Россия утверждает, что поставки газа по предлагаемому ею газопроводу «Северный поток — 2» могут восполнить недостающие объемы в условиях сокращения добычи газа в странах Евросоюза. Эта уязвимость Евросоюза, связанная с недостаточной обеспеченностью газом, возросла после недавнего решения голландского правительства, принятого в апреле 2018 года, о начале процесса закрытия своего крупнейшего газового месторождения в Гронингене. Но при более внимательном рассмотрении это заявление России выглядит как очередная дезинформационная операция. И проводится она с тем, чтобы воспользоваться слабостью Евросоюза, испытывающей нехватку газа, в качестве прикрытия для реализации проекта по строительству газопровода, цели которого далеки от вопросов увеличения объемов поставок газа в Европу.
Разработка газового месторождения Гронинген в Нидерландах в конце 1950-х годов ознаменовала начало золотого века добычи природного газа в Западной Европе. За Гронингенским месторождением последовали шельфовые месторождения в территориальных водах Нидерландов, Дании, Великобритании и Норвегии. В итоге Северо-Западная Европа сама стала крупным игроком на мировом энергетическом рынке. В 2013 году здесь по-прежнему ежегодно добывали более 80 миллиардов кубических метров газа, из которых 54 миллиарда кубических метров — непосредственно на месторождении Гронинген. Почти половина этих объемов поставлялась в соседние страны — Германию, Францию и Бельгию, что обеспечивало Нидерландам значительные дополнительные налоговые поступления и экспорт.
Однако в апреле 2018 года голландское правительство вынесло Гронингенскому месторождению смертный приговор. Объемы добычи, которые уже были ограничены в 2015 году до 21,6 миллиардов кубометров, к 2022 году будет сокращены до 12 миллиардов кубометров. А в 2030 году газовое месторождение будет закрыто. Правительство было вынуждено принять такое решение в связи с неопровержимыми доказательствами того, что работы по добыче газа ведут к повышению повышенной сейсмической активности в регионе. Хотя небольшие подземные толчки наблюдались еще с начала 1990-х годов, решение о закрытии месторождения было принято после землетрясения магнитудой 3,6 балла с эпицентром в деревне Хюзинге (Huizinge) в августе 2012 года. По этой причине Гаага ввела первый из нескольких лимитов на добычу газа. Но, несмотря на эти ограничения, подземные толчки в регионе продолжались. Не далее как в январе 2018 года в районе Гронингенского месторождения произошло еще одно крупное землетрясение магнитудой 3,4 балла. Голландская компания NAM, добывающая газ на Гронингенском месторождении, и власти страны должны будут возместить ущерб примерно 90 тысячам домохозяйств, которые пострадали в результате землетрясения.
Поэтому неудивительно, что с учетом этих обстоятельств и враждебной реакции общественности на дальнейшую добычу газа Гаага предприняла столь радикальные меры с целью закрытия одного из главных газовых месторождений Европы. Это удар по внутренней добыче газа в Евросоюзе произошел наряду с сокращением объемов добычи газа на многих месторождениях в Северном море. Например, объемы добычи на британских месторождениях в Северном море сокращаются почти непрерывно — с 110 миллиардов кубометров в 2000 году до немногим менее 40 миллиардов кубометров в 2017 году. Общий объем добычи газа в странах Евросоюза сократился с пикового уровня 341 миллиарда кубометров в 2004 году до 257 миллиардов кубометров в 2016 году. Согласно прогнозам, к 2030 году газовые компании Евросоюза, возможно, будут добывать лишь 146 миллиардов кубометров в год. Лишь Норвегия пока может увеличивать объемы добычи, но она в одиночку не в состоянии компенсировать сокращение добычи в Нидерландах, Великобритании и Дании.
В компании «Газпром» заявляют, что собираются прийти на помощь со своим «Северным потоком — 2». В рамках этого проекта природный газ будет поступать по двум ниткам газопровода, пропускная способность каждой из которых составляет 27,5 миллиарда кубометров. Газопровод будет проложен от российского балтийского побережья до Грайфсвальда (парламентский округ Ангелы Меркель) на побережье Балтийского моря в Германии. Руководство компании утверждает, что поскольку добыча газа в ЕС резко сократилась, ее газопровод может обеспечить основные поставки дополнительных объемов газа, необходимых Евросоюзу.
Однако при ближайшем рассмотрении история с «Северным потоком — 2», который якобы предназначен для «оказания помощи», как-то не совсем складывается. Когда в 2006 году «Газпром» предложил построить предыдущий газопровод «Северный поток — 1», который в основном проходит по тому же маршруту, что и «Северный поток — 2», он выдвигал те же доводы в виде громких обещаний дополнительных поставок газа в Евросоюз. На самом же деле, как только «Северный поток — 1» был введен в эксплуатацию, сократился транзит российского газа по украинскому магистральному трубопроводу «Братство», и вместо этого поставки газа теперь осуществляются по газопроводу «Северный поток — 1». Другими словами, «Северный поток — 1» был не газопроводом, который многозначительно позиционировался как канал дополнительных поставок природного газа. Это был проект, предназначенный лишь для того, чтобы перенаправить газовые потоки из одного трубопровода в другой для достижения стратегических целей России — в основном для ослабления позиций Украины и государств Центральной и Восточной Европы.
Есть веские основания полагать, что «Северный поток- 2» является очередным «отвлекающим» газопроводом, который строится в том же «ключе». В июне 2015 года, как раз перед тем, как объявить о проекте «Северный поток — 2», заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Медведев сделал резкое и образное заявление. По его словам, текущий транзитный контракт с «Нафтогазом» (украинской государственной энергетической компанией), срок которого истекает в 2019 году, «ни при каких условиях, даже при смене Солнца и Луны, продлеваться не будет». Негативная реакция Евросоюза на это заявление, а также практическая реальность того, что газопровод «Северный поток — 2» вряд ли будет введен в эксплуатацию к 2019 году, предполагали отступление «Газпрома» от своей абсолютистской позиции в том, что касается отказа заключать новый контракт с Украиной.
Однако подразумеваемая цель, которая стала понятной из заявлений Медведева, осталась прежней. Она заключается в том, чтобы как можно скорее свести к минимуму или закрыть транзит газа по украинскому магистральному газопроводу «Братство» и перенаправить газовые потоки, которые поступали бы по украинской магистрали, на газопровод «Северный поток — 2».
Есть два обстоятельства, указывающие на то, что целью (строительства нового газопровода) в основном является Украина.
Во-первых, для того, чтобы сократить до минимума срок действия возможного возобновленного контракта на транзит газа через Украину, две нитки газопровода «Северный поток — 2» (в отличие от двух ниток газопровода «Северный поток — 1») строятся не одна за другой, а одновременно. Однако практически во всем остальном «Северный поток — 2» строится теми же методами в соответствии с теми же технологиями, что и «Северный поток — 1». Это явно свидетельствует о том, что целью является завершить прокладку трубопровода в кратчайшие сроки, чтобы отказаться от транзитного маршрута через Украину или хотя бы значительно сократить поставки газа по этому маршруту.
Во-вторых, газпромовский газопровод «Турецкий поток» спроектирован подобно газопроводам «Северный поток —1» и «Северный поток — 2». Он состоит из двух ниток пропускной способностью 16 миллиардов кубометров каждая. По одной нитке, которая сейчас уже проложена, газ будет поставляться в Турцию. По другой нитке газ должен будет поступать в Юго-Восточную Европу (вместо газа, который в настоящее время поступает транзитом через Украину) и по балканской газовой магистрали — в Грецию.
Речь идет только о геополитике в отношении Украины, и очевидно, что «Газпром» не собирается увеличивать поставки газа в Европу по «Северному потоку — 2». Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на европейский соединительный газопровод EUGAL, являющийся сухопутным продолжением «Северного потока — 2» и еще одним проектом, который реализует «Газпром» со своими европейскими партнерами. Сам «Северный поток — 2» заканчивается на балтийском берегу Германии. Но сухопутный газопровод EUGAL, который будет иметь пропускную способность достаточную, чтобы принимать весь годовой объем газа, закачиваемый по «Северному потоку — 2», ориентирован не на Западную Европу, а направлен на восток — к границам Польши и Чехии. Он соединяется с газотранспортными системами государств Центральной и Восточной Европы через газовые интерконнекторы ЕС «Запад-Восток». Очевидно, что цель строительства газопровода EUGAL состоит в том, чтобы заполнить эти интерконнекторы газпромовским газом. Если заполнить эти интерконнекторы газпромовским газом, то всем остальным поставщикам газа пробиться на рынок Центральной и Восточной Европы будет сложно.
Очевидно, что «Газпром» стремится разделить единый газовый рынок Евросоюза на две части. Западная Европа останется либерализованным открытым газовым рынком, способным получать доступ к многочисленным источникам поставок газа. А на рынке Центральной и Восточной Европы вновь будет доминировать «Газпром», и эти страны вновь окажутся под влиянием России. Основным препятствием для реализации этого плана является украинский магистральный газопровод «Братство» и практика так называемых реверсных поставок газа через украинскую газотранспортную систему. Из-за того, что газ, поступающий в Европу транзитом по газотранспортной системе «Братство», стал средством зарабатывания денег, «Газпром» уже в основном лишился своего влияния на газовом рынке Украины. Как только газ поступает в транзитный газопровод «Братство» и дальше — к клиентам «Газпрома» в Словакии, Венгрии и Польше, право собственности на него переходит к этим клиентам, а государства Центральной и Восточной Европы затем перепродают этот газ обратно на Украину. Угрозой для реализации российского плана при поставках газа Центральную и Восточную Европу по «Северному потоку — 2» является то, что если газ в Европу будет по-прежнему поступать по газопроводу «Братство», то этот газ будет «составлять конкуренцию» газу, поступающему по «Северному потоку». Дело в том, что «Газпром» не имеет права собственности на этот газ и не может распоряжаться, кому этот газ продавать и по какой цене. Поэтому строительство российских газопроводов лучше всего рассматривать как тактический ход с целью восстановления отношений «один на один» между «Газпромом» и его клиентами и при этом — восстановления права принудительно устанавливать цены на энергоносители во всем регионе, в котором, по мнению россиян, они должны господствовать.
На первый взгляд у общественности и даже политиков может сложиться мнение, что если появится новый газопровод, то в перспективе должны увеличиться и поставки газа. Это ошибочный вывод, который лишь поможет России и дальше проводить свою дезинформационную кампанию. Первое, что следует сделать, это признать ошибку. Второе — выяснить, как решить реальную проблему, состоящую в том, что намечается нехватка газа в Нидерландах и в остальных странах Евросоюза. Реальное решение заключается не в строительстве новых газопроводов, имеющих политическую подоплеку, а в разработке надежного дублирующего энергетического комплекса возобновляемых источников энергии и альтернативных источников природного газа. Сегодня это сделать намного проще по двум причинам.
Во-первых, как отметило Международное энергетическое агентство в своем исследовании по возобновляемым источникам энергии, опубликованном в ноябре 2017 года, стоимость возобновляемых источников энергии, если говорить о ветряных и солнечных станциях, резко снижается. По оценкам МЭА, за счет использования возобновляемых источников энергии в период с 2017 по 2022 годы генерирующие мощности в мировом масштабе возрастут на 1000 гигаватт. Это составляет половину совокупной генерирующей мощности угольной энергетики, на создание которой ушло 80 лет. В частности, Европа располагает значительными возможностями использования гораздо большего количества возобновляемых источников энергии для повышения своей энергетической безопасности.
Во-вторых, растет число других доступных для Западной Европы источников поставок природного газа (помимо России) — в том числе из таких традиционных стран-поставщиков, как Норвегия и Алжир. Алжир, в частности, не в полной мере использует газопроводы, предназначенные для поставок в Евросоюз, и огромные ресурсы природного газа, которые могут быть введены в эксплуатацию. Другим крупным источником является сжиженный природный газ (СПГ). И Соединенные Штаты, и Австралия наращивают производство СПГ. К 2024 году потенциальный объем экспорта СПГ из США сравняется с объемом экспорта «Газпрома» в Евросоюз. Эти дополнительные ресурсы газа можно будет использовать наряду со значительным наращиванием мощностей возобновляемых источников энергии, решая проблемы, связанные с прерывистым характером деятельности ветряных и солнечных станций, а также снижая стоимость электроэнергии.
Для европейцев «Северный поток — 2» является уроком на будущее, наглядным примером того, что если Россия предлагает построить еще один газопровод, это не значит, что она собирается продавать вам больше газа.