Вести дневник во времена Сталина было делом рискованным. Да и сам Сталин призывал своих сподвижников не оставлять письменных записей, даже запрещал им что-либо записывать во время совещаний в Кремле. Однако, вопреки этому, советский посол в Лондоне с 1932 по 1943 года Иван Майский написал восхитительное и захватывающее повествование о своей жизни дипломатической жизни в те столь интересные годы. Майский не был характерным советским бюрократом, каких мы привыкли видеть в художественных фильмах и сериалах. Более того, вплоть до 1917 года он был меньшевиком и всегда заявлял о себе как об интеллектуале-космополите, готовым к встречам с Уинстоном Черчиллем и позированию Оскару Кокошке. Как бы там ни было, занимая должность посла, он упорно отстаивал интересы Советского Союза до тех пор, пока не оказался в опале и не был отозван в Москву за два года до окончания войны. По возвращении власти в первую очередь изъяли у него дневники. Вернуть их Майскому не удалось, и рукопись пролежала в архиве МИДа РФ вплоть до 1993 года, пока ее не обнаружил историк Гавриил Городецкий. В 2015 году, после нескольких лет напряженной работы, Городецкий издал дневники в переводе на английский язык, сопроводив необходимым историческим комментарием. Будучи специалистом по истории России, он находится с визитом в Аргентине, где прочитает ряд лекций и представит испанскую версию воспоминаний Майского под названием «Тайная тетрадь». Это замечательная возможность для того, чтобы развеять мифы о Второй мировой войне и советской внешней политике, созданные во время холодной войны.
«Насьон»: Вы обнаружили дневники Ивана Майского в 1993 году и недавно издали в трех томах на английском языке. Какие новые сведения содержатся в них, помогающие понять закулисные интриги Второй мировой войны?
Гавриил Городецкий: Учитывая сталинский террор и чистки, советские чиновники не оставили после себя каких-либо письменных свидетельств, поскольку они могли быть использованы как улики против них самих. В этом смысле дневники Майского уникальны: в них более миллиона слов, они полны деталей и очень иллюстративны. Благодаря этому представляют собой ценнейший источник для понимания закулисных интриг Второй мировой войны, а также Гражданской войны в Испании, прихода к власти нацистов. Любой человек, знакомый с Россией, понимает значение личных качеств людей. В дневниках рассказывается о главных действующих лицах советской внешней политики. Они крайне важны для понимания вопросов, которые обычно соотносили только со Сталиным, например, подписание Договора о ненападении между СССР и Германией. В каком-то смысле это перекликается с сегодняшним днем, когда все валят на Путина. Но всегда на политической сцене действуют и другие игроки.
— Если исходить из важности «человеческого фактора», что говорится в дневниках об этих людях?
— Рассказывая о видных деятелях советской внешней политики, Майский показывает, в какой степени их деятельность не определялась идеологическими соображениями. Более того, в значительной степени советская внешняя политика исходила из геополитических факторов, которые не изменились за более чем сто лет и в значительной степени сохранили связь с прошлым. То есть, как только мы отодвигаем на задний план идеологический фактор, роль личности становится определяющей. Когда Майский приехал в Лондон, он и его руководитель, нарком иностранных дел Максим Литвинов осознали ту опасность, которую представлял собой приход Гитлера к власти. Майский быстро понял, что назначен на очень ответственную должность в столицу западного мира, где он мог стать свидетелем и участником важнейших событий.
— Примером торжества прагматизма над идеологией и определенных расхождений дипломатов во мнениях может стать реакция на Гражданскую войну в Испании, не так ли?
— Совершенно верно. Позиция Майского в значительной мере отличается от официальной позиции Москвы. Сталин, Литвинов и Молотов полагали, что в принципе СССР не должен был оставаться в стороне от происходящих в Испании процессов, поскольку левые, в особенности троцкисты, могли взять всю ситуацию под свой контроль. Так что важно было оказать поддержку республиканцам, но не чисто идеологическую, а сделать так, чтобы укрепить их законность как социалистического государства. Однако вскоре они пришли к выводу, который Сталин сделал еще в 20-е годы, что если политика следует определенной идеологической доктрине, игнорируя «реалполитик», то это приводит к изоляции. Именно так произошло в 1926 году, когда СССР поддержал всеобщую забастовку в Англии, что на два года осложнило советско-британские отношения. Таким образом, через полгода после начала Гражданской войны в Испании СССР прекратил оказывать помощь. Майский придерживался иной точки зрения, полагая, что война в Испании была предвестием более масштабного конфликта. Исходя из этого, он считал, что республиканцев необходимо поддержать, поскольку их победа укрепит позицию СССР и западных стран в их противостоянии Гитлеру. После победы франкистов его охватила большая тревога.
— Майский проявил большие способности к маневру, в том числе когда речь шла о его собственных инициативах, не получивших одобрения советских властей. Как вписываются подобные действия в утверждение о том, что Советский Союз при Сталине был тоталитарным государством?
— Многие историки уверенно заявляют, что Сталин единолично решал все вопросы, но, читая дневники, мы наблюдаем совершенно другое, а именно то, что чиновники обладали определенной свободой маневра в своих действиях. Между Литвиновым и Молотовым шли жаркие споры, например, относительно подписания Договора о ненападении с Германией. В авторитарный режим Сталина превратился уже к концу, когда он выбирал один из возможных вариантов, которым с этого момента становился официальной точкой зрения без каких-либо дальнейших обсуждений. Майский разработал один прием, чтобы обладать большим влиянием. Он убеждал собеседников воспринимать предложенные им мысли и рассматривать их как свои собственные. Когда он убеждался, что они восприняли его мысли, то рассказывал о них Москве, добавляя, что они интересные, но сам от них отмежевывался.
— Примечателен сам факт назначения Майского послом в столь важную столицу как Лондон, ведь он ранее был меньшевиком, придерживался космополитических взглядов и имел еврейское происхождение. Что способствовало его назначению и почему он не погиб во время чисток?
— Во время своего пребывания в Лондоне Майский поддерживал контакты, выходившие за рамки его дипломатических обязанностей. Это было новой формой ведения дипломатической работы или же каким-то образом отвечало личным интересам?
— Несомненно, это была форма дипломатической работы. В определенном смысле Майский заложил основы современной дипломатии. Раньше у дипломатов была, в целом, небольшая свобода маневра для продвижения своих собственных инициатив и они контактировали лишь со своими коллегами. А Майский внес революционные изменения в дипломатию, новые принципы и новые основы. Подобное происходило и в других областях российской жизни после 1917 года. В частности, он стал первым устанавливать контакты с деятелями культуры, в частности, а Дж. Уэллсом, с владельцами газеты, чтобы таким образом оказывать влияние на общественность. Он даже старался использовать в своих целях оппозицию, что явно выходило за рамки традиционных функций посла.
— Майский неустанно стремился сблизить позиции СССР и Великобритании. Как это вписывается в непростые отношения, исторически складывавшиеся между Европой и Россией?
— Я занимаюсь изучением советской внешней политики вот уже сорок лет, и с самого начала заинтересовался культурными аспектами дипломатии, поскольку понимал, до какой степени имперское соперничество между Россией и Великобританией заложило те культурные предпосылки, которые породили предвзятые воззрения. Эти предубеждения распространились во времени и привели к взаимному недоверию. И тогда я понял, что эти предубеждения имели очень большое значение при установлении дипломатических отношений и принятии решений, как в мирное, так и в военное время. Это наблюдается в течение всего исторического периода, будь то при царях, при Сталине или теперь при Путине. Учитывая незнание данного вопроса, роль дневников весьма значительная. Читая их, мы видим, как традиционный английский страх перед российской экспансией (например, в сторону Индии, чего в действительности никогда не было) вылился в попытки изоляции России. Это стремление изолировать Россию, основанное на выдуманном страхе, прослеживается в предложении Жоржа Клемансо (премьер-министр Франции — прим.ред.) установить вокруг нее «санитарный кордон», а затем в известной фразе Черчилля о «железном занавесе». Таким образом, желание изолировать Россию — это скорее культурная проблема, чем вопрос «реалполитики». Она наглядно показывает, что предубеждения могут сыграть не меньшую роль, чем приведение войск в боевую готовность. Майский это тоже заметил и хотел преодолеть, стараясь сблизить позиции и представить СССР как европейский центр силы.
— Дневники были написаны на русском языке, но перевод на испанский был сделан с английской версии текста. Был ли в этом какой-то особый смысл?
— Да, смысл был. Значительная часть переговоров, которые Майский вел в Лондоне, шла на английском языке, а затем он уже переводил их на русский. При подготовке английского издания были использованы оригинальные фразы на английском языке, которые произносили собеседники Майского. Именно поэтому английская версия дневников была более подходящей для перевода на испанский язык.
— Учитывая характерные черты российской внешней политики, насколько известно имя Майского среди дипломатов? Знакомы ли с его трудами в России?
— В советский период это был выдающийся и известный деятель в системе МИДа. Но широкой публике он был неизвестен как в России, так и за рубежом. Например, если кто-либо пытался поискать тэг «Майский» в Гугле до публикации его дневников в 2015 году, то, наверное, он получил бы не очень много ссылок. Теперь я задаю его поиск в «Гугле» и вижу, как все изменилось. В резиденции посла РФ в Лондоне его квартиру сохранили такой, какой она была при Майском и назвали ее «квартира Майского». Недавно установили памятную табличку на двери. В общем, он оставил после себя наследие, хотя сегодня оно и не столь заметно.
— Как Вы оцениваете нынешнюю позицию России на международном геополитическом пространстве?
— Это интересно, потому что весь мир думает, что Россия следует логике холодной войны, ее продолжают рассматривать в качестве потенциальной угрозы, как это было 40-50 лет тому назад. Однако, как в прошлом, так и в настоящее время внешняя политика России направлена на укрепление собственной территории, зон своего влияния, а также на предотвращение возможных провокаций. В этом смысле она не особенно отличается от других мировых держав.