При неправильном внедрении запрет «Хуавэй» принесет в лучшем случае Пиррову победу. До сих пор остается неясным, как именно недавнее распоряжение — а оно открывает США широкие возможности запрещать и исключать компании и технологии, связанные с «иностранным противником» — будет реализовано на практике. Неясно и то, к чему приведет сам факт попадания «Хуавэй» (Huawei) в так называемый «черный список» правительства США.
Президенту США Дональду Трампу еще не поздно переключиться на более разумный подход, какого и требует столь сложная задача. При этом правительству США следует действовать активнее, чтобы обеспечить будущую конкурентоспособность в технологиях 5G, мобильных сетях пятого поколения.
Решительное стремление правительства США смягчить реальные и неотложные угрозы, стоящие перед ключевой инфраструктурой, оправданны: не пускать поставщиков и операторов с высоким уровнем риска вполне разумно. Однако своей формулировкой «иностранный противник» правительство США упустило возможность представить более веские аргументы, которые отражали бы системные проблемы, а они не ограничиваются одним «Хуавэй».
Причин для запрета компании «Хуавэй» участвовать в американских сетях предостаточно. Вопрос в том, как отдать соответствующее распоряжение. В идеале оно должно прозвучать достоверно, объективно и прозрачно. При этом решающее значение будет иметь координация со странами, которые, несмотря на те же вызовы, не воспринимают Китай как прямого «противника», как это косвенно описывается в приказе США. Пока даже близкие союзники и европейские партнеры к опасениям США в отношении «Хуавэй» относились скептически, поэтому широкий консенсус возможен лишь при согласии относительно «тревожных звоночков» и факторов риска. Подход США к безопасности 5G сетей должен расширяться и впредь, чтобы охватить все их аспекты — проектирование, развертывание и управление.
Чтобы этого добиться, необходимо переформатировать дискуссию о безопасности 5G, сместив акцент с «Хуавэй» как таковой на соображения и опасения, которые испортили компании репутацию. В системе, где нет ни верховенства закона, ни защиты от произвола, зачастую внесудебного осуществления государственной власти, и где законы и устоявшаяся практика в сфере разведки свидетельствуют о намерении использовать для шпионажа промышленные предприятия, подобной эксплуатации может подвергнуться абсолютно любая китайская компания. Среди отягощающих факторов, осложняющих жизнь «Хуавэй» (впрочем, не ей одной) можно назвать обвинения во взяточничестве и коррупции, явный недостаток прозрачности — в том числе о фактической принадлежности компании — и случаи шпионажа, не говоря уже о сравнительно скромном послужном списке в деле кибербезопасности. Вне зависимости от страны, поставщику с таким проблемным досье предстоит строжайший контроль.
Сейчас важнее всего не запороть дело «Хуавэй». Что бы там ни утверждала китайская компания, США прекрасно без нее обойдутся. Однако надо постараться не нанести ответными мерами лишнего ущерба. Если реализовать их неправильно, эти меры не только навредят ключевым американским предприятиям, но и повлекут за собой глобальные последствия. Положение ряда поставщиков «Хуавэй» и компаний, завязанных на китайский рынок, уже пошатнулось. Без политической поддержки долгосрочный ущерб окажется еще серьезнее. Если не учитывать внешние факторы, прямой запрет американским компаниям вести дела с «Хуавэй» обойдется недешево — исходя из опыта прошлых закупок, убытки могут достигнуть 11 миллиардов долларов. Кроме того, шаги в сторону запрета вызовут беспокойство и оттолкнут союзников и европейских партнеров, которые опасаются ущерба для собственных сетей.
Убеждение (пусть и небеспочвенное), что это лишь уловка в торговых переговорах, лишь подорвет доверие к США еще сильнее. Если же администрация Трампа передумает или вообще откажется от запрета «Хуавэй» (как в 2017 году это уже случилось с ZTE), то тем самым она лишь приуменьшит всю серьезность угроз и злоупотреблений со стороны китайской компании. Кроме того, это польет воду на мельницу китайской пропаганды, будто действия США насквозь политизированы, а не продиктованы реальными опасениями и неукоснительным соблюдением законов. Министерство торговли США это решение назвало ответом на нарушения санкций в отношении Ирана, которые якобы совершила китайская компания. Наконец, достаточно поводов для беспокойства дают прежние связи «Хуавэй» с китайскими военными и министерством государственной безопасности (МГБ) — утверждается, будто «Хуавэй» используется в качестве прикрытия для шпионажа и получает государственное финансирование.
С другой стороны, если этими мерами администрация намерена развязаться с Китаем, то это неуклюжая и к тому же недешевая попытка добиться пересмотра условий — а предпринимать их надо с осторожностью. В основе сегодняшнего соперничества США и Китая лежит неловкое переплетение глубокой экономической взаимозависимости с усиливающейся стратегической и технологической конкуренцией. Перебалансировка и диверсификация облегчат зависимость американских компаний от подозрительных китайских поставщиков, тем самым укрепив безопасность и отказоустойчивость цепочек поставок и всей промышленной базы США.
В этой связи принципиальный вопрос заключается не в том, надо ли развязываться или нет — а в том, как и насколько. Хотя взаимозависимость некогда считалась гарантией от конфликта, риск, что такие сплетения могут быть использованы для шантажа или даже вооруженного конфликта, явно усугубляет трения в отношениях США и Китая. Однако переход к более устойчивому равновесию займет некоторое время — к тому же для этого потребуется тщательно взвесить все варианты.
В целом, глобальный и кооперативный характер американских инновационных экосистем принес немало пользы как самим США, так и Китаю, несмотря на эксплуатацию и некоторую асимметрию. В некотором отношении администрация Трампа поставила Китаю правильный диагноз, но выписала неверный рецепт.
Если же администрация Трампа запретом «Хуавэй» через черный список добивается своего рода «смертной казни», то и эти меры могут привести к неприятным последствиям. Пока неясно, окажется ли запрет, а под него уже подстраивается все больше американских и европейских компаний, полным и всеобъемлющем — или же отдельные компании все же получат лицензии на торговлю с «Хуавэй». (Пока что по генеральной лицензии дается лишь отсрочка до августа, чтобы довести до конца обновления и установить исправления для существующих сетей). Однако если кто-то считает, что это будет означать конец «Хуавэй», их ждет разочарование.
Несмотря на очевидную уязвимость компании, возможности «Хуавэй» и решимость китайского правительства поддержать ведущую национальную компанию недооценивать не стоит. Как заявил Жэнь Чжэнфэй: «Мы пожертвовали собой и своими семьями ради мечты побыть на вершине мира. Во имя этой мечты конфликт с США неизбежен». «Хуавэй» грозит серьезный ущерб, но компания давно готовится именно к именно такому развитию событий, разрабатывая собственные комплектующие через свою дочернюю компанию «ХайСиликон» (HiSilicon). Сможет ли «Хуавэй» подготовиться к худшему сценарию или нет — на этот счет есть сомнения. Тем не менее, обширные инвестиции китайского правительства в производителей микрочипов уже начали окупаться, особенно в области микросхем для искусственного интеллекта. Уже сейчас американское давление побуждают Китай удвоить меры по переходу на самообеспеченность и продвижение местных инноваций, особенно в области новых, разрушительных технологий. Нежелательные последствия американского давления могут не только укрепить Пекин в его решимости продолжать нынешний курс, но и ослабить американские компании, которым грозит разорение или санкции.
5G — отнюдь не гонка, где победа гарантирована «Хуавэй». В первоначальном заявлении компании в ответ на меры США сообщается, что «Хуавэй» — «неоспоримый лидер в области 5G-технологий». Хотя это не только отличный маркетинговый ход, но и убедительная реклама для стран, переживающих, что запрет лишь затормозит строительство сети 5G и раздует ее стоимость, эта оценка не совсем верна и вводит в заблуждение. «Хуавэй» — лишь один из претендентов наряду с «Нокией» (Nokia), «Самсунгом» (Samsung), «Эрикссоном» (Eriksson) и «Куалкоммом» (Qualcomm). Безусловно, у «Хуавэй» есть ряд уникальных преимуществ — например, в системной интеграции и конкурентоспособности во всех ключевых компонентах 5G. И тем не менее, ни одно из них не может считаться непреодолимым — ведь отрасль еще только развивается.
В дальнейшем США должны не только обороняться, но и предлагать положительные альтернативы. Возможно, здесь кроется серьезнейшая из угроз со стороны «Хуавэй» — ее стремление подмять под себя сеть 5G не только подрывает честную и здоровую конкуренцию, но и вредит жизнеспособности всей экосистемы. «Хуавэй» нередко захватывала доли рынка благодаря своей способности сбивать цены конкурентам — по всей видимости, благодаря правительственным субсидиям и непрозрачному финансированию. Сегодня «Хуавэй» принадлежит значительная долю мирового рынка телекоммуникаций — по некоторым оценкам, до 30 процентов. «Хуавэй», похоже, намерен «заморозить» свое предложение, а это грозит подорвать возможности и функциональную совместимость стран, выбравших его 4G сеть.
Будущие шаги США в области 5G должны содействовать здоровой конкуренции. Непрерывной разработке и внедрению 5G поможет не только разнообразие поставщиков, но и и сбалансированные цепочки поставок. США должны занять более активную позицию по 5G, удвоив инициативы по продвижению инноваций. Чтобы конкурировать на равных, правительство США должно увеличить поддержку научно-исследовательских работ, будь то прямым финансированием или косвенными стимулами — например, налоговыми льготами. Это позволит компаниям и научным институтам расширить долгосрочные исследования. В то же время лидерство Америки не может ограничиваться 5G, и США должны стремиться к более тесной координации с союзниками и партнерами в том, что касается безопасности и инноваций. В противном случае, какие бы шаги ни были предприняты против «Хуавэй», Китай все равно сможет возглавить борьбу за будущее 5G — и возможно даже добьется господства.
Эльза Кания — независимый аналитик, специалист по вооруженным силам Китая, новейшим технологиям и военным инновациях. Владеет китайским языком и переводила на английский язык новый китайский план по искусственному интеллекту.