Помощник президента Владимира Путина Владислав Сурков известен способностью формулировать идеи и принципы, которыми руководствуются представители ближайшего окружения российского лидера. Теперь, когда у режима кончились новые идеи и осталось достаточно мало политического пространства для проведения смелых маневров, Сурков сделал это снова.
В своей статье, опубликованной в «Независимой газете», кремлевский идеолог, который в прошлом изобрел термин «суверенная демократия» для обозначения путинского режима, утверждает, что система правления, которую Путин создал для России, переживет своего создателя так же, как голлизм пережил Шарля де Голля во Франции, а американская демократия пережила своих отцов-основателей. По мнению Суркова, причина заключается в том, что созданное Путиным государство понимает «глубинный народ» и работает на него — понятие, которое противопоставляется «глубинному государству» в западных демократиях.
Идея Суркова заключается в следующем: в отличие от западных стран, в России нет «глубинного государства», которым управляют секретные службы, действующие под прикрытием демократии. Российское государство действует открыто: «Самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами». Россией почти никогда не правили купцы и либералы, которые выступали бы против полицейского государства. Власть государства всегда была очевидным «орудием защиты и нападения».
Тем не менее в России есть «глубинный народ» — «всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия». Этот «глубинный народ» может быть вовлечен в любой политический процесс — даже в войны и крупномасштабные экономические эксперименты, но поверхностно. «Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну», — написал Сурков.
По мнению Суркова, путинское государство с его склонностью к оказанию давления, с его экспансионистскими устремлениями, желанием добиться геополитического величия и социально консервативными импульсами «адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории».
Разумеется, это кажется довольно удобной теорией теперь, когда результаты независимых опросов показывают, что впервые за несколько лет большинство россиян считают, что Россия движется в неверном направлении, и что популярность Путина снижается. Если опросы не могут затронуть «глубинный народ», а путинское государство — это отражение скрытых мыслей и чувств элиты власти, тогда ничего не нужно менять, и никакие новые идеи не требуются.
Идея «глубинного народа», которая убедительно объясняет, почему перемены в России происходят так медленно, несмотря на очевидные колебания настроений россиян, на самом деле не является изобретением Суркова.
Симон Кордонский, один из самых уважаемых социологов в России, бывший советник Кремля, а ныне профессор Высшей школы экономики в Москве, специализируется на неформальной организации российского общества, на том, как «глубинный народ» Суркова способен сам себя регулировать вне каких-либо видимых институтов. Вот как он описывает экономическую составляющую этой неформальной организации:
В социальном смысле, в смысле отношений с государством у нас — самая инновационная страна в мире. Все должны быть изобретательны в поисках способов обойти государство и защитить себя от него.
По мнению Кордонского, три четверти российских семей так или иначе принимают участие в теневой экономике. Самые успешные из них — это зачастую чиновник и предприниматель, и неважно, занимается он своим делом официально или нет. Официальная статистика не отражает даже то, где россияне на самом деле живут: в ней не находит отражения неформальная, зачастую сезонная миграция. Подобно Суркову, Кордонский считает, что западные социологические методы неприменимы к российским реалиям. Российское общество — это непрозрачное общество с неформальными «социальными сословиями», которое противится переменам и считает, что светлое будущее — это «воспроизведение лучшей версии прошлого».
Глеб Павловский, бывший советник Кремля, а ныне критик Путина, описывает свою версию «глубинного народа» в серии книг, посвященных так называемой «Системе РФ». «Та социальная коалиция, на которую опирается правительство, — написал Павловский в 2015 году, — это более основополагающий государственный фактор, чем Конституция РФ». С точки зрения Павловского, эта коалиция состоит из миллионов людей, которые так или иначе зависят от финансовых ресурсов государства. В этом смысле идеи Павловского перекликаются с идеями Кордонского, касающимися российской «системы сословий», основанной на (зачастую неформальном) распределении ресурсов.
Государство и «глубинный народ» существуют в сложном симбиозе принуждения, уклонения и распределения. В этом контексте термин «глубинный» не имеет отношения к убеждениям и принципам. Он касается степени интеграции в органичную, не скованную институтами систему отношений, которая позволила России пережить столетия смен режимов и социальных систем. В 2000-х годах Путин прекратил попытки выстроить в России институты по западному образцу и создал мощную систему государственного насилия на вершине этой неформальной, органичной структуры. Насилие не направлено против этих отношений. Оно служит для того, чтобы защищать их.
Простого недовольства, которое сейчас демонстрируют результаты опросов, недостаточно для того, чтобы эта система рухнула. Чтобы ее разрушить, нужно сделать так, чтобы система распределения ресурсов, включая ее теневую составляющую, которая не находит никакого отражения в официальной статистике, перестала удовлетворять нужды большинства — как это случилось перед распадом СССР. Сурков, который, в отличие от Кордонского и Павловского, пока является советником Кремля, не может в своих рассуждениях прибегать к таким пространным описаниям. Но именно на этом понимании «глубинного народа» зиждется его убежденность в стабильности нынешнего режима.