Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Европейском университете работают преподаватели мирового уровня, в его репутация в качестве исследовательского учреждения высока. При этом с момента лишения российскими властями вуза лицензии на преподавание университету на хватает главного - студентов. И лишь в последнее время положение вуза начало улучшаться, пишет The New York Times.
В это время года аудитории Европейского университета в Санкт-Петербурге, частного гуманитарного вуза в сердце второго по величине российского города, должны были бы быть полны студентов, вернувшихся после своих летних каникул.
Уже второй год подряд, однако, поточные аудитории пусты, свет в них потушен, а в столовой царит зловещая тишина. Единственные признаки жизни проявляются на кафедрах факультетов, где частично занятые преподаватели ворчат о своем вынужденном творческом отпуске.
В Европейском университете работает преподавательский состав мирового уровня, он может похвастаться щедрым финансированием и прекрасной репутацией как исследовательский институт. С августа прошлого года, когда власти лишили университет лицензии на преподавание, университету не хватает лишь студентов.
Когда это произошло, студенты были вынуждены покинуть университет, и он начал отчаянные поиски поддержки среди высокопоставленных чиновников российского правительства. Временами это дело казалось заранее обреченным на провал, даже после того как президент Владимир Путин подписал три резолюции, предписывающие чиновникам оказать учебному заведению поддержку.
В последнее время, однако, дела понемногу пошли на лад. Переизбрание господина Путина в марте привело к большим перестановкам в российском правительстве. Алексей Кудрин, давний советник господина Путин и один из наиболее влиятельных политиков либерального склада в России, возглавил Счетную палату и получил полномочия отправлять своих инспекторов.
Внезапно после назначения господина Кудрина органы надзора за образованием в России не смогли найти никаких нарушений при проверке университета, и в этом месяце ему вернули лицензию на преподавание. Теперь университет планирует вновь открыть свои двери студентам в октябре.
Однако проблемы Европейского университета, возможно, еще не закончились. В прошлом году бывало несколько раз, когда вуз считал, что ему вот-вот восстановят лицензию на преподавание, и всякий раз надежды обращались в прах. Университет увяз в боях с переменным успехом, которые ведутся в российском правительстве между реакционными, националистическими силами и более прогрессивными, космополитичными сторонами.
В поле зрения националистов попал не только Европейский университет. В прошлом месяце российское правительство отозвало аккредитацию Московской высшей школы социальных и экономических наук, еще одного весьма уважаемого института, ориентированного на Запад.
Эти нападки вызывают лишь больше вопросов о том, как сможет Россия построить независимые институты мирового уровня, когда на них оказывается постоянное давление со стороны реваншистских элементов в российском правительстве.
«Проблема Европейского университета состоит в том, что он европейский, — говорит Владимир Гельман, один из ведущих политологов России, профессор Европейского университета. — В нашем вузе мы работаем в соответствии с набором принципов — это академическая свобода, самоорганизация, международная открытость — который является полной противоположностью стратегии, которой следует сегодня Россия: централизованный контроль, вертикаль власти и изоляционизм, — говорит он. — Мы не совместимы с этими принципами».
Европейский университет стал детищем непосредственно постсоветской эпохи, когда денег было мало, а народная инициатива расцветала. Его учредила в 1994 году группа энтузиастов, пытаясь предотвратить утечку мозгов. Ее цель состояла в объединении ведущих ученых России в области социальных и гуманитарных наук в институте, сформированном по образцу западных университетов.
В те ранние годы университет получал щедрое финансирование от западных организаций, таких как Фонд Джорджа Сороса, Фонд Форда и Фонд МакАртура. В дальнейшем, когда эти группы впали в немилость, университет стали поддерживать богатые российские промышленники.
Университет пользовался успехом почти со дня своего открытия, студенты в большом количестве приезжали сюда со всей России и со всего мира. В отличие от большинства российских университетов, студентов заставляли здесь критически мыслить, и они располагали свободой выбора той области, которая их интересовала.
Советская система образования произвела на свет хороших математиков и физиков, но не вышла за эти пределы: такие дисциплины, как экономика, социология, политология и история несли бремя марксистской догмы.
«Советская экономика была просто набором идеологических символов и научных конструкций, — говорит Кирилл Борисов, профессор экономики Европейского университета. — Даже учения Маркса и Ленина неверно интерпретировались. К экономике как таковой это имело мало отношения».
Чтобы распространить ведущие методы преподавания и исследования в России, университет пригласил российских академиков, уехавших преподавать в ведущих вузах Запада, в том числе в Оксфорд, Кембридж и несколько ведущих американских университетов.
«Европейский университет — это, вероятно, лучшее место, куда может попасть специалист в области социальных и гуманитарных наук в России, — говорит еще один профессор университета Иван Курилла, ведущий специалист в области российско-американских отношений. — Большинство российских академиков мечтают так работать. Мы тратим свое время на написание работ, исследование и преподавание, а не на бесконечную борьбу с бюрократией».
Университет приглашал зарубежных преподавателей читать лекции и работать на постоянной основе. В 2016 году министерство образования России назвало этот вуз лучшим исследовательским университетом в стране, он обогнал даже знаменитый Московский государственный университет. Одна из причин такого успеха состояла в отсутствии цензуры, говорит Григорий Голосов, один из наиболее известных российских политологов.
«Например, сегодня вы не можете быть частью международного научного сообщества, если вы не признаете, что российский политический режим является авторитарным, — рассказывает он. — Для значительного большинства ученых это данность».
Однако не для российских националистов, чье влияние стабильно росло в последние годы, после того как Путин стал президентом в 2000-м году. Вскоре они стали создавать проблемы университету, который стали воспринимать как оплот западного либерализма.
Отзыв лицензии на преподавание был лишь одной из нескольких нападок на университет в последние десять лет. Инспекторы по пожарной безопасности приостановили занятия на шесть недель в 2008 году, очевидно, после того, как вуз получил грант от Европейской комиссии на программу улучшения мониторинга выборов в России. После того как университет вернул грант, пожарная инспекция отказалась от своих претензий.
В 2016 году Виталий Милонов, ультраконсервативный политик, наиболее известный своей деятельностью, направленной на борьбу с геями, подал жалобу в Генпрокуратуру, где говорилось, что его избиратели обеспокоены программой преподавания в университете. Еще две жалобы были поданы в следующие три месяца.
Автор одной из них, Вячеслав Доброхотов, активист националистического движения в Санкт-Петербурге, цитировал книгу Олега Хархордина, политолога Европейского университета, где утверждалось, что советское социальное устройство во многом строилось на лицемерии.
«Я понял, что эта организация наносит ущерб России, — говорит господин Доброхотов о Европейском университете. — Ее основной учредитель — это Соединенные Штаты. Они хотят устроить в нашей стране цветную революцию».
Автором еще одной претензии был Дмитрий Бикбов: он пожаловался на то, что нелегальные мигранты разгружали новые пластиковые окна у главного здания университета, мраморного дворца 18 века, признанного историческим памятником. В интервью господин Бикбов рассказал, что не имеет ничего против университета, а подать жалобу его попросил один правительственный чиновник, имя которого он не захотел называть.
Поданные жалобы послужили легальной подоплекой для проведения расследования более чем 11 официальными структурами — среди которых и надзорный орган в сфере образования, выдающий лицензии на преподавание, правительство Санкт-Петербурга, являющееся владельцем здания университета и министерство по чрезвычайным ситуациям, занимающееся надзором в области противопожарной безопасности. Далее последовало судебное разбирательство.
В результате правительство Санкт-Петербурга выгнало университет из здания дворца — по причине пластиковых окон, которые были всего лишь временными — вынудив его переехать в обычное здание через дорогу.
Официальные представители университета говорят, что никто так четко и не назвал причины отзыва лицензии на преподавание. По их словам, власти упомянули, что политологи университета не могли работать за пределами кампуса, а также отсутствие нормального спортзала.
«Я уверен, что причина того, что мы не можем учиться, никак не связана с правилами пожарной безопасности, — говорит Роман Попов, студент факультета экономики, которому пришлось перевестись в другой институт в Санкт-Петербурге, чтобы получить свой диплом. — Это может быть связано с политикой, или кто-то просто хотел получить наше здание».
Несмотря на то, что на данный момент университет, возможно, отвоевал свои позиции, некоторые преподаватели говорят, что разочарованы тем, что они охарактеризовали как сервильную позицию администрации в последний год.
«Способность договариваться с правительством — это хорошо, но в какой-то момент она обернулась катастрофой, — говорит Евгений Анисимов, один из ведущих российских историков. — Мы потеряли студентов, потеряли свое здание. То, которое имеется в нашем распоряжении, до сих пор пустует».
В последнее время, однако, дела понемногу пошли на лад. Переизбрание господина Путина в марте привело к большим перестановкам в российском правительстве. Алексей Кудрин, давний советник господина Путин и один из наиболее влиятельных политиков либерального склада в России, возглавил Счетную палату и получил полномочия отправлять своих инспекторов.
Внезапно после назначения господина Кудрина органы надзора за образованием в России не смогли найти никаких нарушений при проверке университета, и в этом месяце ему вернули лицензию на преподавание. Теперь университет планирует вновь открыть свои двери студентам в октябре.
Однако проблемы Европейского университета, возможно, еще не закончились. В прошлом году бывало несколько раз, когда вуз считал, что ему вот-вот восстановят лицензию на преподавание, и всякий раз надежды обращались в прах. Университет увяз в боях с переменным успехом, которые ведутся в российском правительстве между реакционными, националистическими силами и более прогрессивными, космополитичными сторонами.
В поле зрения националистов попал не только Европейский университет. В прошлом месяце российское правительство отозвало аккредитацию Московской высшей школы социальных и экономических наук, еще одного весьма уважаемого института, ориентированного на Запад.
Эти нападки вызывают лишь больше вопросов о том, как сможет Россия построить независимые институты мирового уровня, когда на них оказывается постоянное давление со стороны реваншистских элементов в российском правительстве.
«Проблема Европейского университета состоит в том, что он европейский, — говорит Владимир Гельман, один из ведущих политологов России, профессор Европейского университета. — В нашем вузе мы работаем в соответствии с набором принципов — это академическая свобода, самоорганизация, международная открытость — который является полной противоположностью стратегии, которой следует сегодня Россия: централизованный контроль, вертикаль власти и изоляционизм, — говорит он. — Мы не совместимы с этими принципами».
Европейский университет стал детищем непосредственно постсоветской эпохи, когда денег было мало, а народная инициатива расцветала. Его учредила в 1994 году группа энтузиастов, пытаясь предотвратить утечку мозгов. Ее цель состояла в объединении ведущих ученых России в области социальных и гуманитарных наук в институте, сформированном по образцу западных университетов.
В те ранние годы университет получал щедрое финансирование от западных организаций, таких как Фонд Джорджа Сороса, Фонд Форда и Фонд МакАртура. В дальнейшем, когда эти группы впали в немилость, университет стали поддерживать богатые российские промышленники.
Университет пользовался успехом почти со дня своего открытия, студенты в большом количестве приезжали сюда со всей России и со всего мира. В отличие от большинства российских университетов, студентов заставляли здесь критически мыслить, и они располагали свободой выбора той области, которая их интересовала.
Советская система образования произвела на свет хороших математиков и физиков, но не вышла за эти пределы: такие дисциплины, как экономика, социология, политология и история несли бремя марксистской догмы.
«Советская экономика была просто набором идеологических символов и научных конструкций, — говорит Кирилл Борисов, профессор экономики Европейского университета. — Даже учения Маркса и Ленина неверно интерпретировались. К экономике как таковой это имело мало отношения».
Чтобы распространить ведущие методы преподавания и исследования в России, университет пригласил российских академиков, уехавших преподавать в ведущих вузах Запада, в том числе в Оксфорд, Кембридж и несколько ведущих американских университетов.
«Европейский университет — это, вероятно, лучшее место, куда может попасть специалист в области социальных и гуманитарных наук в России, — говорит еще один профессор университета Иван Курилла, ведущий специалист в области российско-американских отношений. — Большинство российских академиков мечтают так работать. Мы тратим свое время на написание работ, исследование и преподавание, а не на бесконечную борьбу с бюрократией».
Университет приглашал зарубежных преподавателей читать лекции и работать на постоянной основе. В 2016 году министерство образования России назвало этот вуз лучшим исследовательским университетом в стране, он обогнал даже знаменитый Московский государственный университет. Одна из причин такого успеха состояла в отсутствии цензуры, говорит Григорий Голосов, один из наиболее известных российских политологов.
«Например, сегодня вы не можете быть частью международного научного сообщества, если вы не признаете, что российский политический режим является авторитарным, — рассказывает он. — Для значительного большинства ученых это данность».
Однако не для российских националистов, чье влияние стабильно росло в последние годы, после того как Путин стал президентом в 2000-м году. Вскоре они стали создавать проблемы университету, который стали воспринимать как оплот западного либерализма.
Отзыв лицензии на преподавание был лишь одной из нескольких нападок на университет в последние десять лет. Инспекторы по пожарной безопасности приостановили занятия на шесть недель в 2008 году, очевидно, после того, как вуз получил грант от Европейской комиссии на программу улучшения мониторинга выборов в России. После того как университет вернул грант, пожарная инспекция отказалась от своих претензий.
В 2016 году Виталий Милонов, ультраконсервативный политик, наиболее известный своей деятельностью, направленной на борьбу с геями, подал жалобу в Генпрокуратуру, где говорилось, что его избиратели обеспокоены программой преподавания в университете. Еще две жалобы были поданы в следующие три месяца.
Автор одной из них, Вячеслав Доброхотов, активист националистического движения в Санкт-Петербурге, цитировал книгу Олега Хархордина, политолога Европейского университета, где утверждалось, что советское социальное устройство во многом строилось на лицемерии.
«Я понял, что эта организация наносит ущерб России, — говорит господин Доброхотов о Европейском университете. — Ее основной учредитель — это Соединенные Штаты. Они хотят устроить в нашей стране цветную революцию».
Автором еще одной претензии был Дмитрий Бикбов: он пожаловался на то, что нелегальные мигранты разгружали новые пластиковые окна у главного здания университета, мраморного дворца 18 века, признанного историческим памятником. В интервью господин Бикбов рассказал, что не имеет ничего против университета, а подать жалобу его попросил один правительственный чиновник, имя которого он не захотел называть.
Поданные жалобы послужили легальной подоплекой для проведения расследования более чем 11 официальными структурами — среди которых и надзорный орган в сфере образования, выдающий лицензии на преподавание, правительство Санкт-Петербурга, являющееся владельцем здания университета и министерство по чрезвычайным ситуациям, занимающееся надзором в области противопожарной безопасности. Далее последовало судебное разбирательство.
В результате правительство Санкт-Петербурга выгнало университет из здания дворца — по причине пластиковых окон, которые были всего лишь временными — вынудив его переехать в обычное здание через дорогу.
Официальные представители университета говорят, что никто так четко и не назвал причины отзыва лицензии на преподавание. По их словам, власти упомянули, что политологи университета не могли работать за пределами кампуса, а также отсутствие нормального спортзала.
«Я уверен, что причина того, что мы не можем учиться, никак не связана с правилами пожарной безопасности, — говорит Роман Попов, студент факультета экономики, которому пришлось перевестись в другой институт в Санкт-Петербурге, чтобы получить свой диплом. — Это может быть связано с политикой, или кто-то просто хотел получить наше здание».
Несмотря на то, что на данный момент университет, возможно, отвоевал свои позиции, некоторые преподаватели говорят, что разочарованы тем, что они охарактеризовали как сервильную позицию администрации в последний год.
«Способность договариваться с правительством — это хорошо, но в какой-то момент она обернулась катастрофой, — говорит Евгений Анисимов, один из ведущих российских историков. — Мы потеряли студентов, потеряли свое здание. То, которое имеется в нашем распоряжении, до сих пор пустует».