Какой-то негодяй сбил с памятника огромные очки в роговой оправе.
Финский строитель Пентти Ковалайнен (Pentti Kovalainen) обходит вокруг памятника экс-президенту Финляндии Урхо Кекконену (Urho Kekkonen), что рядом с Домом культуры в Костомукше. Он доволен: у памятника вновь появились знакомые очки.
У президента крепкие руки, прямо как у 73-летнего строителя из финской области Кайнуу.
«Но нос у Кекконена все же был другой».
Рядом — фигура Алексея Косыгина, премьер-министра Советского Союза. Политики изучают масштабный строительный проект города с рудником. Автор памятника изобразил их сидящими рядом на пнях.
Строитель одобряюще кивает.
«Кекконен был сплавщиком леса. Ему нравилось сидеть у огня в лесу».
Рожденный в финской провинции Саво, душой — житель Кайнуу, Урхо Калеви Кекконен, который учился в школе города Каяани, однажды летом гулял по лесу. Жители области Кайнуу, бывшего голодного края, просили президента о многом. Поддержите сбор средств на покупку рояля! Произнесите речь на открытии выставке сельского хозяйства! Договоритесь о том, чтобы у нас появилась своя губерния!
В июне 1971 года Кекконен вновь ходил из дома в дом, пил кофе с лапландским сыром.
Родители Ковалайнена, бывшие фронтовики, не пригласили его зайти. Лесозаготовщик и хозяйка небольшого участка придерживались красного цвета в своей идеологии. Они были единственными жителями деревни Корваниеми, которые проголосовали за партию «Демократический союз народа Финляндии».
Пентти Ковалайнен переехал в город Каяани, чтобы работать на заводе по производству строительных блоков. На выборах он всегда голосовал за своего товарища. Он уважал его, несмотря на различия в политических взглядах. Уркки проложил к небольшим деревням шоссейные дороги, которые окрестили «дорогами Кекконена».
В 1971 году Кекконен сообщил жителям Каяани потрясающую новость.
В 30 километрах к востоку от города Кухмо, посреди глуши, должен появиться моногород — город, который будет жить работой горно-обогатительного комбината.
В годы Войны-продолжения (Советско-финской войны 1941-1944 годов, прим.ред.) финские войска пересекли границу и удивились странным показаниям компаса. Причина вскоре выяснилась: месторождение железной руды.
Костомукша была бы в три раза больше советского Светогорска у юго-восточной границы.
Кекконен провозгласил: «Я уверен, что проект Костомукши реализуется»
Письмо марта 1976 года, без даты. Главный редактор «Кайнуун Саномат» (Kainuun Sanomat) Отсо Кукконен (Otso Kukkonen) обратился к «брату-президенту».
«С некоторой тревогой осмелюсь написать Вам о слухах про Костомукшу».
Главный редактор опасался, что проект будет отложен на 1980-е годы. В области Кайнуу опять наступили голодные времена.
Пентти Ковалайнен тоже участвовал в работах по оказанию экстренной помощи. Ремонтировалась железная дорога у населенного пункта Контиомяки. Грандиозный проект по ту сторону границы уже был забыт.
Весной многих неожиданно уволили. Основание: перевод на строительство Костомукши.
Радость быстро испарилась. Проект реализовывался очень медленно.
Кекконен часто ходил в сауну с советским послом Владимиром Степановым. Дипломат с энтузиазмом продвигал проект Костомукши, его родного края. На переговоры в Москву ездил горный советник Кауко Растас (Kauko Rastas), эксперт в строительной сфере, нередко рыбачивший с президентом.
Урхо Кекконен злился в своем дневнике: «Что, черт возьми, делать? Нужно соглашаться на работу, уровень безработицы в области Кайнуу — 14%».
Был составлен соответствующий пресс-релиз. Высокий уровень инфляции на Западе увеличил стоимость строительства. С такими затратами можно было бы построить три Костомукши на Урале, утверждала российская сторона.
Кекконен знал, кого обвинят жители Кайнуу, если комбинат не удастся построить. Президента.
Проблемы разрешились, когда ответственность перешла к компании «Финн-Строй», объединению финских строительных фирм. С ценой пошли на компромисс.
Договор подписали в мае 1977 года в Москве. Во время государственного визита Кекконен увидел сон о том, что на пути реализации проекта возникли новые преграды.
Однако все шло благополучно. Переговоры, длившиеся шесть лет, подходили к благоприятному завершению.
Пентти Ковалайнен открывает дверь банка в центре Костомукши. У входа просят милостыню двое мужчин. Здесь бушует дикая рыночная экономика.
В пункте обмена валюты калькулятор подносят прямо к глазам. Евро стоит 78 рублей.
Работник, представившийся Ромой, достает из нагрудного кармана толстую пачку купюр. Дает рубли в руку и говорит по-фински: «Пересчитай!»
Ковалайнен меняет сто евро.
«Можно доверять, — говорит он. — Рома никогда меня не обманывал».
Ковалайнен ездит в Костомукшу каждые две недели. Заправляет бак своей «Киа» и десятилитровую канистру. За бензином и правда стоит съездить. Особенно сейчас, когда экономические санкции ЕС и США ослабили курс рубля.
Литр бензина стоит 70 центов, это в два раза дешевле, чем в городе Каяани.
В 1978 году Ковалайнен расплачивался в Костомукше финскими марками. Место стройки напоминало государство в государстве.
Почта приходила по финскому индексу. Было три финских банка: Постипанкки, Осууспанкки и Кансаллис-Осаке-Панкки. Марки принимали в ресторане кооператива Кайнуу и магазине «Русанен».
Вокруг появились сотни бараков. Рабочие постройки, бытовки, сауны, медицинский пункт, вытрезвитель.
Первая работа Ковалайнена в этом проекте — три многоэтажных дома, «группа домов 150». Он, помощник плотников, закреплял груз на автокране. Блоки везли из финской Хямеенлинны. Дома росли как грибы после дождя.
Ковалайнен начал заливать бетонные полы. Кроме зарплаты ежедневно платили суточные — сто марок. Появились финансовые сбережения: много переработок, бесплатное проживание.
В ресторане предлагали финские блюда. Тоже дешевые. Суп из оленины стоил четыре марки, хороший бифштекс — восемь марок
На заработанные деньги строители могли позволить себе новый дом на родине и новые автомобили
Ковалайнен купил себе новенькую «Шкоду»
В Костомукше прорабы ездили на «Ладах» — сибирских «Мерседесах». Строители — на автобусах, как и советские граждане. Рассчитывали, что после окончания строительства в городе будет 400 автомобилей. Разметку парковочных мест не делали.
Одна из главных улиц Костомукши — улица Антикайнена. Она была названа в честь Тойво Антикайнена (Toivo Antikainen), финского коммуниста и предателя родины. У дороги стоят многоэтажные дома, возведенные советскими гражданами.
«Все еще стоят, черт возьми!» — рычит Ковалайнен.
Местный бетон был слабым, почва — неоднородной. Работать часто шли лесозаготовщики, непрофессиональные строители.
На одной из улиц Костомукши Ковалайнен изучает знакомое ему место, «группу домов 150». Многоэтажные дома стоят прочно. Поменяли только уплотнители и некоторые окна.
Жилые зоны окружены хвойными деревьями, как в финских зеленых микрорайонах.
На пешеходных переходах и в тени деревьев беспорядочно стоят внедорожники. «Мерседесы», «Ниссаны», «Лэнд Крузеры».
По воскресеньям, в выходные, машины захватывают город.
«В такие дни здесь царит настоящий хаос».
«Чайки» и «ЗИЛы», черные автомобили представительского класса, летят на праздничное мероприятие.
Осенью 1987 года был заложен первый камень в промышленной зоне Костомукши.
День 14 сентября было прохладным и солнечным. Главные гости мероприятия, Кекконен и Косыгин, сидели на сцене под пледами. Прозвучали гимны Советского Союза и Финляндии. Долгие выступления переводили на финский и русский.
Последним выступал президент Финляндии. «Мы собрались в глуши Костомукши…»
Ветер смешал все бумаги, семь листов текста. В конце Кекконен запутался в словах.
На праздничном обеде лицо Кекконена горело от досады. Он так и не закончил свою речь. Спустя два месяца, в ноябре, секретарь Государственного совета Кеийо Корхонен (Keijo Korhonen) на всякий случай составил некролог президента. Его записали на пленку и поместили в хранилище записей «Юлейсрадио» (Yleisradio).
Начало некролога было довольно емким.
«Урхо Калева Кекконен был одним из тех государственных деятелей, имя которых стало символом целой эпохи».
Кекконен был незаменим. Так считал 78-летний президент, которого недавно переизбрали на пятый срок. Так считали и его сторонники, в том числе и в Советском Союзе.
Краеугольным камнем отношений был Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, и Урхо Калева Кекконен был гарантом его реализации.
В торжественной речи Кекконен повторил официальные торжественные слова о дружбе и взаимном доверии. Однако за кулисами чувствовалось сильное политическое давление. До его поездки в Костомукшу Советский Союз предлагал Финляндии совместные военные учения и продажу оружия в качестве бартера за строительство. Однако Кекконен отверг предложение.
Он хотел укрепить экономическое, а не военное сотрудничество. Поэтому он работал коммивояжером горных советников, изо всех сил продвигал восточную торговлю.
За период с 1956 по 1980 год Кекконен курировал разработку 85 проектов. По инициативе советской стороны было начато 25 проектов.
Советским партнером Кекконена был премьер-министр Косыгин. В обществе друг друга они чувствовали себя комфортно, им нравилось вместе охотиться и ловить рыбу, переговоры были деловыми.
В Советском Союзе ценили подарки. Доверие подкрепляли поступками и договорами.
Кекконен писал в дневнике о поездке: «Я мог бы сказать, но не буду. Без взаимной симпатии с Косыгиным, то есть без нашей дружбы, Костомукша не была бы построена».
Закладка первого камня увенчала успех восточной торговли.
Вечером руководители говорили об экономических отношениях. Мысль Кекконена опять сбилась. Он запутался. Сначала Косыгин возмутился. Потом, поняв, что происходит, достойно завершил переговоры.
Друзей нельзя подставлять. Он и сам был больным человеком. Ведь он продолжает дело Ленина!
Революционер Ленин приветствует нас с вытянутой рукой во дворе бывшего продовольственного склада. Ковалайнен обходит бетонного колосса, вокруг которого полно магазинов мебели и хозяйственных магазинов.
«Здесь больше товаров, чем в хозяйственном магазине „Ко-раута" в Каяани».
Рядом сладко спит заброшенный недостроенный завод. За ним стоит старая прачечная, которая больше похожа на склад металлолома. Рядом с пропускным пунктом у заброшенной пекарни тявкает собака.
Здесь, в промышленной зоне, строитель встретил своего русского друга.
Здание продовольственного склада строили в 1981 году. Ковалайнен услышал, что электромонтер хорошо говорит по-фински.
Он представился: Андрей Исаков, из Карелии.
«Давай говорить по-фински. Эти русские ничего не поймут».
Электромонтер предложил выпить водки прямо из бутылки, в середине рабочего дня. Ковалайнен выпил. Отказываться было бы невежливо.
В день подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи и Первого мая в Костомукше шумно гуляли. В торжественных речах страны-соседи клялись в дружбе. Америку ругали.
В будни красивые речи забывались.
Советские таможенники держали финнов на обжигающем морозе по несколько часов. В зеленой книге с правилами внутреннего распорядка было указано: общаться можно только по рабочим вопросам.
С советскими гражданами можно было встречаться на танцах и спортивных соревнованиях. Но не на улицах или в квартирах.
Исаков иногда заходил в двухкомнатную квартиру, в которой Ковалайнен жил с четырьмя другими строителями. Финский строитель не решался приходить в дом электромонтажника. За запах перегара можно было заработать две недели неоплачиваемого отпуска на родине.
Милиция и дружинники искали в городе бутылки из-под водки.
Торговые отношения с восточным соседом «смазывали» водкой. За разговорами могли поднять двадцать бокалов за дружбу. Строителям запрещали пить. В ресторане для строителей алкоголь предлагали с шести вечера до половины девятого.
Торговля Финляндии и Советского Союза основывалась на клиринге, товарообмене. На строительный проект отвечали поставками железнорудных окатышей для завода в городе Раахе.
Бойко обменивались товаром и на стройке.
Помада и колготки были надежной валютой. Исаков просил Ковалайнена привезти кроссовки. В качестве платы предлагалось восемь бутылок мягкой пшеничной водки. Курс джинсов был самым выгодным: 14 бутылок из-под полы.
Чрезмерное увлечение содержимым таких бутылок приводило к принудительному отпуску. После третьего замечания увольняли.
У Ковалайнена проблем с алкоголем не было. Однако многие строители все же успели побывать в Кайнуу.
Президент Финляндии завершающий этап строительства Костомукши не увидел.
В августе 1981 года три вертолета поднялись в воздух с крыши отеля «Хеспериа» в Хельсинки. Нужно было вылететь в Наантали, летнюю резиденцию президента Финляндии Култаранта.
В столице недавно подписали следующий договор, «Костомукша-II». В общей сложности финны выполнили в СССР сотни строительных проектов. Договоры можно оценить в 3,2 миллиарда евро.
Финско-советская делегация хотела поприветствовать Кекконена.
Эпоха подходила к своему завершению. Косыгин умер, Брежнев коротал свои дни в Кремле. Кекконен еще находился у власти, но уже страдал от болезни. Происходило кальцинирование сосудов головного мозга. Наблюдались провалы в памяти, зрение упало.
В летней резиденции Кекконена было прохладно, как и в Костомукше. Звенели бокалы с шампанским.
Разговоры смолкли. Президент очнулся, поднял бокал.
Кекконен и его доверенное лицо по проекту в Костомукше, горный советник Растас, перекинулись парой слов. Через два дня они собирались отправиться в Исландию, ловить лосося, как раньше.
После той поездки президент оставил свой пост.
«Алексей Косыгин и Урхо Калева Кекконен заложили первый камень в основу успешных советско-финских дружеских отношений…»
Памятная табличка закреплена на стене той части комбината, где производятся железорудные окатыши.
Пентти Ковалайнен впервые приехал на комбинат после окончания его строительства.
Гид вручает подарок: три окатыша.
В октябре 1983 года на завод по производству стали в Раахе отправился первый состав с железнорудными окатышами. Спустя полгода Ковалайнен уехал из Костомукши насовсем. За пять с половиной лет он успел принять участие в строительстве 14 объектов, последним объектом была больница.
На стыке тысячелетий строитель вернулся в Костомукшу уже в качестве туриста.
Китайцы построили в Карелии электростанцию. В Костомукше появились частные дома. Дома руководителей комбината окружали высокие заборы.
Ковалайнен спросил, знает ли кто-нибудь Андрея Исакова.
Бывший электромонтер работал на станции техобслуживания. Мужчины начали встречаться по обе стороны границы. Сейчас Исаков работает таксистом. Сегодня он в Петрозаводске, в 500 километрах от нас.
Иначе вечером обязательно был бы поднят бокал за дружбу.
Окатыши по-прежнему отвозят в Раахе. Поезда с грузом отходят в разных направлениях раз в восемь-девять дней, в одном составе может быть 60 вагонов. Руды хватит еще на 40 лет. Здесь шесть открытых карьеров глубиной в сотни метров и протяженностью несколько километров. Бескрайние каменные шхеры.
Ковалайнен смотрит на черный пейзаж и мысленно сравнивает его с большим карьером в Кайнуу.
В сравнении с Костомукшей финский рудник Талвиваара — песочница.