Россия потеряла большую часть своих козырей на севере Сирии, в отличие от остальных районов, которые перешли под ее контроль благодаря перемириям. Применение военной силы остается единственным способом достичь прогресса в провинциях Хама и Идлиб.
Военная кампания, начатая режимом Асада при российской поддержке, продолжается уже второй месяц. Тем не менее сирийская армия не смогла добраться до ряда объектов, которые планировала захватить в районах под контролем оппозиции на севере Сирии. Под огнем вооруженных групп сирийские войска понесли огромные потери и лишились возможности сосредоточиться в этих районах.
Методы, используемые режимом Асада и Россией в рамках широкомасштабной военной кампании против освобождённого севера Сирии, аналогичны тактике выжженной земли. Согласно ей, продвижение в этих областях следует после ликвидации рядов оппозиционных сил. Так было в случае всех прежних военных успехов в Хомсе, Восточной Гуте и Деръа параллельно с обвинениями в применении химического оружия.
Согласно статистическим данным, правительственные силы не понесли больших потерь в районах, где шли военные кампании последних лет. Особенно это касается территорий, где боевые действия закончились миграцией местных жителей. Так, например, в Восточной Гуте сирийским вооруженным силам потребовалось не более 20 дней интенсивных бомбардировок, тогда как в Деръа, Хомсе и Восточном Каламуне операции длились еще меньше.
Помимо статистических данных о жертвах среди гражданских лиц до заключения перемирий, сходство заключается в действиях сил режима Асада. Их цель — убить как можно больше мирных жителей и тем самым заставить остальных согласиться с решениями сторонников примирения. Это помогло агентам режима проложить путь к соглашениям о прекращении огня и лишить свободы действий фракции, которые выступали за вариант военного противостояния.
Уход с территорий, которые находятся вне власти сирийского режима, не всегда срабатывает как способ вырваться из реальности или сдаться другой стороне. Наиболее ярким примером является непримиримость «Исламского государства» (террористическая организация, запрещена в РФ — прим. ред.) к югу от Дамаска. Боевики хотели уйти на своих условиях, а в противном случае были готовы продолжить конфронтацию, в результате чего режим понес бы большие потери. Как следствие, пришлось принять условия ИГИЛ.
Если говорить о районах, где были заключены договоренности о перемирии, то их отличало наличие заранее подготовленных соглашений о прекращении огня. О них, в частности, сообщал Фирас Тласс, имея в виду северную часть сельской местности Хомса, Халед аль-Махамид в Деръа и шейх Биссам Дафдаа в Восточной Гуте. Эти соглашения позволили Асаду и России найти самый лёгкий и наименее затратный путь погашения очагов революции.
Нет сомнений в том, что соглашения о примирении, заключенные в сельских районах Хомса, Деръа, Каламуна и Восточной Гуты, были бы невозможны в отсутствие такого важного фактора, как вышеперечисленные фигуры. Они способствовали прекращению огня и вхождению российских сил в эти районы.
В каждом регионе была группа таких людей, как Фирас Тласс, сирийский бизнесмен и сын бывшего министра обороны Мустафы Тласса, выступивший с инициативой по вводу российских войск в сельские районы северного Хомса. Другой пример — Халид аль-Махамид, поддержавший идею возвращения этих территорий под контроль Асада. Были и другие лица, сообщившие о своих намерениях лишь после вхождения сил режима.
Заявления этих деятелей, которые причисляют себя к сирийской оппозиции, вызвали волну сильного недовольства среди мирного населения, однако потребовалось не так много времени, чтобы так называемые оппозиционные фракции реализовали все на практике. Среди них можно выделить группу «Молодежь сунны», которая, как выяснилось позже, заранее согласовывала реализацию этих проектов.
Экстренные заседания в Совете Безопасности ООН по ситуации в Идлибе — не первые в своем роде. Подобные встречи проходили и во время военных операций России и режима Асада в других частях Сирии. Однако они не остановили продвижение сил режима. Заседания совпали с операциями сил режима в Алеппо 13 января 2016 года, в Деръа 4 июля 2018 года, в также 6 и 8 марта 2018 года.
При этом 24 февраля 2018 года была принята резолюция Совета Безопасности, требующая безотлагательного гуманитарного прекращения огня в Сирии на 30 дней. 26 февраля президент России Владимир Путин объявил о перемирии, что не помешало силам режима устроить резню среди безоружных гражданских лиц.
Возвращаясь к теме химического оружия, нужно отметить обвинения России в его применении с целью начать военные действия в районах, контролируемых оппозицией. Это стало поводом для захвата территорий, но после проникновения в районы оппозиции никаких доказательств наличия химического оружия предъявлено не было.
Примечательны на этом фоне события на юге Сирии, где российская сторона в начале сентября 2017 года обвинила группировку «Молодежь сунны» в хранении химического оружия. Впоследствии эта группировка стала «рукой» России в Деръа. Это вызвало много вопросов о причинах обвинений, поскольку стороны поддерживали контакты и встречались по вопросам перемирия ещё за годы до начала военной кампании сил режима против Деръа.
На севере силы режима напротив не смогли найти сторонников для обеспечения процесса сдачи оружия, что побудило их применить силу в Идлибе, лишив Россию возможности дальше следовать сценарию перемирий.
По мере того как оппозиционные фракции добивались успеха в противостоянии сирийской армии, открывали новые фронты и восстанавливали контроль над районами, захваченными силами режима, несмотря на интенсивные бомбардировки, Россия и Асад все глубже увязали в трясине, не имея возможности продвигаться дальше. Вот уже несколько недель они пытаются из неё выбраться.
Очевидно, ни резолюции Совета Безопасности, ни обвинения во владении химическим оружием или чрезмерном применении военной силы (в случае режима и России), ни нападения на гражданских лиц в районах, контролируемых оппозицией, не имели бы успеха без соответствующих условий, позволивших проложить путь к перемириям. Заключение этих соглашений продвигалось под лозунгами «национального примирения».
Конечно, местная поддержка оппозиции в Идлибе сыграла в этой ситуации главную роль, позволив вооруженным фракциям объединиться и отложить разногласия, а также изменить методы противостояния режиму. Такого не было в других регионах, таких как Восточная Гута и Деръа, где противоречия между фракциями сохранялись до переговоров с режимом Асада и после ухода с этих территорий.