Когда 24 апреля 2019 года Польское предприятие по эксплуатации нефтепроводов (PERN) впервые в истории приняло решение о приостановке подачи нефти по восточному участку трубопровода «Дружба» от пункта приема поставок «Адамово» до базы в Плоцке, в польском нефтетранспортном секторе все перевернулось с ног на голову. За все свои неполные 60 лет существования польский отрезок «Дружбы» с пропускной способностью 50 миллионов тонн в год простаивал не больше нескольких дней, да и то в результате того, что Россия прекращала поставки покупателям из Германии и ЕС в 2007 и 2008 годах. Однако у всех нас как заноза в голове засел вопрос: что будет, если россияне перекроют вентиль? И вот, 24 апреля 2019 года вентиль перекрыли. Сделала это, однако, не Россия, а сами поляки, и мир не рухнул.
Подготовьтесь к худшему, или нефтяной терминал, Поморский нефтепровод и НПЗ в Гданьске
Готовиться к тому, что угроза станет реальной и возникнет кризисная ситуация, сравнимая по масштабу с нефтяным кризисом, разразившимся на Западе в 1973 году, когда страны ОПЕК ввели эмбарго, мы начали давно, еще в 1970-е годы. К аналогичным последствиям могло привести решение россиян прекратить поставки в Польшу по нефтепроводу «Дружба». В 1970-1975-х годах был построен и введен в эксплуатацию комплекс объектов и элементов транспортной инфраструктуры, позволяющий нам обрести автономию в области нефтяной логистики. В Гданьском заливе появился глубоководный Северный порт, а также нефтяной терминал, способный принимать танкеры стандарта «Балтимакс» с осадкой до 15 метров (максимальная осадка для прохода через Датские проливы). Мощность терминала составляет 40 миллионов тонн нефти в год, а его перегрузочная база соединена при помощи построенных в те же годы трубопроводов с базой под Плоцком и нефтеперерабатывающим предприятием в Гданьске (пропускная способность первой упомянутой ветки составляет 30 миллионов тонн в год).
Транспортная инфраструктура, позволяющая обеспечить более чем необходимым объемом сырья два ключевых польских НПЗ в Плоцке и Гданьске, которые перерабатывают в год примерно 26-27 миллионов тонн нефти, у нас была, но ее полные мощности никогда не использовались. Это произошло только 24 апреля 2019 года, когда Польское предприятие по эксплуатации нефтепроводов решило заблокировать поставки загрязненной хлорорганическими соединениями нефти из России в Польшу и в находящуюся на конце логистической цепочки Германию: возникающая при нагревании такого сырья серная кислота могла повредить оборудование НПЗ.
Кто виноват в блокировке «Дружбы»? Почему в нефтепровод попала загрязненная нефть?
С самого начала этого кризиса СМИ строили догадки о причинах попадания к покупателям из Центральной Европы примерно пяти миллионов тонн загрязненной нефти (по сегодняшним рыночным ценам стоимость такого объема сырья составляет примерно 2,6 миллиарда долларов), из которых на восточном (польском) участке от пункта «Адамово» до Плоцка оказалось около миллиона тонн (700 миллионов долларов). Привести более точные данные сложно, поскольку главные действующие лица этих событий занимают крайне осторожную позицию и сообщают СМИ о причинах разразившегося кризиса, а также принятых решениях в крайне лаконичных и малосодержательных заявлениях.
Анализ публикаций в прессе, опирающихся на сообщения российской, белорусской и украинской стороны, позволяет предположить, что к блокированию нефтепровода «Дружба» могли привести три сценария (как по отдельности так и в комплексе).
Согласно официальной версии российской стороны, некачественный продукт попал изначально в нефтехранилище в селе Лопатино, а поставили его небольшие местные компании, как «Нефтеперевалка» с уставным капиталом в 100 долларов, которые (об этом заявляет Транснефть) используют хлорорганические соединения и другие формально разрешенные российскими надзорными органами вещества, позволяющие увеличить объем добычи из старых скважин. По моему (и не только моему) мнению, поскольку речь идет о пяти миллионах тоннах загрязненной нефти, такой сценарий выглядит не слишком правдоподобным и кажется типичной попыткой найти козла отпущения.
На мой взгляд, виновниками катастрофы стали не маленькие оказавшиеся на грани банкротства компании, а крупные добывающие концерны, которые массово применяют упоминавшуюся выше технологию при разработке истощенных месторождений в Западной Сибири. В своем заявлении от 29 апреля Роснефть утверждает, что все сырье, поставленное Транснефти, полностью соответствовало ГОСТу, однако, реалии позволяют в этом усомниться: компании уже доводилось поставлять нефть, не соответствующую стандартам качества. Пресса сообщала также о том, что сырье с содержанием хлорорганических соединений, в 27 раз превышающим нормативные значения, поставил на приемо-сдаточный пункт «Лопатино» другой крупный игрок — Татнефть, поскольку месторождения, на которых он работает, тоже истощены.
Нельзя исключить и того, что блокировка транзита через Белоруссию и Украину может служить удобным инструментом политического давления, который позволяет добиться того же эффекта, что даст запуск газопровода «Северный поток — 2», то есть лишить транзитные государства дохода от перекачки нефти через их территорию (Киев уже слышал такие угрозы в свой адрес, а Минск требовал пересмотра размера транзитных ставок).
В свою очередь, мы можем вспомнить ситуацию, когда Транснефть приостановила поставки на только что купленный компанией «Орлен» Мажейкяйский нефтеперерабатывающий завод под предлогом «утечек» на нефтепроводе (впоследствии его так и не ввели вновь в эксплуатацию), а также на обеспечивавший этот НПЗ сырьем нефтяной терминал в Бутинге, что в итоге чуть не убило предприятие. В последние годы Россия создала инфраструктуру позволяющую полностью прекратить использование белорусских, украинских, польских, венгерских, словацких и чешских участков «Дружбы» и отказаться от этого транспортного маршрута. На Балтийском море, в Приморске и Усть-Луге, появилось два ключевых терминала по перевалке нефтепродуктов. К ним ведут две ветки Балтийской трубопроводной системы, по которой в Приморск может поступать 65 миллионов тонн нефти в год, а в Усть-Лугу — 75 миллионов. Таким образом у Роснефти появится возможность пользоваться вместо «Дружбы» этим маршрутом, не опасаясь сокращения своих экспортных возможностей.
Возможно также, что блокирование нефтепровода стало результатом жестокой войны, которую крупнейший экспортер российской нефти ведет с оператором магистральных нефтепроводов России. Роснефть старается любыми способами изменить существующую монопольную транспортную модель. Естественно, что война перекинулась и на рынки Центральной Европы, тем более что в прошлом мы уже имели дело с такой ситуацией.
24 мая министр экономического развития Максим Орешкин заявил, что Роснефть «способна ответить за проблемы с нефтепроводом», то есть выплатить компенсацию за поставку загрязненного продукта. Таким образом он указал на эту компанию как на единственного виновника кризиса. В такой ситуации можно выдвинуть гипотезу, что Роснефть или Татнефть поставили Транснефти предназначенное на экспорт сырье, которое не было очищено от использующихся при разработке истощенных месторождений веществ, а та отправила нефть дальше, не проверив ее качество, хотя была обязана это сделать. Мы не знаем и никогда не узнаем, в чем было дело: в обычной халатности или в сознательном стремлении парализовать работу «Дружбы» и исключить Транснефть (хотя бы на время) из процесса экспорта на рынки третьих стран, перенаправив сырье в рамках реализуемых Роснефтью контрактов в терминалы Приморска и Усть-Луги, откуда его можно перевозить морем.
Не исключено также, что мы имели дело с попыткой «поймать сразу двух зайцев», то есть, воспользовавшись тем, что Транснефть утратила контроль над качеством идущей на экспорт нефти, ограничить как роль этой компании, так и транзитных стран в процессе поставок в Центральную Европу. В результате сильнее всего страдают Транснефть, Белоруссия и Украина, а занимающиеся нефтепереработкой компании из Польши и Венгрии, которые имеют доступ к морским нефтяным терминалам (Бутинге, Гданьск, Омишаль) и необходимые транспортные мощности («Адрия», Поморский нефтепровод), справившись с временными логистическими сложностями, смогут получать нефть морским путем, тем более что их основным поставщиком выступает Роснефть (следовательно, эта компания не лишится покупателей). Некондиционная нефть, остающаяся в трубопроводах, станет предметом долгих переговоров, ограничивающих Транснефть, Белоруссию и Украину, при этом Роснефть сможет продолжить выполнять обязательства по своим контрактам.
Я полагаю, что самым вероятным следует назвать сценарий «два в одном»: конца кризису не видно, а очистка трубопроводов от загрязненной нефти, как сообщается, может занять полгода, так что реалии уже никогда не станут такими, какими они были до 24 апреля 2019 года. Вне зависимости от того, кто был истинным виновником возникновения кризиса, ситуация будет использована для изменения приоритетности транспортных маршрутов, а «Дружба» превратится из мощной реки в слабый ручеек: если раньше по этому нефтепроводу могло поступать до 100 миллионов тонн нефти в год, то сейчас по нему пойдет не более 20-30 миллионов тонн, а в перспективе по какому-нибудь надуманному поводу поставки вообще прекратят.
Как сработала система «логистической автономии», которая была призвана защитить нас от нефтяного кризиса, связанного с умышленной или непреднамеренной приостановкой поставок из России?
Движение танкеров в Гданьске становится все более оживленным, в Бутинге они тоже заходят регулярно, а «Орлен» и Группа «Лотос» сообщают, что все нефтеперерабатывающие предприятия работают, используя полные производственные мощности. Из этого следует вывод, что система «логистической автономии» работает отлично. Более того, появилось сообщение, что из гданьского терминала через Поморский трубопровод и западный участок «Дружбы» осуществляются поставки на НПЗ компании «Тоталь» в немецком городе Лойна, работа которых тоже была заблокирована из-за проблем с российским сырьем.
Компания PERN в Гданьске и «Орлен» в Бутинге заняты сейчас масштабным проектом по увеличению мощностей хранения нефти и прокладке второй ветки Поморского трубопровода с пропускной способностью как минимум 25 миллионов тонн в год. В будущем это позволит гораздо активнее использовать нашу «логистическую автономию» и направлять нефть не только в Плоцк, но также в НПЗ, находящиеся на конце западного участка нефтепровода «Дружба» в Шведте, а далее — в Лойну. Возможно, следует также включить в проект предприятия «Орлена» в чешских Литвинове и Кралупах. Достаточно построить недостающие 150 километров трубопровода Лойна — Литвинов и ликвидировать тем самым разрыв в транспортном коридоре, который ведет из нефтяного терминала в Гданьске в Чехию.
«Логистическая автономия» дает возможность использовать также восточный участок «Дружбы» для реверса по его третьей ветке, если мощность гданьского терминала удастся увеличить до 60-70 миллионов тонн в год (например, в рамках плана по строительству в Гданьске нового Центрального порта).
Следует осознать, что кризис, вызванный блокировкой «Дружбы», может выступать элементом «войны нового поколения», в которой невозможно указать на непосредственных виновников тех или иных инцидентов. Вне зависимости от того, чем все закончится, что скажут или сделают в будущем участники этих событий, к предкризисной ситуации мы уже не вернемся. Благодаря тому, что в 1970-е годы мы поняли, что рано или поздно кризис может произойти, поэтому к нему следует подготовиться, Польша и польские компании не станут жертвами этого конфликта: у нас уже есть силы, средства и опыт, позволяющие избежать его последствий.