20-я годовщина знаковой инициативы Соединенных Штатов в области внешней политики оказалась почти незамеченной. В 1999 году, в период после окончания холодной войны, НАТО начала расширение в сторону Восточной Европы и бывшего Советского Союза, в результате в ее состав были включены три новых члена — Польша, Венгрия и Чешская Республика. В прошлом месяце Североатлантический альянс довольно тихо отметил это событие — а также 70-ю годовщину своего образования, — в Вашингтоне на встрече министров иностранных дел, а не глав государств, хотя это событие заслуживало именно такого статуса.
Это произошло не случайно, поскольку почти с полной уверенностью можно сказать, что Дональд Трамп испортил бы юбилейный саммит НАТО, если бы он на нем присутствовал. Жаль, что так все произошло, поскольку расширение НАТО считается одним из значительных успехов внешней политики Соединенных Штатов в период после окончания холодной войны.
Вместе с тем это не общепринятая точка зрения. Критики внешней политики Соединенных Штатов, особенно те, которые принадлежат к «реалистической» школе международных отношений, считают расширение НАТО роковой и даже трагической ошибкой. НАТО утратила свою цель после окончания холодной войны, утверждают они, и ее надо было распустить или, по крайней мере, зафиксировать в прежнем виде, как в янтаре. Однако вместо этого Североатлантический альянс уверенно маршировал на восток, включая в свой состав бывших членов Варшавского пакта, а затем и бывшие советские республики — Эстонию, Латвию и Литву. Подобного рода агрессивная политика привела к тому, что Россия потеряла терпение и начала войну против Грузии и Украины, а также возобновила конфронтацию между Кремлем и Западом. В 2014 году профессор Чикагского университета Джон Миршаймер (John Mearsheimer) назвал расширение НАТО главной причиной российской аннексии Крыма, которая, как он считает, произошла по вине Запада.
Однако было бы неплохо, если бы Миршаймер в 2014 году вспомнил о том, что Миршаймер говорил в 1990-ом. Тогда он опубликовал ставшую популярной статью, в которой подчеркнул, что Европа после окончания холодной войны может стать настоящим анархическим адом. Россия и Германия будут жестоко бороться друг с другом за влияние. Европейские страны будут стремительно вооружаться, и активным образом будет проходить распространение ядерного оружия. По мнению Миршаймера, холодная война оказалась своего рода каникулами в историческом процессе. После завершения этого конфликта Европа, по его мнению, может вернуться в свое пронизанное насилием прошлое.
Однако ничего подобного, конечно же, не случилось. Даже если принять во внимание гражданские войны на Балканах в 1990-е годы и недавнюю российскую агрессию, Европа сделала замечательные шаги в направлении демократии и стабильности, и, кроме того, в этой зоне не произошло никакого распространения ядерного оружия. Европа двигалась вперед, а не назад, а расширение НАТО стало критически важной причиной этого движения.
Во-первых, расширение НАТО сохранило присутствие Америки в Европе. После окончания холодной войны многие наблюдатели говорили о том, что Соединенные Штаты должны уйти из Европы, как они это сделали после Первой мировой войны. Однако после расширения НАТО получила новые цели, а Америка — новую роль в альянсе. Соединенные Штаты на этот раз не переправились обратно через океан и не оставили после себя хаос и ожесточенное соперничество. Они вновь стали выполнять стабилизирующую роль, и не только в Западной Европе, но и на всем континенте.
Во-вторых, расширение НАТО позволило, как и раньше, считать немецкую проблему решенной. Серьезные опасения в 1990-х годах были связаны с тем, что объединенная и независимая Германия, не скованная с одной стороны НАТО, а с другой Варшавским пактом, может вернуться на свой хищнический путь. Вместо этого Соединенные Штаты тесно привязали ее к НАТО, окружили союзными государствами и в значительной мере умиротворили. Сегодня от американских чиновников можно услышать жалобы на то, что Германия стала демилитаризованной, что она ведет себя недостаточно напористо, однако именно такие оценки и позволяют понять, насколько успешной оказалась эта миссия.
В-третьих, расширение НАТО позволило сдержать демонов в Восточной Европе. Было немало оснований для того, чтобы опасаться возникновения там серьезных проблем в начале 1990-х годов. В тот момент увеличивалась этническая напряженность, многие бывшие советские союзники выдвигали ревизионистские территориальные претензии. Не было недостатка в ученых, которые могли бы помочь Польше или другим уязвимым государствам создать атомную бомбу.
И, наконец, расширение НАТО служило критически важной защитой на случай провала реформирования и интеграции России. Американские чиновники хотели способствовать созданию демократической России, которая могла бы присоединиться к Западу и жить в мире со своими соседями. Именно по этой причине в 1990-е годы они делали все для того, чтобы поддержать президента Бориса Ельцина, несмотря на существовавшие сомнения.
Однако Вашингтон должен был также учитывать опасность, которая могла возникнуть в том случае, если либерализация провалится, и возродится более агрессивная Россия. Именно это, в конечном счете, и произошло — однако в этот период расширение НАТО позволило передвинуть разделительную линию между Москвой и Западом значительно дальше на восток, а также предоставила многим соседям России гарантии, которые и сегодня помогают им успешно сдерживать Кремль. Путинская Россия оккупировала и покалечила две страны — Украину и Грузию, — которые не являются членами НАТО. Россия пыталась оказывать давление и запугивать соседние страны, однако не вторглась ни в одну страну, являющуюся членом Североатлантического альянса.
Что касается критики по поводу того, что расширение НАТО спровоцировало российский ревизионизм, то этот аргумент является неубедительным. Да, расширение НАТО вызывало недовольство у российских чиновников как во время правления Ельцина, так и во время правления Путина. Несомненно, это было унизительно для бывшей сверхдержавы. Однако идея о том, что расширение НАТО стало причиной российской агрессии, покоится, безусловно, на ложном аргументе. Его суть сводится к тому, что в случае отсутствия расширения НАТО Россия не стала бы вести себя агрессивно в отношении соседних стран. Однако в истории России просто нет ничего, как ничего нет и в личности Владимира Путина, что могло бы поддержать этот аргумент.
Процесс расширения НАТО был далеко не идеальным. Североатлантический альянс принимал в свой состав новых членов без особых предварительных и серьезных размышлений о том, как на самом деле он будет защищать Польшу или страны Балтии от возрождающейся России. Происходят закономерные споры о том, не будет ли попытка включить в НАТО Украину и Грузию чрезмерным шагом, и безусловно верно то, что публичное объявление в 2008 году о том, что эти страны когда-нибудь, — но не в ближайшем будущем, — станут членами НАТО, было достаточным для того, чтобы разозлить Путина, но недостаточным для того, чтобы его сдержать. Кроме того, в настоящее время некоторые достижения в связи с расширение НАТО поставлены под вопрос из-за возрождающегося антилиберализма в Восточной Европе, а также в результате вызовов в области безопасности, возникающих из-за действий России.
Однако в целом расширение НАТО было замечательным успехом, оно способствовало закреплению достижений периода холодной войны в Европе, а также помогло освободить этот континент от уродливого прошлого, которое в противном случае, вероятнее всего, было бы обречено на повторение. Жаль, что нависшая угроза, исходящая от президента, который не замечает достижений Североатлантического альянса, мешает нам сегодня более отчетливо признать этот результат.
Хэл Брэндс — комментатор портала Bloomberg Opinion, заслуженный профессор кафедры глобальных проблем имени Генри Киссинджера при Школе передовых международных исследований Университета Джонса Хопкинса и старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок (Center for Strategic and Budgetary Assessments). Он также один из авторов опубликованной недавно книги «Уроки трагедии: искусство управления государством и мировой порядок» (The Lessons of Tragedy: Statecraft and World Order).