Вооруженное столкновение в Керченском проливе, в ходе которого россияне задержали три украинских корабля и 24 члена их экипажа, вновь привлекло внимание к агрессивной силовой политике современной России. По словам американского генерала Бена Ходжеса (Ben Hodges), который приехал в Прагу по приглашению Института CEVRO и выступил на конференции по безопасности, к случившемуся привели давние попытки Москвы «задушить украинский морской экспорт», который всецело зависит именно от свободного доступа из Азовского моря в Черное. Ходжес, который до декабря 2017 года командовал сухопутными силами США в Европе, полагает, что агрессивность России также подтверждает: никаких вариантов исключать нельзя, даже нападения РФ на Прибалтику. «Москва должна знать, что НАТО едино. Серьезнейшая опасность грозит в том случае, если русские посчитают иначе», — говорит Ходжес в интервью порталу «Актуальне» (Aktuálně.cz).
Aktuálně.cz: В прошлом Вы уже предупреждали о том, насколько важен для России регион Черного моря. То есть русским важно не только заблокировать украинский экспорт?
Бен Ходжес: Черное море обладает огромной стратегической важностью для России. Оно принципиально значимо для российских операций в Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Сирии. По сути сейчас Черное море пересекает новый железный занавес. С одной стороны — НАТО, а с другой — Россия. И в определенном смысле сегодня этот регион важнее для Москвы, чем Прибалтика.
— Каким должен быть ответ НАТО?
— События подтверждают, насколько важно укрепление сил НАТО в Болгарии и Румынии. Вообще мы должны разработать стратегию, которая позволила бы нам отвечать на подобные незаконные действия России, не нарушая при этом конвенцию Монтре (конвенция о свободе прохода через проливы 1936 года — прим. авт.).
— По Вашим словам, именно из-за случившегося на Украине и в Грузии нельзя исключить российскую агрессию в Прибалтике. Но есть принципиальная разница: прибалтийские страны входят в НАТО. Даже если бы Североатлантический альянс ответил не сразу, Россия понесла бы огромные политические и военные потери. Зачем ей это?
— Вопрос уместный, но ответить просто на него нелегко. Предположить, зачем это России?
Опасно то, что из-за нашей собственной неуверенности Москва может прийти к допустимому, но совершенно ошибочному выводу, что НАТО не ответит на ее нападение. Если русские сочтут, что альянс расколот, они могут поверить и в то, что их расчеты правильные, и что мы не сумеем адекватно и сплоченно ответить.
Здесь также играет роль чрезвычайно щепетильный вопрос о ядерном оружии, которым задаются, пожалуй, все европейские лидеры. Скажем, вы — государственный руководитель, например премьер-министр, в какой-нибудь южноевропейской стране НАТО. И вам в голову действительно может прийти вопрос: «Готов ли я ради Латвии или Литвы вступать в ядерную войну?»
— Согласно американским источникам, например по словам журналиста Боба Вудворда, Россия действительно предупредила министра обороны Джима Мэттиса, что в случае конфликта в Прибалтике без колебаний воспользуется «тактическим ядерным оружием». Вы уверены, что НАТО сохранит единство?
— Я уверен (пусть даже по прошлому моему ответу, возможно, этого не скажешь), что ответ — «да». Альянс смог бы действовать сообща.
Однако повторю, что опаснее всего, если Россия оценит положение иначе. Поэтому демонстрация сплоченности странами НАТО так же важна, как и сама сплоченность. Каждый политик, возглавляющий страну НАТО, включая американского президента, должен это совершенно четко осознавать и подчеркивать без малейшей тени сомнения. Мы — в одной лодке, и союзники ответили бы сообща.
Теперь России пришлось бы нелегко
— Но мог бы альянс НАТО вообще сопротивляться российскому вторжению в Прибалтику? Согласно исследованию американского аналитического центра «Ренд корпорейшн» (RAND Corporation), проведенному в 2016 году, Россия может захватить столицы прибалтийских стран за 60 часов. И речь идет о конвенциональных средствах, без применения ядерного оружия.
— Я отнюдь не уверен, что сегодня России было бы так легко захватить Таллин, Ригу и Вильнюс. Может, года четыре назад (а исследование RAND Corporation основано именно на оценке ситуации того периода) так оно и было, но с тех пор все очень изменилось. Все три прибалтийские страны сделали за это время очень многое для своей безопасности.
Важно также, что НАТО тоже действовала, и сегодня в Прибалтике и в Польше размещены международные силы расширенного передового присутствия. Это пять тысяч человек.
Кроме того, мы, американцы, вернулись в Европу. Когда в 2014 году я приступал к обязанностям командующего американскими сухопутными войсками в Европе, у нас тут не было ни одного танка. Сейчас их — уже 80, а это одна американская бронетанковая бригада, которая размещена на ротационной основе. Также мы планируем доставить сюда технику как минимум еще для двух новых бригад. В общей сложности это будет 240 танков.
— Что касается военнослужащих, то их присутствие по-прежнему основано на ротации. Ваши солдаты не находятся тут постоянно. Польша запросила постоянную американскую базу, выразив готовность взять на себя большую часть расходов на нее. Но Вы (один из немногих авторитетных лиц) высказались против, указав на недостаточную численность американских военнослужащих.
— Недавно Конгресс поручил Пентагону подготовить доклад о возможности создания базы. В этом исследовании, в частности, оценят ее влияние и на альянс, и на американские вооруженные силы и выяснят, какого контингента и ресурсов база потребует.
Польша правильно сделала, что предложила создать базу, и теперь с нашей стороны это предложение рассмотрят опытные люди в Министерстве обороны.
— Еще занимая пост командующего американскими сухопутными силами в Европе, Вы не раз предупреждали, что медленная переброска подразделений в Европе представляет серьезнейшую проблему. Причина — в несоответствующей транспортной инфраструктуре и законодательстве отдельных стран. После Вашего ухода с руководящего поста ситуация улучшилась?
— Если вкратце, то да. Главное, чтобы власти отдельных стран, их правительства и парламенты отнеслись по-настоящему серьезно к тому, что быстрая переброска сил — это важно. Она необходима, чтобы мы могли убедительно демонстрировать устрашающую силу и внушить: в случае нападения мы будем на месте и сможем быстро прислать подкрепление уже упомянутым силам расширенного передового присутствия.
Одна сторона проблемы — это инвестиции в инфраструктуру, необходимые, чтобы мы могли отправлять больше составов, чтобы техника могла пройти по тоннелям и под ней не обрушились мосты и железнодорожные пути… Есть еще и законодательная сторона. Если взять все страны, то менять нужно буквально сотни и сотни разных законов.
Сначала объяснить это европейцам было трудно, но потом ситуация поменялась. Совершенствование военной инфраструктуры теперь стало одним из проектов программы PESCO (программа сотрудничества стран Европейского Союза по вопросам безопасности и обороны). Это важно, поскольку проблема затрагивает не только военных и министерства обороны, но и многие другие ведомства и области. В том числе и транспорт, поэтому нужно участие министерств транспорта, внутренних дел и так далее.
Нужно быть осторожнее с Китаем
— Из заявлений американского военного командования следует, что помимо России, основной и даже большей военной угрозой США считают Китай. Вы лично говорили, что в пределах 15 лет США и Китай, скорее всего, вступят в войну. Правда, Вы также сказали, что конфликта все же можно избежать. Что может предотвратить столкновение?
— Необходимы три вещи. Во-первых, опять-таки убедительный и мощный элемент устрашающей силы. Мы должны донести до китайцев ясную мысль: у нас есть средства, морские и воздушные силы, и мы предостерегаем китайцев от огромных ошибок. Нужно, чтобы они видели, что в случае морского конфликта им нас не победить.
Во-вторых, у нас должна быть очень сильная европейская опора, чтобы китайцы и русские не рассчитывали на то, что наши военные силы не смогут воевать в Азии, так как мы не захотим оставить Европу без защиты.
Мы вообще должны быть более внимательными и осведомленными о том, что делает Китай, и западный мир должен в этой связи действовать слаженно.
— Согласно недавнему докладу Пентагона, американские военные силы теряют свое преимущество перед китайскими и российскими. А ведь США выделяют на оборону в десять раз больше, чем Россия, и в четыре раза больше, чем Китай. У Вас есть 11 авианосцев, а у Китая — один. Неужели Китай действительно представляет такую серьезную угрозу, и не переоцениваете ли Вы его?
— Конечно, нет. Во-первых, сравнивать наши расходы с российскими или китайскими не имеет смысла, поскольку только у США есть международные обязательства. Будь то ядерное сдерживание, которое обходится очень дорого, или американский военный флот, который гарантирует всем остальным странам доступность и безопасность морских торговых путей. Китай и Россия не делают ничего подобного, и таких обязательств у них нет.
Во-вторых, если случится конфликт, то он уже не будет похож на столкновения времен Второй мировой войны, когда с одной стороны была американская флотилия, а с другой — японская. Тогда десятки кораблей и сотни самолетов двигались друг на друга. У нас действительно есть 11 авианосцев, но Китай строит искусственные острова в Южно-Китайском море, где сможет разместить ракетные системы, чья дальность и мощность могут ограничить эффективность наших авианосцев. Кстати, из этих 11 три или четыре всегда проходят регулярный ремонт в американских портах, то есть мы не отправляем их все сразу в моря по всему миру.
Так или иначе, но мы должны постоянно адаптироваться к ассиметричному подходу, выбранному Китаем. Уже сейчас совершенно ясно, что нам необходимо расширить и модернизировать наш военный флот, а это, разумеется, стоит огромных денег. Поэтому мы настаиваем, чтобы союзники по возможности взяли на себя часть обязательств и инвестировали в свою оборону в Европе.