Бывший высокопоставленный чешский дипломат Петр Коларж (Petr Kolář) обеспокоен кадровым «развалом» МИДа ЧР. «У меня это не укладывается в голове. У нас нет нормального министра, а уходят и лучшие заместители», — отмечает Коларж, который когда-то был послом в Соединенных Штатах Америки и в России. Коларж говорит о «параличе» чешской дипломатии, который, по его словам, если затянется, может навредить нашим интересам в сфере безопасности. Ситуация в Европе неспокойная, а связи с США слабнут, и под вопросом оказываются, например, энергетические проекты стратегического характера.
Ihned.cz: Новое правительство Бабиша, несмотря на то, что его поддерживают коммунисты, пока продолжает идти в принципе изначальным прозападным курсом. По-Вашему, все так и останется?
Петр Коларж: Если давать оценку внешней политике правительства, анализируя только два важнейших выступления премьер-министра Бабиша (речь перед послами Чешской Республики и интервью немецкому изданию «Бильд»), то я бы сказал, что у меня нет особых возражений.
В этих выступлениях Бабиш весьма решительно заявил, что ни о каком Чехзите речи не идет, что нам нужен сильный Европейский Союз и что ЕС — это замечательный проект, у которого нет альтернативы. Однако он нуждается в реформе. Правда, не столь важно, кто что говорит — важно, кто что на самом деле делает. В этой связи пока еще слишком рано давать какие-то оценки. Господин премьер также утверждает, что ему в целом не нужен министр иностранных дел. Мол, он и сам справится. В определенной степени это так. Но с кем он будет заниматься дипломатией, если в министерстве нет людей? Уходят лучшие заместители, такие как Якуб Дюр и Иво Шрамек. На мой взгляд, это плохо, и я надеюсь, что кадровое ослабление не продлится долго.
— Кто может извлечь выгоду из этого «паралича»?
— Несомненно, он на руку тем, кто хочет, чтобы мы не были полноценным членом и союзником евроатлантического сообщества. А ведь под вопросом энергетические проекты, на которые наша дипломатия должна обратить внимание. Я говорю, например, о строительстве новых ядерных блоков на АЭС «Дукованы» и АЭС «Темелин».
— Сейчас споры развернулись, в первую очередь, вокруг финансирования строительства, а о поставщиках ядерных технологий уже мало говорят. Многие эксперты утверждают, что на самом деле не столь важно, кто построит нам реакторы: русские, корейцы, китайцы, французы или американцы. Решающую роль якобы сыграют экономические и технические аспекты. Вы согласны с этим мнением?
— Строительство новых ядерных блоков мы должны воспринимать как самый важный стратегический вопрос для нашей страны на ближайшие несколько десятилетий. Дело не только в строительстве, но и в эксплуатации блоков в течение будущих 40 — 60 лет. Кроме того, первую скрипку не должны играть экономические интересы, которые, кстати, тоже спорны, если учесть, что проект вообще может оказаться убыточным и превратиться в черную дыру, поглощающую деньги чешских налогоплательщиков. Наиболее важны аспекты стратегического характера и нашей безопасности. Тот, кто будет строить ядерные блоки, будет контактировать с нашими политиками, нашей государственной администрацией, будет посвящен в массу вопросов, имеющих отношение к нашей безопасности. И если интересы этого партнера будут отличаться от наших, он может буквально взять нас за горло и начать шантажировать. С этим, по-моему, надо быть очень осторожными.
— То есть Вы не согласны с тем, чтобы доверять строительство российскому государственному концерну «Росатом», хотя многие считают его идеальным кандидатом?
— Делать это можно только тогда, когда Россия станет партнером, на которого мы сможем положиться и который уже не будет пытаться разложить евроатлантическое сообщество, не будет воспринимать Запад как главного врага. Тогда и мы сможем относиться к россиянам как к любому другому претенденту на этот гигантский заказ.
— К примеру, президент Земан был бы не против, если бы россияне получили этот контракт без тендера. Правительство сейчас продумывает, на каких условиях строительство можно было бы реализовать на основании межправительственного договора, как поступило в случае с АЭС «Пакш» правительство Орбана в Венгрии.
— Это очень серьезное дело. Не могу поверить, что Бабиш допустит нечто подобное. Не так давно он публично заявил о своей заинтересованности в стандартном тендере. Моя позиция более радикальна, и, на мой взгляд, с самого начала мы должны в первую очередь руководствоваться критерием безопасности. И если мы считаем Россию страной, которая не является нашим союзником и партнером, то, значит, она наш противник, поэтому нам вообще не стоит рассматривать ее в качестве кандидата на достройку чешских АЭС.
— То есть россиян вообще нельзя допускать до тендера?
— Да. Наверное, это трудновыполнимо, но я только высказываю собственную точку зрения. Я решительно против любого подыгрывания кому бы то ни было.
— На периферии интересов чешской политики ведутся споры вокруг другого энергетического проекта, влияющего на всю Европу. Речь о строительстве газопровода «Северный поток — 2», который будет проложен по дну Балтийского моря между Россией и Германией. Этот газопровод обходит «традиционные» транзитные страны. Скажем, поляки утверждают, что мы имеем дело с новым российским гибридным оружием, с помощью которого Россия хочет поработить Европу. Вы понимаете позицию Германии?
— Я с большим уважением отношусь к современной Германии и считаю ее превосходным соседом, с которым нас связывают очень крепкие экономические узы. Буквально чудо, что эта страна с ее кровавым прошлым превратилась в своего рода европейского гаранта мира и демократии. Но что касается «Северного потока — 2», то он очень вредит единству Европейского Союза и евроатлантического сообщества. По-моему, немцы поддались лобби российских интересов, а кроме того, никуда не делось немецко-российское очарование друг другом, которое существует уже несколько столетий. Я хоть и не являюсь поклонником американского президента Дональда Трампа, но должен признать, что у его критических замечаний в адрес Германии есть своя логика. С одной стороны, мол, мы будем вооружаться против России, а с другой — платить ей огромные суммы за газ и обходить наших союзников.
— Чего тем самым добивается Россия?
— Для России «Северный поток — 2» — это геополитический инструмент. Россияне всегда мыслят категориями геополитики. Для них это способ усилить свое влияние в Германии, обойти Украину и усугубить европейскую зависимость от России в области энергетики. К сожалению, Германия совершенно не считается с тем, что по этому поводу думают в Америке, в Польше, в странах Прибалтики, не говоря уже об упомянутой Украине, которая лишится транзитных сборов. В том, что касается миграционного кризиса, немцы добиваются солидарности от других стран, а в данном случае, на удивление, не солидарны со своими союзниками и партнерами.
— Чехия заняла по этому вопросу нейтральную позицию. Вероятно потому, что может извлечь выгоду из редистрибуции газа.
— Мы традиционно ведем себя, как оппортунисты. Но именно такая политика делает из нас ненадежных союзников. Мы — страна, которая громко заявляет о себе только тогда, когда кто-то наступает ей на больную мозоль, когда ее что-то не устраивает. Это не лучшая позиция. Я — гордый патриот, гражданин Чешской Республики, и я не хочу, чтобы нашу страну вот так воспринимали. Я хочу гордиться тем, что мы входим в определенный ценностный цивилизационный круг, что мы говорим о ценностях не только тогда, когда нам это выгодно, и что мы способны эти ценности отстоять.
— Раз уж Вы заговорили об этом, я не могу не вспомнить об антироссийских санкциях. Президент Чехии уже давно добивается их отмены. Якобы они ничего не дают и только вредят бизнесу.
— Если по поводу кого-то у нас есть «сомнения», то либо он, как говорят в народе, дурачок, либо его подговорили. Я не думаю, что президент Земан дурачок, так что, скорее всего, на него повлияли. И я не скрываю, кому он тем самым помогает. Возможно, господину Неедлы, своему советнику, у которого есть интересы в России. Может, Милош Земан даже не осознает, что помогает партикулярным интересам нескольких фигур в своем окружении, но не нашей стране. Если бы он хотел помочь Чехии, то сосредоточился бы на странах, с которыми нас связывает намного больший товарооборот.
— Но и премьер-министр Бабиш готов обсуждать санкции и их фактическую пользу.
— Дело тут не в экономическом эффекте (он в общем-то ничтожен). Санкции — это, прежде всего, вопрос нашей внутренней гигиены. Если мы видим, что где-то происходит что-то неправильное, плохое, то мы должны уметь громко против этого выступить. Отступать тут нельзя. Россия аннексировала территорию Украины, которой в прошлом гарантировала территориальную целостность — не только известным будапештским меморандумом, но и билатеральным соглашением от 1997 года, которое по-прежнему является частью международного права. Мы должны настаивать на санкциях ради самих же себя, чтобы показать, насколько важны для нас ценности и принципы, на которых базируется наша цивилизация, насколько для нас важно верховенство закона.
— Противники санкций говорят о том, что Крым все равно остается российским, хотим мы того или нет.
— Тогда можно точно так же сказать, что Южная Осетия и Абхазия уже никогда не будут грузинскими, и признать их независимость и присоединение к России.
И все же мы не оградимся от всего этого и не махнем рукой в оппортунистской манере, заявив, что с этим ничего не поделаешь, что, мол, дело сделано. Если бы мы пошли на это, то поступили бы так же, как Чемберлен и Даладье в 1938 году. Тогда они тоже приняли мюнхенские договоренности как «свершившийся факт» (fait accompli). Но вспомните, сколько времени потребовалось президенту Бенешу в лондонском изгнании для того, чтобы убедить наших союзников, что они должны аннулировать мюнхенский договор. В тот момент уже все понимали, насколько он вреден и постыден.
Если соглашаться со злом, уступать ему, то его аппетиты будут только расти и усугубляться. Именно это и произошло с Гитлером. Если бы мир не уступал ему, его аппетиты так не выросли бы. Кстати, до сих пор Путин действовал таким же образом: он проверял, насколько далеко мы позволим ему зайти.
— Когда Запад начал уступать Путину?
— Лично для меня важным моментом стал саммит НАТО весной 2008 года в Бухаресте. Туда приехали делегации из Грузии и с Украины в надежде, что им позволят начать переговоры о членстве. Однако обе делегации уехали ни с чем, поскольку, в первую очередь, Германия и Франция опасались, что, ответив согласием Грузии и Украине, спровоцируют Москву. Если бы тогда мы решительно поддержали интересы Грузии и Украины, все могло бы быть по-другому. В Москве все это, естественно, истолковали как слабовольное проявление попустительства. Потом был август 2008 года и вторжение России в Грузию. После западные политики все же проявили свой «праведный гнев», но им все и ограничилось.
— Но на сколько хватит наших политиков, готовых идти на уступки?
— Как человек, который по-настоящему любит Россию (моя мама, помимо физики, преподавала русский язык, а я рос на классической русской литературе), я утверждаю, что России уступать в этом вопросе нельзя. Кто хочет помочь России стать нормальным, процветающим и демократическим государством, которое будет нашим партнером, а может, и союзником, не уступит никогда.
— Однако Владимиру Путину на руку нынешние разногласия между США и Европейским Союзом и то, что новая американская таможенная политика, проводимая Дональдом Трампом, грозит перерасти в торговую войну. Понимает ли Трамп, насколько помогает Путину?
— Я не уверен. Думаю, что Трамп в первую очередь сосредоточен на себе самом и считает, что помогает, прежде всего, Америке. Он не понимает ценности евроатлантического союзничества, не осознает, насколько огромен проект, оформившийся после Второй мировой войны. Трамп совершенно пренебрегает мудростью своих предшественников, которые, наученные ошибками стран-победительниц в Первой мировой войне, протянули своим главным врагам (немцам и японцам) руку помощи. Они предложили план Маршалла для европейского восстановления. Это была огромная инвестиция, поспособствовавшая не только перезагрузке экономики, но и развитию демократии, образованию и воспитанию людей. Главного врага в Европе американцы превратили в главного союзника. А теперь Трамп своими недальновидными шагами все это разрушает.
— Но он утверждает, что помогает американской промышленности. Вслед за повышением пошлин на сталь и алюминий новые барьеры могут появиться и для европейских автомобилей. Это, несомненно, сказалось бы и на чешских производителях.
— Когда американские заводы будут выпускать такие же качественные машины, как Мерседесы, БМВ и Ауди, американцы, конечно, будут покупать их с удовольствием. Но пока все иначе, и те, кто побогаче, предпочитают покупать немецкие автомобили, забыв о Линкольнах и Фордах (они для убежденных патриотов).
Своими пошлинами Трамп добьется максимум того, что состоятельным американцам придется приплачивать за более высокое качество, а кроме того, очень навредит связям между Европой и Америкой. Американский президент оспаривает принципы капитализма и свободного рынка, и это в очередной раз доказывает, что он не понимает, как должна функционировать экономика в 21 веке. Совсем недавно я еще надеялся, что будет подписан договор о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) (запланированное соглашение о свободной торговле между ЕС и США — прим. авт.), раз подобное соглашение подписали с Канадой. Я был уверен, что доживу до того момента, когда североамериканское пространство и ЕС создадут единый рынок. Но теперь, к сожалению, маятник качнулся в другую сторону.
— На будущих президентских выборах Трамп может проиграть, и маятник снова может качнуться в противоположном направлении.
— Я убежден, что рано или поздно мы вернемся на путь сотрудничества, а не конфронтации. Факт в том, что Трампу удалось вызывать у определенной части американцев тот самый «праведный гнев». Мол, мы больше не хотим быть экономическим козлом отпущения, не будем платить за чужую оборону и при этом позволять экономически себя шантажировать. Все это вопросы, которые, конечно, заслуживают серьезного и предметного обсуждения. Я согласен с Трампом в том, что Европа больше не может «за так» пользоваться всеми благами совместной обороны в условиях, когда США оплачивают от 70 до 80% расходов НАТО. Это нечестно. Так что давайте обсуждать пошлины, рабочие места, но раздувать конфронтацию не стоит.
— Мы все время говорим о ценностях нашей цивилизации и их размытии. Однако если послушать чешских политиков, то создается впечатление, что для них нет ничего святого, никаких неприкосновенных ценностей. И раз они их не проповедуют, то вряд ли будут защищать.
— Да, это основная проблема. Скажем, я не имею ничего против потребления: мы живем в эпоху, которая дает нам такую возможность, и каждый свободно может выбрать свой образ жизни. В этом отношении я очень либерален. Однако действительно есть определенные ценностные императивы, и допускать их расшатывание мы не должны. Я имею в виду, например, то, на чем основано либерально-демократическое общество: личная свобода, взаимоуважение, толерантность, определенная степень солидарности с нуждающимися и так далее.
Тут я возвращаюсь к острой проблеме миграции. Почему разные ксенофобы и нацисты навязывают нам, либеральным демократам, ярлыки, называя «солнышками» и «добросерами». В моем окружении нет никого, кто сказал бы: «Давайте примем всех, кто захочет к нам приехать». Это глупость. Мы должны уметь различать, кто нуждается, у кого есть право просить убежище, а кто — экономический мигрант, который, применяя силу, добивается в испанских эксклавах в Северной Африке, чтобы мы пустили его в Европу. Таких надо дубинкой по голове и гнать прочь!
Но также нельзя вдаваться в прямо противоположное, отказывая всем, в том числе настоящим беженцам, бежавшим от войны. Самое время начать защищать либеральную демократию и доказывать всем, кто ею пренебрегает и считает пережитком, что они чудовищно ошибаются. Мы гуманисты и соблюдаем определенные принципы и законы, но у нас также есть силы, чтобы постоять за себя.
— Вы для этого недавно создали ассоциацию «Граждане за»?
— Именно так. Мне уже давно кажется, что люди, которые являются настоящими убежденными либеральными демократами и опираются на изначальные либеральные ценности (на них, кстати, выросла Америка), готовы защищать свои ценности, свои принципы и свой образ жизни. Мы в него верим, и для нас он не отживший и не устаревший. Нужно уметь признавать ошибки, признавать, что мы зашли слишком далеко с политической корректностью, но не стоит увлекаться, занимаясь самобичеванием.
Я по-прежнему уверен, что наша цивилизация — лучшая из всех, что убедительно подтверждается тем, сколько людей хотело бы тут жить.