В последние годы не проходило и недели без заявлений о каких-то очередных активных и решительных внешнеполитических действиях России с криками «Россия вернулась». Звучат многочисленные сообщения и приводятся убедительные подробности о вмешательстве в американскую и европейскую политику всеми возможными способами — посредством киберопераций, через СМИ или путем финансирования политических партий. Победа в Сирии. Настойчивые притязания на Арктику. Разговоры о российских наемниках в Сирии, Центральноафриканской Республике, Чаде и, возможно, Венесуэле. Все это является свидетельством того, что Россия становится все более значимой и влиятельной на мировой арене. Эту тенденцию трудно не заметить.
Правда, обычно из виду упускается не менее важная тенденция — значительное ослабление российского влияния. За каждым победным внешнеполитическим залпом на мировой арене следует неудача или провал вблизи от дома. Каждый раз, когда с помощью искусной дипломатии или примитивной демонстрации силы Россия приобретает геополитического друга, она также теряет одного друга — по причине своей невероятно топорной дипломатии или явной неспособности навязать свою волю.
Поэтому образованная публика из числа специалистов в вопросах внешней политики, может, и наблюдает, онемев от изумления, за первым визитом в Москву саудовского короля или за тем, как Владимир Путин и Мухаммед бен Салман приветствуют друг друга в духе «дай пять, брат». Однако поток неудач и явных провалов России не может обеспечить ей такое же количество «лайков», ретвитов и перепостов. Но не принимать ее во внимание, не считаться с ней не следует. Поскольку Россия приобретает некоторое глобальное влияние, хотя во многом теряет его в Восточной Европе, Центральной Азии и на Балканах.
Ослабление влияния на постсоветском пространстве
Посмотрите на постсоветское пространство и на Украину. Россия захватила Крым и получила контроль над некоторыми районами Донбасса. Но с учетом того, какие внешнеполитические цели преследовала Россия на Украине в период с 1991 по 2014 годы, контроль над Крымом и Донбассом является крупным геополитическим провалом. Целью России всегда было добиться определенного контроля над всей Украиной, а не над некоторыми районами Донбасса. Это была не просто внешнеполитическая цель — это была главная внешнеполитическая цель России. Достичь этой цели Путину не удалось. И эта неудача на самом деле становится более ощутимой. Не далее как год назад состоялся разговор нескольких российских чиновников — высокопоставленных дипломатов и кремлевских экспертов, с которыми я беседовал. Его можно коротко изложить следующим образом: «Ну и что, что Россия воевала с Грузией в 2008 году и признала Абхазию и Южную Осетию? Не прошло и десяти лет, а у нас с Грузией все нормально. Так же быстро Россия вновь приобретет влияние и на Украине. Мы и Крым получили, и постепенно восстановим свое влияние на остальной территории Украины».
У тех же самых людей уже больше нет того оптимизма, что можно иметь и то, и другое одновременно. За последний год «разрыв» с Украиной не начал сокращаться. Наоборот, он стал еще больше. Напряженность в области безопасности вокруг Азовского моря, военный инцидент в Керченском проливе, предоставление автокефалии украинской православной церкви Константинопольским патриархатом — все это указывает на то, что надежды России на геополитическое возвращение на Украину еще долго не осуществятся.
Или возьмем, к примеру, Молдавию. На протяжении десяти лет страной управляет класс коррумпированных политиков, которые заявляют, что занимают проевропейскую позицию. В ходе переговоров, а затем подписания Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом некоторые представители этого политического класса ухитрились присвоить миллиард долларов из банковской системы. Население обозлилось на них и разочаровалось в Европе. Это было на руку политическим силам, дружественно настроенным по отношению к России. Но потом они потерпели фиаско. Да, действительно, в 2016 году на пост президента незначительным большинством голосов был избран пророссийский политик, но в парламентской республике у него нет особой власти. А на последних парламентских выборах дружественные России политические силы получили худший результат за 20 лет. И это несмотря на огромную поддержку Россией предпочтительных для нее кандидатов — рукопожатия с Путиным и пресс-конференция Министерства внутренних дел России, на которой было заявлено, что контролирующий правительство молдавский олигарх является гражданином России и в отношении него ведется расследование по делу об отмывании денег. Этот олигарх, придерживающийся независимых взглядов, выслал из страны трех российских дипломатов в знак солидарности с Великобританией в отношении «дела Скрипалей» (после выдворения из страны пятерых дипломатов в 2015 году). Большее число российских дипломатов за последние годы выслали только США, Великобритания и Украина.
А вот сообщения, поступающие из Армении, для России не столь драматичные — хотя и не очень обнадеживающие. В 2018 году в результате «бархатной революции» в Армении были отстранены от власти испытанные партнеры, которые были ей более «удобны» — в том числе премьер-министр, который занял этот пост после работы в руководстве «Газпрома». Армения, которую настраивают против Азербайджана, в вопросах своей безопасности по-прежнему слишком зависима от России, чтобы кардинально менять внешнеполитический курс. Она не собирается выходить из состава возглавляемых Россией Евразийского экономического союза или Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), оборонного альянса. Но в ряде случаев она все же решается на дипломатические «выпады» против «русского медведя». Ереван снял армянского генерала с поста генерального секретаря ОДКБ — вопреки однозначным просьбам России не делать этого. Кроме того, власти Армении арестовали бывшего президента Роберта Кочаряна — опять вопреки настойчивому лоббированию России, не рекомендовавшей «трогать» его.
На более структурном уровне почти все постсоветские экономики все больше отдаляются от российской. Почти у всех этих стран (кроме Белоруссии, Казахстана и Армении) более 80% внешней торговли приходятся на страны, в числе которых нет России, и, как правило, крупнейшими торговыми партнерами являются страны Евросоюза или Китай. Такие торговые потоки не предопределяют геополитический выбор, но ограничивают его. Свидетельством того является Молдова — учитывая, что 60% ее торгового оборота приходится на ЕС и 10% — на Россию, даже если к власти вернутся пророссийские партии, они не смогут рисковать основными экспортными рынками своей страны.
Неудачи в Европе и на Балканах
Сокращение российского влияния на Балканах и вокруг них не столь резкое, но все же заметное. Многие годы одним из самых дружественных России государств в Евросоюзе была Греция. Ее нынешний лидер, некогда левый популист, пришел к власти, пообещав отказаться от режима жесткой экономии (и выступив против Германии), и даже пытался получить финансовую помощь в Москве. И все же Россия ухитрилась выстроить свои отношения с этой дружественной страной таким образом, что Афины в конечном итоге выслали четырех предполагаемых российских разведчиков за попытку вызвать разногласия в решении вопроса о новом названии бывшей Македонии, которая теперь называется Северной Македонией. Кстати, это соглашение (о новом конституционном названии) также дает Северной Македонии возможность вступить в НАТО.
Или посмотрим на то, что произошло с Черногорией. Десять лет назад большая часть ВВП и половина экспорта (в основном алюминия) обеспечивались за счет деятельности подконтрольных России компаний. После падения цен на алюминий работники «братских» российских и сербских спецслужб попыталось организовать в Черногории государственный переворот. Однако вскоре после этого страна вступила в НАТО. В отношениях с Россией наступил глубокий кризис.
Единодушная реакция всех стран Европы на «дело Скрипалей» (события, связанные с попыткой отравления бывшего российского разведчика на территории Великобритании с использованием боевого нервно-паралитического вещества) позволила предпринять скоординированные действия — несколько десятков стран выслали российских дипломатов. Все это не привело к особому уменьшению влияния России, но если задуматься о многогранности и «гибкости» российской дипломатии на Ближнем Востоке, следует также вспомнить, что та же самая дипломатия позволяет неправильно и грубо относиться ко многим другим странам. Некоторые из них, такие как Греция, Испания, Франция и Черногория, традиционно поддерживали дружественные отношения с Россией. В результате возникает вопрос: на самом ли деле российская дипломатия способствует распространению российского влияния?
«Два» министерства
Создается впечатление, что у России есть два министерства иностранных дел — одно отвечает за отношения с Северной Америкой, Европой и большинством государств на постсоветском пространстве, а другое — за отношения с прочими странами. И в том, как они выполняют свою работу, они очень отличаются. В Министерстве «для прочих», судя по всему, работают специалисты — китаисты, арабисты, вьетнамисты и прочие специалисты по регионам. Они действуют неспешно, постепенно, осторожно и зачастую проявляют уважение. Довольно часто они умело сочетают необходимое количество лести и внимания к говорящему собеседнику, чтобы устранить препятствия на пути к своей цели — повышению своей значимости и, возможно, даже влияния. И поскольку политическое руководство России осознает, что оно не понимает особенностей, характерных для населения арабских стран или Китая, и всех связанных с этим тонкостей, оно, видимо, прислушивается к мнению специалистов по этим странам. В результате Россия сумела стать единственной державой, которая на Ближнем Востоке разговаривает со всеми, и которую там «обхаживают» все — от Башара Асада и Ирана до Израиля, Саудовской Аравии и Катара. Эти страны находятся дальше — психологически — от дома, и из-за этого расстояния дипломатия менее эмоциональна. Если что-то не получается, можно забыть о поражении, все бросить и «выйти из игры».
Но есть еще и «министерство иностранных дел для США, Европы и большинства стран на постсоветском пространстве». Здесь дипломатия, как правило, носит эмоциональный характер — речь идет о «неправильных» эмоциях. Дипломатический стиль и тон этого министерства в основном резкий, грубый, высокомерный и раздраженный. В своем недавнем послании Федеральному Собранию Путин заявил, что союзники США (то есть, европейцы), «подхрюкивают американцам». И такая дипломатия, прежде всего, неэффективна. Скорость, с которой это «второе министерство» теряет друзей России, весьма впечатляющая. И здесь политическое руководство, конечно же, считает, что оно понимает США, Европу и Украину достаточно хорошо, чтобы не забивать себе голову специальными знаниями об этих странах и не утруждать себя бесстрастным анализом.
Подводим итоги
Так к чему же в итоге придут те, кто пытается логически объяснить нынешнее глобальное влияние России? На самом деле российское влияние не столько расширяется, сколько мутирует и меняется. Не все шумные дипломатические шаги, представленные Россией в «Твиттере» как большие успехи, действительно ведут к росту влияния России. На мировом геополитическом рынке Россия ведет себя скорее как компания, оказавшаяся вытесненной с традиционных рынков и отчаянно пытающаяся найти новые места, где можно было бы предложить свои услуги и товары. Но в целом общий «оборот влияния» этой компании не особо изменился. Торговля попросту перешла на менее прибыльные рынки с более жесткой конкуренцией, на которых гораздо сложнее удержаться.
Внешняя политика России на мировой арене максимально активизировалась не потому, что она успешно решила проблемы безопасности или дипломатические проблемы у себя по соседству, а потому, что она не смогла этого сделать. России больше бы хотелось добиться успеха на Украине, чем в Венесуэле или Сирии. Поэтому мировой общественности, внимательно следящей за активизацией внешнеполитических действий России на мировой арене, следует также помнить, что переход от излишней активности к перенапряжению обычно бывает быстрым и резким.