В октябре 1998 года санкт-петербургский суд начал процесс по делу отставного офицера российского ВМФ Александра Никитина, который предупредил мир об экологических угрозах со стороны ржавеющих атомных подводных лодок, находящихся в российском Заполярье. За партнерство с норвежской природоохранной организацией в подготовке доклада о ядерной безопасности Никитина обвинили в «раскрытии государственной тайны». Он стал первым в постсоветской России человеком, которого организация «Международная амнистия» назвала узником совести.
Обвинение Никитину предъявила главная преемница КГБ Федеральная служба безопасности и ее новый директор, петербуржец по имени Владимир Путин. «Бывшая КГБ заказывает музыку в этом деле, — сказал тогда известный адвокат-правозащитник из Канады Ирвин Котлер (Irwin Cotler), вызвавшийся защищать Никитина. — Если это действительно так, русским есть о чем тревожиться».
Наверное, даже сам Котлер не осознавал, насколько пророческими окажутся его слова. По крайней мере, в деле Никитина был счастливый конец: после изнурительного судебного процесса с него сняли все обвинения. Но это была еще ельцинская Россия, где парламент являлся местом для дискуссий, где средства массовой информации могли критиковать власть, где суды выносили решения по закону, а не по телефонному звонку. Решение по делу Никитина было оглашено 29 декабря 1999 года. Спустя два дня Путин, который отдавал распоряжения об обвинениях против Никитина, стал исполняющим обязанности президента России.
Путинская власть во многом преобразила страну. Но наибольшую тревогу вызывает государственная паранойя. Такая паранойя также была одной из главных характеристик КГБ, где формировалась личность Путина, начинавшего там свою карьеру. В путинской России оппозиция власти ставится на одну доску с изменой Родине. Именно в измене обвинили Никитина, когда он опубликовал свой доклад. Путин видит в своих оппонентах национал-предателей, которые «шакалят у иностранных посольств». Согласно его точке зрения (или по крайней мере, согласно государственной пропаганде), их цель не в том, чтобы улучшить жизнь в стране, а в том, чтобы продвигать интересы своих зарубежных кукловодов.
В прошлом месяце командующий российскими вооруженными силами (так в тексте — прим. перев.) генерал Валерий Герасимов пошел еще дальше и обвинил Министерство обороны США в реализации стратегии под кодовым названием «Троянский конь». В ее основе лежит «использование протестного потенциала пятой колонны для дестабилизации страны изнутри («пятая колонна» — это термин времен гражданской войны в Испании, означающий вредителей и агентов врага, действующих на своей территории). Далее Герасимов сказал, что США используют «цветные революции» и «мягкую силу» для свержения правительств, которые им не по нраву.
Этот генерал просто вторил словам своего главнокомандующего. Выступая на ежегодном совещании в ФСБ, Путин заявил, что иностранные разведки активизируют свою деятельность на «российском фронте», и что только в 2018 году его бывшие коллеги выявили почти 600 зарубежных разведчиков и их агентов внутри страны. Кремлевский лидер призвал свои службы безопасности действовать еще более активно, и в том числе, «укреплять безопасность национальных информационных ресурсов».
Такая работа уже началась. В этом году послушный российский парламент начал рассмотрение законопроекта, позволяющего отключать российский интернет от всемирной паутины. Его предложил ставший депутатом офицер КГБ Андрей Луговой. Этого человека объявила в розыск британская полиция, обвинившая его в отравлении в 2006 году в Лондоне радиоактивным полонием российского перебежчика Александра Литвиненко. Если закон будет принят, российское онлайновое пространство станет независимым от глобальных сетей, что уже сделал Китай. Разница в том, что Коммунистическая партия Китая строила свой межсетевой экран на протяжении нескольких лет, с момента появления интернета. Очень сомнительно, что такие же действия может осуществить страна, где онлайновое пространство почти ничем не ограничено, и где 75% взрослого населения регулярно пользуется интернетом. Видный российский журналист сравнил эти попытки с отключением электричества по всей стране и заявил, что такое просто невозможно. В прошлом месяце тысячи россиян собрались в центре Москвы на митинг, который стал одной из крупнейших оппозиционных демонстраций за последние годы. Его участники осудили Кремль за попытки «изолировать Россию» и потребовали свободы интернета.
Между тем, в конце марта в России вступил в силу новый закон, предусматривающий значительные штрафы и административные тюремные сроки для тех, кто проявляет «явное неуважение» к власти. Этот закон уже применили в Ярославле, где власти потребовали от местных СМИ удалить сообщения о неприличных антипутинских граффити. Это мера в худших традициях российского государственного контроля над свободой слова, проявлением которых стало положение о цензуре при Николае I и запрет «антисоветской агитации и пропаганды» в коммунистическую эпоху.
Российские власти не впервые пытаются «заставить народ полюбить Родину, как обычно путая при этом Родину и самих себя», сказал один из немногих региональных оппозиционных законодателей Лев Шлосберг. Он предложил символический законопроект, предусматривающий наказание для чиновников за несоблюдение прав и свобод граждан. «Все прежние попытки заканчивались… крахом государств, пытавшихся заставить людей полюбить их…. Где Российская империя? Где Советский Союз? [Подобно династии Бурбонов во Франции] российская власть ничего не поняла и ничему не научилась».