В середине февраля прошел ряд заметных международных форумов, участники которых дискутировали и стремились противостоять власти российской политики в Европе и на Ближнем Востоке.
Первой была встреча министров обороны стран НАТО, которая традиционно проходит в Брюсселе 13-14 февраля. После нее — ежегодная Мюнхенская конференция по безопасности 15-17 февраля, а также Варшавская конференция по вопросам Ближнего Востока, организованная при поддержке США и собравшая вместе ряд ведущих политиков, включая премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху и вице-президента США Майка Пенса. А Путин в это же время приветствовал своих партнеров по Сирийской войне — президента Турции Реджепа Эрдогана и президента Ирана Хасана Рухани — в Сочи.
Независимо от всех этих разговоров, двухпартийная группа американских сенаторов представила новый законопроект с названием, которое говорит само за себя — Акт о защите американской безопасности от агрессии Кремля (DASKA). Кремль развил в себе привычку объяснять проявления осуждения со стороны Запада болезнью «русофобии», и он вряд ли замечает, что все эти события дали трещину по самоуверенной позиции России.
12 лет назад Путин произвел сильное впечатление на Мюнхенской конференции по безопасности своей речью, где выразил готовность России противостоять политике Запада. Но сегодня российские самооправдания и взаимные обвинения, которые в своем выступлении выразил министр иностранных дел Сергей Лавров, не вызывают какого-то шока или сочувствия.
Варшавская конференция сосредоточилась на мутирующей нестабильности на Ближнем Востоке, на что существенно повлияла российская интервенция в Сирию. В ходе этой операции Москве пришлось создать впечатление «братства по оружию» с Тегераном, который сам по себе является большим источником конфликтов в этой зоне нестабильности. Организаторы конференции стремились избежать даже малой доли внимания к дебатам вокруг иранской проблемы, и несмотря на все это Нетаньяху все же призвал к более решительным совместным усилиям в борьбе с иранским наступлением. Россия не может ни принять, ни противостоять такому жестокому курсу Израиля, и она, очевидно, отступила от угрозы противостояния авиаударам Израиля по Сирии. Нетаньяху планирует поехать в Москву, чтобы окончательно отговорить Путина от таких намерений — и снова постараться убедить лидера Кремля не сотрудничать слишком тесно с Ираном.
Целью трехстороннего российско-турецко-иранского саммита в Сочи было достичь ощутимого прорыва в безвыходной ситуации в Сирии. И это даже близко не соответствовало действительности. Каждый из трех лидеров видит новые возможности, открывающиеся в результате анонсированного вывода американских войск из страны. Дальше ожидания партнеров идут скорее в разных направлениях.
Путин пытался получить согласие Эрдогана на новое наступление против повстанцев в провинции Идлиб, но вынужден был пока не настаивать, поскольку Турция не хочет бороться с новой волной беженцев и продолжает строить «буферную зону» на севере Сирии. Иран, тем временем, хочет уменьшить волнения России по поводу наращивания своей военной мощи в Сирии. Генерал Мохаммад Багери, начальник штаба Вооруженных сил Ирана, встретился в Сочи с российским министром обороны Сергеем Шойгу. Официальный фасад этого партнерства выглядит дружественным, а сообщения разных российских СМИ о столкновениях между русскими наемниками и проиранскими силами в Сирии невозможно проверить. В любом случае взаимные подозрения между Москвой и Тегераном очевидно нарастают.
Законодатели из Конгресса называют «зловещее влияние» России в Сирии одной из главных причин пересмотреть внедрение DASKA, и масштаб карательных мер существенно расширился благодаря предложениям трех сенаторов-демократов и двух сенаторов-республиканцев, соавторов этого законопроекта. Российские чиновники, как и положено, заговорили о минимазации влияния новых санкций, но в действительности единственным способом, которым правительство может побудить экономический рост, является подтасовка макроэкономических данных. Существуют серьезные финансовые резервы, которые в начале смогут смягчить влияние новых санкций на целевые банки и бизнес. Для населения же единственным путем обезопасить себя от потерь является конвертация своих сбережений в американские доллары.
Кремлевская пропаганда превращает все новости по санкциям и сдерживанию в тему «свойственной Западу враждебности» к России, которой якобы суждено держаться своего курса на авторитарную консолидацию. Эффективность этой игры идет на спад, подтверждением чему может послужить тот факт, что 40% молодых россиян хотят эмигрировать на Запад. И несмотря на то, что таким путем пойдут лишь некоторые из них, все эти люди, очевидно, не ведутся на жалобы Лаврова на «русофобию» и призывы Шойгу к мобилизации против непримиримых врагов России в НАТО.
Представляется непримиримым и конфликт, наблюдающийся между желанием Кремля доказать, что все эти разрушения норм и правил поведения работают, и потребностью Запада показать, что это все же не так.
Дебаты на международных конференциях вроде тех, что имели место на прошлой неделе в Мюнхене, могут показаться волнующе безрезультатными. Но они отстаивают и переосмысливают необходимость солидарности Запада по сдерживанию провокационной поведения России санкциями и чем-то большим. Путин стремится культивировать связи с каждым глобальным изгоем и преступным режимом от Ирана до Венесуэлы, а международная солидарность по умолчанию кажется неестественной мотивацией для его приспешников.
Наибольшая ставка этих потенциальных партнеров по потребностям — на разъединение Запада, и Путин использует каждый «гибридный» инструмент, чтобы углубить эти разделения и продвигать подобное инакомыслие на Западе. И его интриги в очередной раз выходят боком не только из-за стремления Европы подражать американской инициативе вводить более серьезные санкции, а и усиление недовольства внутри России политикой, которая вызвала международное осуждение.