Во время своей недавней поездки в Россию, я провел час с Михаилом Горбачевым. Я сказал ему, что на Западе мы благодарны за то, что он и президент Рональд Рейган бросили вызов ортодоксальности холодной войны, значительно сократив ядерное оружие наших стран. И я спросил его, был ли в его жизни момент, когда он понял, что может изменить историю.
Он остановился на мгновение, а затем рассказал, как в молодости смотрел фильм о разрушениях, которые принесет ядерная война. Когда фильм завершился, он и другие находившиеся в комнате молодые чиновники в шоке смотрели друг на друга.
Горбачев вспоминал эту сцену: «Несмотря на то, что я не верующий, я произнес: Боже мой!». С этого момента, сказал Горбачев, он решил использовать для предотвращения ядерного холокоста все представляющиеся ему возможности.
Юношеская обеспокоенность Горбачева по поводу ядерной катастрофы стала очевидной, когда он принял на себя руководство Советским Союзом. В своем выступлении перед руководством Министерства иностранных дел в мае 1986 года Горбачев сказал: «Мир — это высшая ценность. В ядерно-космической эре мировая война является абсолютным злом. Ее невозможно выиграть».
Я спросил Горбачева о его первой встрече с Рейганом. Он сказал, что она была учтивой, но неубедительной. Сообщения прессы из лагеря Рейгана показали, что Рейган считал Горбачева просто большевиком старой закалки. Горбачев вспомнил свой ответ, когда помощники спросили его, является ли Рейган лишь жестким антикоммунистом. Горбачев усмехнулся и сказал: «Нет, он — динозавр!».
Но оба они проявляли упорство. Несмотря на атмосферу холодной войны, повальное недоверие, и нагнетание страха с той и другой стороны, руководители были заинтересованы друг в друге. В конечном счете были выработаны многочисленные соглашения, включая соглашение о ликвидации ядерных ракет средней дальности (РСМД) и договор СНВ (сокращение стратегических наступательных вооружений). За четырехлетний период первый из них позволил уничтожить почти 2,7 тысячи единиц вооружения.
Однако на протяжении многих лет соглашения с Россией о сокращении ядерных вооружений не шли по прямому пути успеха. Вскоре после терактов 11 сентября Джордж Буш-младший объявил о своем намерении выйти из договора по противоракетной обороне. Президент России Владимир Путин ответил, объявив, что договор РСМД может перестать соответствовать интересам России. В 2000 году Россия ратифицировала договор СНВ-2, но вышла из него после выхода США из договора по ПРО.
Совсем недавно, в 2011 году, вступил в силу договор СНВ-3. Помимо установления потолка в размере 1550 развернутых стратегических ядерных боеголовок, что почти на три четверти ниже значения, установленного договором СНВ-1, новое соглашение также вдвое сократило количество стратегических средств доставки, таких как ракетные пусковые установки, тяжелые бомбардировщики.
Срок действия СНВ-3 истекает в 2021 году. Если стороны позволят ему попросту исчезнуть, то впервые за несколько десятилетий между США и Россией не будет действовать никаких договоров о сокращении ядерных вооружений.
Когда наш час подходил к концу, я спросил Горбачева, найдутся ли у него какие-нибудь мудрые слова, чтобы украсить нашу беседу. «Вернитесь к обсуждению сокращения ядерных вооружений, — сказал он. — Предложите обеим сторонам возобновить переговоры о продлении договоров СНВ и РСМД».
Это повторяло его публичный призыв, озвученный в прошлом году:
«Если бы договор по РСМД можно было спасти, это стало бы мощным сигналом для всего мира о том, что крупнейшие ядерные державы понимают свою ответственность и серьезно относятся к своим обязательствам».
Тогда, как и в ходе нашей встречи, Горбачев выступал за проведение саммита с участием президента Дональда Трампа и Путина для обсуждения контроля над ядерным оружием.
Когда я встречался с представителями комитетов по иностранным делам верхней палаты парламента, Совета Федерации и нижней палаты, Государственной Думы, законодатели также выразили заинтересованность в проведении официальных переговоров по обновлению договора СНВ и сохранению соглашения РСМД. Этой осенью я пригласил членов обоих комитетов по иностранным делам в Конгресс для продолжения этих обсуждений. Я надеюсь, что к этим заседаниям присоединятся демократы, которые ранее поддерживали сокращение ядерных вооружений.
Во время долгого перелета из России домой, когда я читал книгу Эрика Метаксаса «Мартин Лютер», я понял, что ортодоксальности редко бросают большие вызовы, но иногда это необходимо, чтобы исправить большие ошибки или предотвратить большую трагедию. Я, например, благодарен за то, что Рейган и Горбачев бросили вызов ортодоксальности, чтобы сократить запасы ядерного оружия и уменьшить напряженность между нашими странами. Я надеюсь, что в нашем нынешнем противостоянии с Россией возобладает рассудительность и будет поддержан диалог, необходимый для дальнейшего снижения потенциала страшной, изменяющей мир катастрофы, к которой может принести война между ядерными державами.
На следующий день после встречи с Горбачевым я посетил Бункер-42, построенный Сталиным, чтобы пережить прямой ядерный удар по Москве. Каждый день 600 человек тайно спускались на 180 футов ниже уровня улиц Москвы в бункер, защищенный бетоном толщиной в 10 футов (три метра). Там я смотрел видео, рассказывающее о ядерной гонке вооружений и ее кульминации в виде взрыва в России над землей 50-мегатонной водородной бомбы. Он уничтожил все в пределах более десятка миль, действие эффектов взрыва можно было почувствовать и увидеть расстоянии в сотни миль. Точно так же в Америке мы построили сложный бункер глубоко в горах, прилегающих к курорту Гринбриер в Западной Вирджинии. Сегодня, благодаря Рейгану и Горбачеву — двум лидерам, оказавшимся достаточно смелыми для того, чтобы вступить в диалог — эти бункеры выведены из эксплуатации и открыты для туристов.
Целью моих встреч — как с представителями власти, так и с оппозиционными лидерами России — является способствование диалогу. Я надеюсь, что по возвращении в Конгресс я найду поддержку со стороны обеих партий в вопросах улучшения диалога и дальнейшего прогресса в сокращении ядерных вооружений.
Рэнд Пол является сенатором США от штата Кентукки.