Нет, он не мой враг. «Он друг?» Нет, я не знаю его достаточно хорошо. Но пару раз, что я встречался с ним, мы хорошо ладили. Вы это видели.
Надеюсь, мы хорошо поладим. Я думаю, что мы хорошо поладим. Но, в конечном счете, он конкурент. Он представляет Россию. Я представляю Соединенные Штаты. Так что в каком-то смысле мы соперники. Это не вопрос того, друг он или враг. Он не является моим врагом. И надеюсь, когда-нибудь, возможно, станет другом. Это может случиться. Но я просто не очень хорошо его знаю. Я встречался с ним пару раз. И когда я его встречал, большинство из вас при этом присутствовали.
Да.
ВОПРОС: И Брексит — извините, сэр, это потому, что вы собираетесь в Великобританию. Каким будет ваш месседж относительно Брексита?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, Брексит — знаете, я много читал о Брексите последние пару дней, и, похоже, все немного изменилось, в том плане, что они, по крайней мере, частично связаны с Европейским Союзом.
У меня нет никакого месседжа. Не мне об этом говорить. У меня там много собственности. Я поеду в Шотландию, пока буду ждать встречи. У меня в Шотландии есть Тернберри, волшебное место — одно из моих любимых мест. Я поеду туда на два дня, пока буду ждать встречи в понедельник.
Но мне не нужно говорить, что нужно делать Великобритании. У меня отличные друзья. Моя мать родилась в Шотландии. У меня там отличные друзья. У нас замечательный посол — Вуди Джонсон. И, кстати, Вуди отлично справляется.
Но не мне об этом говорить. Я бы хотел, чтобы он смог это сделать, чтобы все прошло быстро, что бы у них ни получилось.
ВОПРОС: Жесткий Брексит (Hard Brexit — прим. перев.)?
ПРЕЗИДЕНТ: Душераздирающий (heartbreaking — прим. перев.)?
ВОПРОС: Жесткий Брексит.
ПРЕЗИДЕНТ: Ах, жесткий Брексит. Понимаю. (смеется) Я думал, вы сказали, что это душераздирающе. Я говорил, что это может быть немного слишком, не так ли? (смеется) Сердечное горе. Это душераздирающе? Многие вещи душераздирающие.
Нет, я бы сказал, что Брексит — это Брексит. Это не похоже на… я думаю, мы будем использовать термин «жесткий Брексит». Я догадываюсь, что вы имеете в виду. Народ проголосовал за то, чтобы разойтись, так что я представляю, что будут делать. Но, возможно, они пойдут немного другим путем. Так как я не знаю, за что собственно они голосовали. Я просто хочу, чтобы народ был счастлив. Это замечательный народ. И я думаю, я уверен, что будут протесты, потому что протесты есть всегда. Но я знаю, что в ночь выборов были протесты, в обоих направлениях. Но в итоге получилось 206 голосов выборщиков против 306. И один штат — знаете, это интересно, один из штатов, где мы одержали победу, Висконсин — я даже не осознавал этого до недавнего времени — это был единственный штат, в котором Рональд Рейган не победил, когда шел на выборы во второй раз. Он не выиграл в Висконсине, а мы там выиграли. Так что, знаешь, мы отлично провели ночь.
Протесты? Могут быть протесты. Но я верю, что люди в Великобритании, Шотландии, Ирландии — как вы знаете, у меня есть собственность в Ирландии, у меня есть собственность повсюду — думаю, что эти люди, я им очень нравлюсь, и они согласны со мной по иммиграции. И я полагаю, что именно поэтому у вас происходит Брексит, в первую очередь, из-за иммиграции.
Да, мэм. Да, давайте.
ВОПРОС: (неразборчиво) из Финляндии. Что будет наилучшим результатом встречи с Путиным, когда вы приедете в Хельсинки? И не считаете ли вы, что ваша жесткая дипломатия по отношению к ЕС и НАТО преследует ту же цель, что и Путин?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, я не могу сказать, что было бы наилучшим результатом. Что было бы в конечном итоге? Ну, давайте посмотрим: больше никакого ядерного оружия нигде в мире не будет конечной целью, хорошо? Больше никаких войн, никаких проблем, никаких конфликтов. Давайте найдем лекарство от всех болезней, известных мужчинам или женщинам. Это будет мой окончательный вариант, хорошо? И мы начнем оттуда.
Окей. Да. Давайте.
ВОПРОС: (неразборчиво) из афганской и всемирной службы «Би-Би-Си». Поэтому я хотел бы спросить вас, господин президент, что президент Афганистана будет здесь…
ПРЕЗИДЕНТ: Он здесь прямо сейчас. Он находится здесь прямо сейчас.
ВОПРОС: Нет, здесь. И вы собираетесь встретиться с ним?
ПРЕЗИДЕНТ: Да.
ВОПРОС: И что вы скажете ему?
ПРЕЗИДЕНТ: Гани.
ВОПРОС: И когда закончится война в Афганистане? Потому что люди сыты по горло и хотят знать.
ПРЕЗИДЕНТ: Я с этим согласен. Я полностью с этим согласен. Это продолжалось долгое время. Мы добились большого прогресса, но это продолжается уже давно. Я бы сказал, что мы добились большого прогресса в Афганистане. Да, ваш президент сейчас здесь. На самом деле, он в зале. Когда я закончу с этим, я сразу же вернусь в этот зал.
ВОПРОС: Один вопрос, пожалуйста. Пожалуйста. Грузинские общественное вещание. Господин президент, не могли бы вы рассказать нам, пожалуйста, что вы думаете о будущем членстве Грузии в НАТО?
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, в какой-то момент у них будет шанс. Не прямо сейчас. Они только что покинули зал. Но в определенный момент у них будет шанс.
Да, сэр. Пожалуйста.
ВОПРОС: (неразборчиво) репортер, «Курдистан 24». Собираетесь ли вы и дальше поддерживать курдские силы Пешмерга в Ираке? Спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: Я считаю курдов замечательными людьми. Они потрясающие бойцы. Они во многих случаях замечательные, теплые, умные союзники. Как вы знаете, это разные группы людей. Но они замечательные люди. Я действительно верю — я верю, что они замечательные люди.
Да, продолжайте, пожалуйста.
ВОПРОС: Господин президент, (неразборчиво) работаю с немецким телеканалом «АРД». Вы сказали, что Путин не враг, не друг, он просто конкурент.
ПРЕЗИДЕНТ: Он конкурент.
ВОПРОС: Считаете ли вы его угрозой безопасности для Европы или для США? Спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: Эй, я не хочу, чтобы он был таким. И это то, я думаю, для чего у нас есть НАТО, и именно поэтому у нас есть Соединенные Штаты, у которых только что был утвержден самый большой военный бюджет — 700 миллиардов долларов; 716 миллиардов долларов в следующем году.
Нет, я надеюсь, что мы сможем ужиться. Я с самого первого дня говорил, будь то Китай или Россия — вы знаете, мы сейчас работаем над торговлей с Китаем — я не говорю, что это легкая ситуация, потому что это были годы плохого обращения с Соединенными Штатами со стороны президентов, что, честно говоря, позволило этому случиться. Так как многое я получил из плохих рук, я работаю над исправлением ситуации в каждом конкретном случае и я исправлю все.
Но о Китае, я думаю, в конечном итоге, будет очень успешно проявлена забота. Как вы знаете, я с большим уважением отношусь к их председателю — председателю Си. Я провел там два дня. Это были одни из самых волшебных двух дней в моей жизни. И я думаю, что в конечном итоге мы с Китаем сделаем что-то очень хорошее. Прямо сейчас мы находимся в довольно неприятном торговом противостоянии, но я думаю, что в конечном итоге это сработает. Я действительно думаю, что мы вместе имеем большое преимущество.
Знаете, с тех пор, как я стал президентом, мы заработали восемь триллионов долларов. Мы почти в два раза больше Китая. Многие люди этого не знают. И, знаете, мы собираемся заключить справедливую сделку, если это возможно.
Окей. И Россия — я думаю, что ладить с Россией тоже было бы очень хорошо.
Да, давайте дальше.
ВОПРОС: Джамал Мусави, персидский телеканал «Би-Си-Си». Мы стали свидетелями эскалации напряженности между вами и иранцами. Каков ваш план выхода из ситуации, господин президент?
ПРЕЗИДЕНТ: Я бы сказал, что между нами и иранцами может произойти эскалация. Я с этим полностью согласен.
ВОПРОС: Но они угрожают…
ПРЕЗИДЕНТ: Кстати, сейчас к нам относятся с гораздо большим уважением, чем в прошлом. И я думаю — я знаю, что у них много проблем, и их экономика рушится. Но вот что я вам скажу: в какой-то момент они позвонят мне и скажут: «Давай заключим сделку», — И мы заключим сделку. Но им — им сейчас очень больно.
Да. Давайте. Давайте. Давайте. Давайте.
ВОПРОС: Господин президент, ожидаем ли мы роста российского влияния в Македонии после начала переговорного процесса, как мы видели в случае с предполагаемым переворотом в Черногории? И что сделают НАТО и США, чтобы противостоять российскому влиянию на западных Балканах? Спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: Мы никогда не говорим о наших планах на будущее.
Да, давайте, мэм. Давайте, давайте.
ВОПРОС: Большое спасибо, господин президент. Большое вам спасибо. Меня зовут Алла Шали, телеканал «Руда», Иракский Курдистан. Мой вопрос касается правительства Ирака. Вы знаете, что спустя два месяца после выборов правительство Ирака так и не было сформировано. Какова здесь роль США? И не собираетесь ли вы говорить о Сирии с президентом Путиным? Могу ли я получить какую-либо информацию о курдах в Сирии? Большое спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, я надеюсь, что мы хорошо поладим с Ираком. Мы определенно потратили в Ираке огромное состояние. И много, много жизней — если подумать, тысячи и сотни тысяч жизней с обеих сторон, о которых я всегда думаю. С обеих сторон, а не только с нашей. У них были выборы, и я надеюсь, что мы сможем поладить, мы посмотрим, что из этого получится. Мы уже говорили с теми, кто выиграл выборы. Я не был сторонником той войны. Я был сильно против этой войны. Я никогда не думал, что это хорошо. Но это еще одна колода карт, которую я унаследовал, и мы сделаем все возможное.
Я думаю, что выборы были довольно убедительными. И снова, мы с ними разговаривали. Посмотрим, что получится.
Да, сэр. Давайте, давайте.
ВОПРОС: Я Асей Атруз, газета «Ассаба», Тунис. Я родом из очень далекой страны, маленькой страны в Северной Африке, из Туниса. Мой вопрос, господин президент: мы действительно восхищаемся тем, что вы делаете в Северной Африке, и мы действительно желаем и надеемся, что на Ближнем Востоке будет сделано что-то еще, чтобы избежать (неразборчиво) большего количества войн и крови и других убийств на Ближнем Востоке, наряду со справедливым мирным процессом, который даст каждому свое (неразборчиво).
ПРЕЗИДЕНТ: Мы стремимся к миру. И Африка, как вы знаете, находится в списке наших очень важных вопросов. Но мы ищем покоя. Мы хотим мира во всем мире. Мы хотим решать проблемы. Мы ищем спокойствия. Сейчас в Африке есть проблемы, которые мало кто может понять. Там происходят вещи, в которые никто не может поверить в этом зале. Если бы вы видели что-то из того, что происходит в Африке, что я вижу с помощью разведки. Это так печально, так порочно и жестоко. И мы хотим мира. Мы хотим мира для Африки. Мы хотим мира во всем мире. Это моя цель номер один: мир во всем мире.
И мы строим огромную армию, потому что я действительно верю, что с помощью силы вы получите мир. При этом у нас будет армия, которой никогда не было. Мы заказали лучшие истребители в мире, лучшие корабли, все самое лучшее.
Но, надеюсь, нам никогда не придется их использовать. Это было бы просто мечтой. Купить лучшие вещи, иметь лучшие вещи, иметь лучшую в мире технику и никогда это не использовать было бы действительно существенной частью моей мечты.
Всем большое спасибо. Спасибо вам. Я собираюсь покинуть вас, спустя примерно полчаса. Спасибо вам.