Чехи — очень надежные союзники. Об этом в интервью порталу Lidovky.cz заявил бывший командующий американскими сухопутными войсками в Европе генерал Фредерик Бенджамин Ходжес (Ben Hodges). Он приехал в Чешскую Республику на Дни НАТО. Россия, по его мнению, по-прежнему остается самой серьезной угрозой для стран-членов НАТО, поскольку стремится разобщить их разными методами.
Lidovky.cz: Вы впервые побывали на Днях НАТО?
Бенджамин Ходжес: В Чешской Республике я бывал уже шесть или семь раз.
— Что Вы думаете об этом мероприятии?
— Для меня оно стало настоящим открытием. Я послушал, как чешские лидеры говорят о чешском участии в альянсе, о необходимости модернизации и так далее. Кроме того, меня обрадовало, что я смог побеседовать с представителями ВПК, узнать их требования и так далее.
— Вы упомянули о деятельности Чешской Республики в рамках НАТО, но, как по-Вашему, мы — хорошие партнеры для США?
— Прежде всего, вы невероятно надежный союзник. Например, участие ваших военнослужащих в операции в Афганистане подтверждает, что вы — отличные партнеры. Я видел, как хорошо чешские солдаты справляются с задачами. Я также приветствую ваше желание модернизироваться и повысить военные бюджетные расходы (они уже растут), а также ваше стремление сформировать новый батальон.
— Есть ли что-то, с чем мы могли бы справляться лучше?
— Больше всего недочетов у вас в инфраструктуре. Нам нужны хорошие шоссе и железные дороги, чтобы подразделения НАТО могли быстро перемещаться и предотвращать разного рода кризисы. Сейчас большая часть наших войск дислоцирована в Баварии, и при необходимости переброска частей должна осуществляться через Чешскую Республику.
— Вы упомянули вероятную кризисную ситуацию. Что Вы под этим подразумеваете?
— Сейчас у России нет ни планов, ни возможности оккупировать Европу до Рейна (во время холодной войны мы не исключали такого варианта). Однако сегодня Россия стремится создать проблемы в альянсе, поэтому выделяет столько денег на кибернетические атаки и дезинформационные кампании. Русские хотят создать такую ситуацию, которая подорвала бы самые основы НАТО, чтобы казалось, что альянс не способен защищать своих членов. Для этого не нужно вторгаться и прорываться через всю Польшу — достаточно напасть на прибалтийские государства или Финляндию. И такая ограниченная операция может быть молниеносной.
— Как нам следует реагировать на подобного рода угрозы?
— Прежде всего, мы должны сразу же понять, что происходит нечто подобное. Во-вторых, мы должны придумать план для быстрого перебрасывания частей, чтобы вовремя реагировать на подобные кризисы и, таким образом, доносить сигнал: мы понимаем, что делают русские, и не потерпим ничего подобного. Они должны понимать, что невероятно просчитались, думая, что страны НАТО не вмешаются. В том числе для этого нам и нужна качественная инфраструктура.
— То есть, в России по-прежнему видят самую серьезную угрозу НАТО?
— Именно так.
— Неужели, несмотря на все кибернетические и дезинформационные удары, которым подвергается альянс, нам по-прежнему угрожает реальный военный конфликт?
— Вы должны понимать, что мы уже в конфликте с Россией. Русские не задумываются, идет война или нет. Для них конфликт не прекращался. Это не означает, что мы не должны с ними торговать, играть в хоккей и тому подобное. Но единственное, что они воспринимают, — это сила.
— Что Вы думаете о недавних учениях российской армии «Восток-2018»?
— Это только еще одна демонстрация их силы, наряду с кибернетическими атаками и другими ударами. Они хотят сказать: «Вот что мы умеем, и мы способны это сделать». То же самое касается строительства моста между Россией и Крымом. Это сигнал о том, что Россия никогда не вернет Крым. Кроме того, сейчас русские совершенствуют свои базы в Калининграде, Сирии, а теперь они начали размещать свои зенитно-ракетные системы еще и в Арктике. Они отнюдь не случайно создают этот пояс.
— Правильно ли я понимаю, что, по-Вашему, Россия старается разобщить членов альянса?
— Да. Все наши правительства находятся под постоянным давлением. Русские влияют на результаты наших выборов и на СМИ. Нам известно, что российская военная разведка ГРУ финансировала правых активистов в Германии, которые приняли участие в демонстрации в Хеймнице. Все это способы, которыми они стараются нас разобщить.
— Как Вы считаете, государства НАТО достаточно делают для того, чтобы предотвратить этот потенциальный кризис?
— Всегда делается недостаточно. С одной стороны, есть много государств, которые не хотят вкладывать достаточные средства в армию. Проблема даже не в финансах, а в отсутствии политической воли. А ведь мы должны эффективнее сотрудничать на уровне Европейского Союза и США. С другой стороны, мы добились значительного прогресса, создав соединения быстрого реагирования и взяв под охрану телекоммуникационные каналы между Европой и Северной Америкой, а также укрепив наше сотрудничество. При этом мы добиваемся инвестиций на армию в размере двух процентов ВВП. Так что у вашего вопроса нет однозначного ответа «да» или «нет». Но я могу сказать, что по-прежнему очевидно: члены альянса все еще преданы его идее.
— Вы командовали сухопутными войсками НАТО во время кризиса в Крыму, когда его оккупировали российские военные. Насколько трудно Вам тогда пришлось?
— Когда началось вторжение, ситуация была сложной. Вообще, обстановка была сложной с тех пор, как в ноябре 2014 года я возглавил американские войска в Европе. Я отвечал за все соединения, в том числе в Прибалтике, так что пришлось очень трудно. Прежде всего, это был вызов. Сложно было, в первую очередь, убедить европейских и американских лидеров, что Россия не партнер, как бы нам того ни хотелось. Кроме того, нужно было донести до них, что Россия реагирует только на силу, которую мы должны продемонстрировать, чтобы русские не подумали, что мы не ответим на подобный кризис в другом регионе.
— Рассматривалась ли тогда возможность помочь Украине?
— В тот момент на Украине находились наши соединения, которые помогали обучать украинских военнослужащих. Также США предоставили радары, которые, во-первых, должны были предупредить о ракетах, а, во-вторых, помогали проследить, откуда они пущены. Мы предоставили медицинскую помощь, а теперь также окажем помощь в области противотанковой обороны.
— Президент Франции Эммануэль Макрон отправился в турне по Европе, чтобы убедить лидеров европейских стран включиться в проект единой европейской армии. Но нужна ли она, когда есть НАТО?
— Мне эта мысль нравится. Думаю, это отличная идея. Всегда будут вещи, важные для Европы, но не столь важные для США. Кроме того, США давно хотят, чтобы европейские государства активизировались и создали новую опору для альянса. Однако нельзя допускать создания параллельных подразделений. Тем не менее, как мне кажется, было бы хорошо, если бы у Европейского Союза была своя армия, которая могла бы бороться с кризисом, например, в Африке. Правда, ничего подобного не появится, если Германия активно не поддержит эту инициативу.
— В недавнем интервью чешский премьер Андрей Бабиш сказал, что было бы правильно, если бы Европейскому Союзу в Средиземном море в борьбе с миграцией помогали страны НАТО, такие как Соединенные Штаты и Канада. Что Вы думаете по этому поводу?
— Вы упомянули обязанность выделать два процента ВВП на вооружение. По-Вашему, президент Дональд Трамп поступает правильно, угрожая, что США покинут альянс, если остальные государства не будут вкладываться в него?
— У этого вопроса, пожалуй, есть три аспекта. Во-первых, я полагаю, что все государства без исключения должны выполнять свои обязательства, следующие из третьей статьи Североатлантического договора, то есть они должны быть готовы к обороне и отвечать за собственную обороноспособность. Это акцентировали все президенты Соединенных Штатов, включая Барака Обаму, и президент Трамп в этом с ним солидарен.
Во-вторых, я все же не согласен с тем подходом, который избрал президент Трамп. Его шаги не способствуют единству НАТО, хотя именно сплоченность играет самую важную роль. Единство внутри альянса ненавистно русским больше всего. И заявления американского президента о том, что мы, возможно, покинем НАТО, для русских как подарок. Тем не менее все государства в рамках альянса зависят от руководства Соединенных Штатов, какими бы ни были споры и разногласия. И если мы начнем выходить из договоров и отказываться от эффективных международных механизмов, то сами утратим влияние.
В-третьих, я не думаю, что стоит давить на страны НАТО, чтобы они платили два процента ВВП, как будто это плата за билет на вечеринку. По-моему, так ничего не добиться. Нам нужно четко определить сферы, которые нуждаются в инвестициях, а не добиваться выплаты только этих двух процентов.
— Каким было самое трудное решение, которое Вам пришлось принять в жизни?
— Я на протяжении 15 месяцев служил в Афганистане. С августа 2009 по ноябрь 2010 года. Я не могу вспомнить какое-то конкретное решение, но могу сказать, что работать там для меня было труднее всего. Буквально каждый день кто-то мог погибнуть. «Талибан» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) убивал тогда мирных жителей практически постоянно, и было принято новое решение о том, что мы должны их защищать. Мы делали все, что могли, чтобы сохранить им жизнь, но при этом мы также не должны были забывать и о собственных людях. Кабульское правительство тогда не оказывало достаточной поддержки местным властям, и этот вакуум заполнил «Талибан». Период был по-настоящему трудным. Приходилось отдавать приказы, руководить людьми и отправлять их на рискованные операции. Это тяжело.