В одном офисе в районе Берлин-Митте работает женщина, которой вообще не существует. Она — призрак. С точки зрения властей. Сведений о ней нет в данных о прописке населения, об автомобильных номерах. У нее нет аккаунтов в Фейсбуке, Твиттере и Whatsapp, даже в Гугл Мануэлу Шмидт (имя изменено) не найти, поскольку она регулярно вычеркивает себя из поиска. Когда недавно в спортивном клубе ее должны были сфотографировать по какому-то случаю, она сказала: «Я не хочу быть на фото».
Они знают, что у нее есть дети
Шмидт такая скрытная из-за своих врагов. Некоторые из них имеют судимости за нанесение телесных повреждений, другие угрожают: «Я знаю, что у тебя есть дети». Или: «Мне известно, где ты живешь». При этом Шмидт не занимается какой-то необычной работой. Она занята в ведомстве округа Берлин-Митте. Она намерена помешать некоторым жуликам грабить социальное государство.
Ее враги — выходцы из России, Украины, Белоруссии, Литвы и других бывших советских республик. Они утверждают, что делают добро. Они занимаются амбулаторным обслуживанием больных и инвалидов. Они целенаправленно обращаются к своим соотечественникам, живущим здесь же, хотят им помогать, заботиться о них и ухаживать за ними. Однако зачастую эти люди не нуждаются ни в каком уходе, мошенники просто используют их для обмана, чтобы отчитаться за несуществующие услуги. Иногда старикам известно об этой схеме и они участвуют в ней, поскольку им это выгодно, иногда нет. Речь идет о миллионах, об отрасли, в отношении которой управление уголовной полиции земли Северный Рейн-Вестфалия в одном из отчетов пишет, что она имеет черты организованной преступности, и что здесь возникла «настоящая система мошенничества в отчетности». Начальник Мануэлы Шмидт, бургомистр района Берлин-Митте от партии Зеленых, Штефан фон Дассель, утверждает: «Прибегая к мошенничеству в сфере ухода за больными можно заработать столько же, сколько в области наркотоговли, только это менее опасно».
Наша система ухода за больными способствует мошенничеству
Мошенничество в сфере ухода за нуждающимися — оно существует? Мы говорим о недостатке специалистов, о плохих условиях содержания больных, о растущих затратах. Но мошенничество? Неужели люди действительно наживаются на беспомощности стариков?
К сожалению, да. Поскольку наша система ухода за больными сама этому способствует. Она стала настолько сложной, что вряд ли кто-то в ней разбирается. В ней замешаны не только страховые компании, но и социальные службы, компании пенсионного страхования, ведомства по социальным вопросам, пенсионным выплатам, по основному обеспечению или органы по оказанию материальной поддержки. И поскольку здесь правит федерализм, полномочия распределяются еще и между федеральными землями.
Началась неразбериха с обязанностями и потоками платежей, которую «совершенно невозможно контролировать», и может появиться «лазейка для случайных или преднамеренных ошибочных и двойных расчетов», писала антикоррупционная ассоциация «Транспэренси Интернешнл» еще в 2013 году.
Ситуация мало изменилась. Управление уголовной полиции в Дюссельдорфе недавно сообщило в своем отчете: «Мошенничество в сфере ухода за нуждающимися характеризуется огромной максимизацией прибыли при относительно низком риске разоблачения. Насколько распространено мошенничество в этой области, трудно сказать. Исходя из опыта других стран, министерство внутренних дел Баварии оценивает масштаб коррупции в сфере здравоохранения в общей сложности в 14 миллиардов евро. Значительная часть из этой суммы приходится, по данным Центрального союза медицинского страхования, на махинации, связанные с медицинскими препаратами и непосредственно с уходом за больными. Особенно интенсивно распространяется мошенничество среди мигрантов, как, например, в русскоязычных общинах внутри страны. Преступники разъезжают по всей Германии, однако особенно активно действуют в Берлине. От города на Шпрее они протянули «сеть компаний по уходу за больными», которая использует «несколько вариантов жульничества в расчетах, уклонение от налогов, а также отмывание денег», пишет Ведомство уголовной полиции земли Северный Рейн-Вестфалия.
Целенаправленно вербуют выходцев из России
Мануэла Шмидт сидит в своем офисе. Она открывает дело, описывает действия компании по уходу за больными: они специально вербуют стариков из России, Украины, Белоруссии или других бывших советских республик. Они регистрируются в землячествах соотечественников, в церковных общинах или размещают объявления в соответствующих журналах. Старикам они обещают помощь, например, при посещении государственных учреждений или при совершении покупок.
О доходности этого бизнеса говорят несколько цифр. В среднем служба ухода за больными получает от социального ведомства около 3 500 евро в месяц за одного больного, поскольку он якобы беден и у него ничего нет. Из этой суммы сам нуждающийся получает на руки 500 евро, иногда еще 500 евро уходят помощнику или дочери. Остаются 2 500 евро. Служба по уходу за больными оплачивает аренду и зарплату для некоторых офисных работников, поддерживает доброе расположение своих клиентов с помощью подарков. Их возят за покупками в торговый центр КаДеВе, в парикмахерскую, посылают им дорогие подарки, букеты или даже оплачивают содержание «мерседеса». В среднем, в каждом отдельном случае у компании, оказывающей услуги по уходу за больными, остается от 1 500 до 2 000 евро. При наличии 20 клиентов месячный доход составляет около 40 000 евро, или почти полмиллиона евро в год.
2 000 евро в месяц — за что именно?
Раскрывать эти махинации Мануэле Шмидт и ее коллегам помогает удача. Недавно они стояли перед квартирой одной дамы, которая якобы едва ли могла самостоятельно передвигаться и ориентироваться в пространстве. Первая степень ухода. Из амбулаторной службы якобы приходили два раза в день, помогали ей мыться, готовили еду, ходили за покупками, стирали белье, за что получали 2 000 евро в месяц.
Шмидт позвонила в дверь. Дверь открыла вместо беспомощной старушки привлекательная дама на высоких каблуках. На ней была надета шикарная блузка, волосы выкрашены в блонд, на пальцах кольца, на шее сверкает ожерелье.
«Чем могу помочь?» — спросила она с явным русским акцентом.
«Мы из социального ведомства», — ответила Шмидт.
«О, Боже!» — воскликнула дама и захлопнула дверь.
Шмидт урезала предоставляемые этой женщине услуги и хотела, чтобы та явилась в ведомство. Женщина прислала справку. Шмидт снова ее вызвала. Женщина снова прислала справку. Шмидт вызвала ее в третий раз. Спустя три месяца она появилась в ведомстве. Женщина передвигалась, держась за ходунки на роликах, на ней были надеты бесформенная куртка и брюки, высветленные волосы отросли, на лоб падали жирные черные пряди. Лицо было спрятано под толстым слоем камуфляжного макияжа, чтобы под ним нельзя было распознать перманентный макияж бровей. Однако маскировка не помогла. Шмидт лишила даму всех социальных услуг.
Не всегда удается так легко распознать мошенничество. Зачастую Мануэла Шмидт и ее коллеги не обходятся без советов бывших сотрудников служб по уходу за больными. Или, например, звонит мужчина и спрашивает, почему он должен платить за услуги по уходу за отцом, если сотрудники службы никогда не приходят. Однажды следователи нашли мошенника, потому что случайно кликнули на одно видео. На этом видео пожилой мужчина бегал по сцене. За несколько дней до этого одна из следователей наблюдала его прикованным к постели в собственной квартире — как больного, нуждающегося в уходе.
Зубы сына
Был случай, когда контролеры навестили женщину, которая якобы была почти слепой. Она сидела на полу в своей квартире, скрестив ноги, и сортировала газетные вырезки с мелким шрифтом. Или история с зубами. Шмидт наведалась к пожилой супружеской паре, восторгавшейся своими челюстями.
«Их сделал наш сын».
«Они хорошо получились».
«Но ему нужно много работать и поэтому он не может о нас заботиться».
«Хорошо», — отвечала Шмидт, думая о том, что раз уж сын так много работает, то определенно может финансово поддержать своих родителей. Стоматологи хорошо зарабатывают. Почему, собственно, должна платить социальная служба. Однако затем оказалось, что мужчина официально работал в русской стоматологической клинике и зарабатывал всего 1 200 евро брутто. Нелегально он, возможно, зарабатывал больше, но этого Шмидт доказать не может.
Борьба с мошенничеством в этой сфере началась в 2011 году, когда Штефан фон Дассель стал муниципальным советником района Берлин-Митте. Он получил сведения о том, что некоторые требующие ухода люди совершенно не нуждаются ни в каком уходе, а занимаются мошенничеством. Дассель распорядился об оценке 3 000 случаев, по которым район берет на себя расходы на амбулаторное обслуживание и констатировал удивительный результат. Русские, согласно оценке, в семь раз чаще нуждались в уходе, чем немцы, а турки — в четыре раза. Кроме того, русские были существенно моложе. Немцам было в среднем 69 лет, когда им требовался уход, русским — 59 лет.
Лишь 1 600 случаев вместо 3 000
Моложе и чаще нуждаются в помощи? Дассель догадался о мошенничестве и нанял несколько специалистов. Они наносили визиты старикам без предупреждения, следовали указаниям, вызывали людей в ведомство — и урезали услуги по уходу. На сегодняшний день район оплачивает вместо 3 000 лишь 1 600 случаев по уходу, расходы снизились с 28 миллионов евро до почти 21 миллиона евро. Появилась прокуратура с соответствующими полномочиями, стали устраивать проверки и обыски.
Однако борьба ведется упорная. Поскольку службы по уходу за больными меняют свою тактику. Без предупреждения следователи больше практически не приходят, потому что старики впускают их только в присутствии компаний по уходу. Вместо явки в ведомство они присылают справку, в которой значится, что они прикованы к постели. А если Шмидт слишком быстро сокращает помощь, на нее подают в суд. «Мы установили существование настоящей структуры. Всегда одни и те же юристы составляют документы, одни и те же врачи выписывают справки», — рассказывает она.
Кроме того, полиция и прокуратура страдают от нехватки сотрудников. В Ведомстве уголовной полиции в Берлине ответственная за разоблачение мошенников группа следователей сократилась с двенадцати до трех человек, в прокуратуре многие ушли в декретный отпуск. С жуликами полицейские едва справляются, они больше не могут контролировать телефонные звонки и наблюдать за подозреваемыми. Поэтому Шмидт редко подает заявления о преступлениях.
Штраф в 5 000 евро — это «насмешка»
Роковой итог. Из 1 000 необычных случаев, установленных Мануэлой Шмидт в ходе проверок, лишь о 60 было заявлено в полицию. Из них 45 дел было закрыто, по 15 делам еще ведется следствие. В одном случае начальница компании, оказывающей услуги по уходу за больными, обвинялась в мошенничестве в 16 случаях и была приговорена к лишению свободы сроком на девять месяцев условно. Приговор, однако, не вступил в силу, поскольку Верховный суд Берлина рассматривает ревизионное обжалование.
В другом случае было закрыто дело в отношении двух женщин, занимающихся уходом за больными, и одного мужчины, по-видимому, требующего ухода. Они должны были выплатить штраф в размере 5 000 евро и 1 000 евро. «Это насмешка над правовым государством, — говорит Штефан фон Дассель. — В районном ведомстве мы рассматриваем вопрос о том, следует ли в рамках борьбы с мошенничеством в сфере услуг по уходу за больными привлекать частных детективов».