«А где же части ННА?» — задала вопрос газета «Вельт» («Die Welt») после того, как войска Варшавского договора вошли в Прагу. Разве газета «Нойес Дойчланд» («Neues Deutschland») не писала 24 августа о «совместных мерах» и не цитировала «товарища Кренца на Обершпрее»: «Больше ждать было нельзя, и мы вмешались»? Но о подробностях «Нойес Дойчланд» умолчала. Похоже, что только один богемский священник, которого процитировала «Вельт» в своей статье, знал ответ на этот вопрос: «Они залегли где-то там, в лесах и решаются выходить только ночью, когда у нас комендантский час». Другие источники утверждали, что солдаты ННА — Национальной народной армии ГДР — якобы для маскировки носили советскую военную форму. Ни то, ни другое не подтвердилось. Лишь после конца ГДР и Варшавского договора выяснилось, что предусмотренные для операции 20 тысяч солдат ННА вышли в «места сосредоточения» на границе с ЧССР, но в страну так и не вошли. Может быть, Ульбрихт, который хотя и относился к ярым сторонникам вторжения, все-таки понял, что немецкие солдаты в Праге вызовут нежелательные воспоминания, или Москва все решила через его голову?
Правдивую информацию предоставил 50 лет спустя Рюдигер Венцке (Rüdiger Wenzke) в своем исследовании по данной теме. В нем он опубликовал стенограмму бесед советского руководства с депортированным в Москву президентом ЧССР Людвигом Свободой, взятую из Российского государственного архива. Согласно ей, глава КПСС Леонид Брежнев утверждал, что «на государственной территории Чехословакии не было немецких солдат. Мы их попридержали… Между нами говоря, немецкие товарищи на нас обиделись, что мы им вроде как не доверяем». Но еще показательней были высказывания советского председателя Верховного совета Подгорного, что это якобы произошло по «вашей», то есть чехословацкой, просьбе, хотя немцы и «должны были войти вместе со всеми».
Но высказывания Брежнева были как минимум неполными, потому что он, хотя и приказал своим военными придержать ННА, некоторые ее части были все-таки использованы для радиоразведки, перевозки грузов снабжения и целевых операций на местах. Так, второй разведывательный полк ННА был размещен в Митровице под Прагой — это доказано, потому что Советы разрешили сделать там репортаж. Согласно неподтвержденным свидетельствам, танки ГДР были якобы замечены на марше в Северной Богемии, но предусмотренная для этого 7-ая танковая дивизия совершенно точно оставалась в выжидательном положении. На самом деле вторжение произошло настолько беспроблемно, что Советы вполне смогли обойтись и без участия ННА на местах.
Все эти сведения можно не только прочитать в книге, они подтверждены аутентичными документами в 300-страничном приложении. Оно содержит не только документы ННА и ее союзников, но и сводки с мест по обе стороны железного занавеса — от армии ГДР и бундесвера. Есть даже две аналитические справки от ЦРУ о соотношении сил НАТО и Варшавского договора и о расходах на советское вторжение.
Но все-таки интереснее, чем сухие ежедневные сводки бундесвера, читаются политически окрашенные «сообщения» партийного и государственного руководства ГДР, удивительным образом противоречащие даже их собственной государственной пропаганде 1968 года. Согласно им, бундесвер занял 20 августа позиции у границ ЧССР. При этом в ННА было хорошо известно, что НАТО лишь 22 августа объявило «повышенную боевую готовность».
Запад поверил советским уверениям, данным Вашингтону и Бонну, что интервенция «ни в коем случае не затронет государственных интересов США и других государств». Для французского министра иностранных дел Мишеля Дебре (Michel Debrй) она была лишь «дорожным происшествием на пути разрядки».
Своеобразный памятник поставил «Журнал поощрений и взысканий военной комендатуры ННА» 20 августа капитану Манфреду Шмидту, который во время подготовительных курсов в Дрездене высказался против вторжения. 23 августа он был разжалован, исключен из СЕПГ и даже уволен из армии. Вероятно, он был не единственным. Один унтер-офицер в Лейпцигском военном округе заявил: «Я не выстрелю ни разу, потому что не хочу, чтобы меня как военного преступника повесили, как это случилось с другими после Второй мировой войны». И то, и другое обошло его стороной.