Вчера президент Франции Эммануэль Макрон посетил Берлин, где встретился с немецким канцлером Ангелой Меркель и выступил в немецком парламенте. В своей речи он подчеркнул важность сотрудничества между Берлином и Парижем как ключевого фактора в противодействии «глобальному хаосу».
«Наша задача — обезопасить Европу от кризиса во времена нового национализма. Мы обязаны сделать это для Европы. Европа и немецко-французский дуэт внутри нее не должны позволить, чтобы мир погрузился в хаос», — заявил Макрон.
Что конкретно он предлагает? Более глубокую интеграцию, больше вложений в общий бюджет, согласованную внешнюю политику, укрепление суверенитета Европейского Союза (а чуть раньше он выразил поддержку идее европейской армии) и так далее.
«Если мы не возьмем на себя всю ответственность за собственную судьбу, мы продолжим играть несамостоятельную роль в мировой политике», — сказал президент Франции и завершил речь своеобразным лозунгом: «Да здравствует французско-немецкая дружба! Да здравствует Европа!»
Звучит прекрасно, но насколько эти намерения реалистичны? Факт в том, что даже идею о создании европейской армии (о ней в Европе рассуждают еще со времен окончания Второй мировой войны) поддерживают не все члены Европейского Союза. В пятницу Австрия заявила, что не приветствует эту идею, поскольку она противоречит ее конституции. Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте, в свою очередь, отметил, что Париж и Берлин «поспешили», и полагает, что без НАТО безопасность Европы гарантировать трудно.
Конечно, ни Макрон, ни Меркель не станут заявлять, что проект европейской армии направлен против НАТО, хотя понятно, что по сути так оно и есть. Симптоматично также то, что именно Париж продвигает идею о европейской армии, ведь Франция вернулась в НАТО только в 2009 году.
Макрон явно хочет сохранить свою популярность на уровне Европейского Союза, поскольку дома его положение куда хуже, а недавние протесты (из-за подорожания топлива) еще больше снизят его рейтинг, который и без того уже низкий.
Несомненно, сильный Евросоюз, как говорит Макрон, может стать той силой, которая предотвратит «хаос в мире». Однако встает вопрос, о какой Европе идет речь? Той, которая вела бы себя не так, как в симбиозе ЕС — США? Хорошо, но тогда Макрон мог бы сразу перейти от слов к делу, проявить решимость и, например, наказать Саудовскую Аравию за скандал вокруг убийства Хашогги. Разумеется, президент Франции этого не сделает, поскольку США заключили крупные контракты на поставку оружия Эр-Рияду.
Тем не менее Франция и Германия — две лидирующие державы в Европе по всем параметрам, и Макрон явно полагает: достаточно, чтобы по ключевым вопросам совпадали мнения Парижа и Берлина, а остальное само собой «приложится». В действительности все иначе. Чем больше меньшие страны, среди которых есть и несколько сильных (Италия, Испания…), будут видеть в «суверенной Европе» план по достижению парижско-берлинского доминирования, тем сильнее будет их евроскептицизм.
Есть тут и своя ирония. Именно Франция и Германия — две страны, где евроскептики завоевывают все более устойчивые позиции, что угрожает если не дезинтеграцией союза, то по крайней мере его ослаблением.
Означает ли это, что все громкие слова французского президента — лишь бессмысленная болтовня? Не обязательно. Все, сказанное Макроном, может быть реализовано, но иначе. Дело не в том, чтобы правящие круги в Париже и Берлине пришли к консенсусу — интегрированная и стабильная Европа возможна только в одном-единственном случае: если народы Европы будут всерьез и непосредственно заинтересованы в такой Европе.
Сейчас это явно не так, что подтверждает рост евроскептицизма. Макрон и Меркель, два ключевых игрока Европейского Союза и оба с падающим рейтингом у себя дома, просто обязаны обратиться к сути проблемы и забыть о громких выступлениях в парламентах.
Чтобы поддержать их идею, граждане Европы должны понимать, что означает эта «новая» Европа для них? Какова, например, истинная цель европейской армии? Снижение зависимости от США, укрепление суверенитета и стабильности? Или все же очередной виток милитаризации сверх уже существующей инфраструктуры НАТО, цель которого — конфликт с «новыми врагами»? Европейцы всегда поддержат стабильность, но им точно придется не по душе бряцание оружием в который раз и уж тем более перспектива того, что однажды Европа может стать полем боя между Западом и Россией.
И что такое «согласованная» внешняя политика, о которой говорил Макрон? Речь идет о миролюбивой политике, которая воспользуются силами нового Европейского Союза, чтобы завершить трагические войны в Сирии, Йемене и других регионах, или новая более компактная Европа превратится в сверхнового мирового гегемона, который империалистическими методами будет насаждать по всему миру демократию и «европейские ценности»? Мы не ждем прямого ответа от Макрона на эти вопросы, однако он должен предоставить нам больше информации, исходя из которой, мы сами сможем понять, по какому сценарию будут развиваться события дальше?
Является ли новая Европа на самом деле лишь корпусом французско-немецкого мотора, который будет эксплуатировать все остальные страны-члены? Если план именно такой, то Макрону следует поразмыслить о «де-демократизации» Европейского Союза, поскольку на такую Европу меньшие страны-члены не согласятся.
Если современным «проевросоюзным» лидерам не удастся (или они не захотят) дать ясное определение европейскому будущему, которое по всем пунктам соответствовало бы интересам населения Европы, то все громкие заявления окажутся контрпродуктивными. И тогда только ускорятся те процессы, которые мы уже некоторое время наблюдаем: ослабление европейского единства, рост национализма, закрытие границ и обострение желания европейских стран самостоятельно решать, как им себя вести — прилично или деликвентно.
В широком смысле дезинтеграция объединенной Европы вовсе не навредит идеологии атлантизма, которая потенциально крайне опасна, в особенности во времена, когда ее продвигают такие люди, как Джон Болтон и ему подобные. Дезинтеграция объединенной Европы только укрепит атлантизм и усилит американское влияние на малые страны старого континента, да и на крупные тоже, несмотря на все разговоры о мнимом «изоляционизме» Трампа (сегодня он есть, а завтра его нет).
Объединенная же Европа, напротив, может в идеале стать положительным игроком, способным влиять и на восток, и на запад, и на юг. Она может стать центральной силой, своего рода экономическим, дипломатическим и культурным узлом между США, Россией, Китаем, Индией, Африкой, Турцией, Ираном… Такая Европа обязательно понимала бы, где ее место и какова ее роль. В такой Европе Макрон не сможет отправить потенциальные европейские вооруженные силы в Мали или еще куда-нибудь в Африку, чтобы там они отстаивали французские неоколониальные интересы. В такой Европе никому и в голову не придет устраивать «смены режимов» ценой жизни сотен тысяч человек по образцу Ближнего Востока. К сожалению, как сейчас кажется, у Европы по-прежнему множество подобных негативных аспектов, и, более того, за некоторыми из них стоят именно Макрон и Меркель (!). Поэтому можно констатировать: то, что в данный момент и в таком формате позиция Европы на мировой арене не столь сильна, даже хорошо.
Итак, что мы имеем в сухом остатке? Как и раньше, не очень многое: у нас есть идея, концепция, какой Европа должна быть, а какой она быть не должна. Есть и проблема, точнее дефицит — дефицит проевропейских игроков, которые вели бы единый континент к светлому завтра. Вряд ли это Макрон и Меркель, хотя кто-то может возразить, что «они — лучшее, что у нас сейчас есть». Может, и так, но если это действительно правда, то она разочаровывает.