НАТО продолжает экспансию на Балканы. Начинается процедура вступления Северной Македонии в НАТО после согласования названия с Грецией. Для Североатлантического альянса это очередная деталь в мозаике.
Этот шаг идеально вписывается в цепочку событий, развернувшихся в десятилетия после распада Советского Союза. У командования Североатлантического альянса изначально была политическая и, главным образом, стратегическая задача вобрать в себя страны, находившиеся на орбите Москвы, чтобы привязать Восточную Европу двойным канатом к Брюсселю (линия НАТО) и Вашингтону. Конец греческого вето фактически открыл Скопье путь для вступления в альянс.
Однако эта линия экспансии на восток с возвращением конфликта между Западом и Востоком может иметь особенно важные последствия для настоящего и будущего Европы. И именно поэтому многие задаются вопросом о роли, которую должна играть НАТО в Старом Свете в тот момент, когда отношения между Соединенными Штатами и Россией вновь стали определенно враждебными. Последний символ этого противостояния между державами — обоюдный выход из Договора о РСМД.
Европа оказалась посреди этой холодной войны, разыгрываемой с помощью санкций и экспансионизма. А поскольку большая часть стран-членов НАТО поддерживают тесные связи с Россией, Североатлантический альянс со своей решительно враждебной политикой в отношении России может обернуться угрозой для самой Европы, причем как для Европейского союза, так и для отдельных государств, входящих в его состав.
В этом смысле показательным примером является Италия. Санкции, нанесшие удар по Российской Федерации после аннексии Крыма, стали очень тяжким бременем для итальянских компаний, существовавших на доход с экспорта на территорию России. Для многих итальянских предприятий сельскохозяйственного сектора и обрабатывающей промышленности этот вопрос до сих пор остается открытой раной, которую итальянское правительство хочет залатать за счет хороших отношений между Палаццо Киджи (официальная резиденция премьер-министра Италии — прим. ред.) и Кремлем. Однако, несмотря на это, все равно нужно считаться с принадлежностью Рима к Североатлантическому альянсу и с очень тесными до нынешнего момента отношениями желто-зеленого правительства (коалиционное правительство между «Движением пяти звезд» и партией «Лига» — прим. перев.) с Соединенными Штатами Дональда Трампа.
Санкции, разумеется, не главная проблема. Последствия санкционной политики в отношении России — всего лишь самая релевантная часть глубинной проблемы, масштабы которой европейская общественность не может оценить в полной мере. Эта проблема связана не столько с санкциями, сколько с самой ролью НАТО в политических и экономических решениях европейских правительств.
Как разъясняет Серджо Романо (Sergio Romano) на страницах газеты «Коррьере делла сера», распад Советского Союза мог стать большим шансом как для России, так и для Европы. При этом сближение Москвы с Западом могло произойти именно благодаря постоянному взаимообмену между российской державой и странами Западной Европы. Этот взаимообмен мог послужить основой для создания экономического класса мелких предпринимателей, какого не было в очень Централизованной России постсоветской эпохи. Однако, как утверждает Романо, этого не произошло, «потому что Соединенные Штаты решили расширить НАТО, включив в ее состав все страны, входившие в советский блок, в то время как Россия в полном соответствии с традициями реагировала усилением политического контроля над своим обществом».
В остальном способность формировать все более тесные отношения между Западом и Россией —тот элемент, которого НАТО склонна избегать по определению. Альянс появился, когда была потребность создать антисоветский фронт. После распада советского блока его стратегия все время состояла в том, чтобы расширяться на восток с целью вывода стран Восточной Европы с орбиты Москвы. Совершенно очевидно, что для достижения этой цели необходимым условием является избегание любых потенциальных стратегических отношений между членами альянса и Российской Федерацией.
Таким образом, определяющим является то, что НАТО, как ни крути, остается крупнейшим препятствием между Старым Светом и Москвой, а также не дает причислить Россию к великим европейским державам. Пока существует Североатлантический альянс, Кремль должен считаться противником или, в рамках одной из наиболее оптимистичных гипотез, внешним субъектом.
На эту связанную с Россией проблему накладывается еще одна, исключительно стратегического свойства, — отсутствие у самой Европы возможности выстроить систему обороны, альтернативную военному присутствию Соединенных Штатов. Сейчас такое положение вещей удовлетворяет многие страны, входящие в состав Европейского союза, — по той простой причине, что Европейский союз по своему устройству является призрачным альянсом, сформированным на оси Франция-Германия. При этом отказ от европейской обороны произошел фактически после заключенного в Ахене договора между Берлином и Парижем в пользу ЕС, в рамках которого эти Германия и Франция демонстрируют стремление контролировать стратегическую политику на континенте.
Таким образом, предпосылки для создания настоящей европейской, а не франко-германской, обороны были отложены в долгий ящик как раз знаменосцами идеи общей Европы — Ангелой Меркель и Эммануэлем Макроном. И именно поэтому Италия предпочла сместить центр своих интересов в регион между Средиземноморьем и Атлантикой, чтобы бросить вызов Франции и Германии. Но если не считать случайные ситуации и тех, кто правит в Берлине, Париже и Риме, главное — это то, что НАТО, как бы то ни было, является альянсом, препятствующим созданию дальнейших военных союзов между европейскими странами, утратившими независимость в стратегическом отношении (как, например, сама Франция).