Командующий израильскими ВВС, генерал-лейтенант Амикам Норкин, завершил возложенную на него миссию, однако Москва не спешит объявить дело о сбитом российском самолете закрытым. ЦАХАЛ описывает диалог с высокопоставленными представителями российских военно-воздушных сил как «деловой и профессиональный». Израильскими военными было представлено подробное расследование инцидента, в ходе которого во время израильской атаки на базу в Латакии сирийскими силами ПВО был сбит российский разведывательный самолет. Между тем представитель Путина Дмитрий Песков заявил в пятницу, что последнее слово будет за специалистами российского Минобороны, несмотря на то, что Путина проинформировали о докладе израильского генерала.
Последнее слово, будет, разумеется, за самим Путиным, а не за специалистами из Министерства обороны. С тех пор, как произошел инцидент в небе над Сирией, Россия говорит на нескольких языках. Министерство обороны, выступившее с резкими угрозами в адрес Израиля, проводит жесткую линию; Путин говорил о произошедшем в достаточно мягкой, почти примирительной, форме («цепь трагических обстоятельств»); представители российской армии и ВВС, поддерживающие связь с израильскими коллегами, говорят в основном на профессиональном языке, их интересует, что привело к падению самолета, и как в будущем избежать такого рода инцидентов.
Однако, несмотря на то, что Израиль в силу сложившихся обстоятельств проявил редкую открытость в вопросе предоставления релевантной информации, а главное — невероятную скорость в расследовании инцидента, израильская оборонная система не тешит себя иллюзиями. Инцидент, в результате которого 15 солдат и офицеров вернутся в Россию в цинковых гробах, стал серьезным конфузом для российских властей. Российская сторона и без того не проявляла особой радости в связи с мощью и интенсивностью действий израильских ВВС в сирийском воздушном пространстве. В ситуации, когда Владимир Путин получил в свои руки столь серьезный рычаг давления на Израиль, трудно поверить, что он откажется от него во имя прекрасной дружбы с премьер-министром Биньямином Нетаньяху.
Поэтому, несмотря на близкие отношения, завязавшиеся в последние годы между двумя лидерами, Россия, вне сомнений, попытается извлечь из этого инцидента максимум. Новые договоренности между сторонами, по-видимому, еще не сформированы окончательно, и вряд ли они вообще станут достоянием гласности. Однако логично предположить, что, как минимум, в ближайшей перспективе Россия потребует определенных ограничений свободы действий израильских ВВС в сирийском небе — либо посредством закрытия для израильских самолетов пространства над севером Сирии, либо потребовав от Израиля еще более раннего оповещения о намеченной атаке. В любом случае механизм координации с российскими офицерами в Сирии продолжает действовать.
В создавшейся напряженности между двумя странами было особенно заметно отсутствие третьей стороны — Соединенных Штатов. Еще несколько лет назад американцы были задействованы в любых серьезных ситуациях на Ближнем Востоке. В качестве наиболее яркого примера можно привести резолюцию Совета безопасности ООН за номером 1701, определившую условия окончания Второй Ливанской войны в 2006 году. Это было достигнуто при интенсивном вмешательстве США и Франции. Россия, хоть и является одним из пяти постоянных членов Совета безопасности, почти не участвовала в этом процессе. Сегодня все иначе. Путин хозяйничает в Сирии, американский президент Дональд Трамп — в лучшем случае игрок второго плана. Эта тенденция началась в период полного бездействия администрации Обамы в Сирии и стала еще более выраженной с приходом в Белый дом Дональда Трампа. Администрация Трампа занята противодействием Ирану и наказанием палестинского руководства. Однако вступать в конфликт с Путиным в Сирии она не намерена.