За задержанием в России журналиста Андрея Голунова последовала череда демонстраций. На фоне такого противодействия аресту, который был воспринят многими как несправедливый, Кремль в конечном итоге освободил журналиста.
«Атлантико»: После задержания журналиста Андрея Голунова в России прошла череда протестов и демонстраций (несмотря на противодействие российских властей). На фоне такого давления в связи с арестом, который был воспринят многими как несправедливый, Кремль в конечном итоге освободил журналиста. Указало ли все это на пределы возможностей российской власти, которую за границей считают предельно жесткой?
Флоран Пармантье: Задержание журналиста Ивана Голунова стало ударом по ряду наших представлений о правовом государстве в России: разве обвиняемый заранее не считается виновным в подобной системе? Стоит отметить, что сложившийся у нас образ России зачастую несет на себе отпечаток давних событий, процессов 1930-х годов или организации государства. Разве у государственной машины не сложилась репутация жесткого отношения к противникам? Что касается центральной власти, ее едва ли можно обвинить в том, что она ослабляет поводья или проявляет слабость по отношению к обществу. Так, например, Юваль Ной Харари писал в одной из своих книг, что в царской России 3 миллиона человек из 180 не давали гражданам объединиться, чтобы отстоять свои интересы…
Сейчас же стоит отметить, что мобилизация журналистов неожиданно дала результаты и, как ни парадоксально, вовлекла в себя даже тех из них, кто считались подконтрольными власти. Ситуация продемонстрировала, что, помимо официальных СМИ, в России все еще существуют те, которые критикуют власть, но не подавляются ею. Они представляют собой нечто вроде термометра протестов: не стоит разбивать его, если вам нужно понять, когда народ может охватить лихорадка…
Правительство не могло полностью закрыть глаза на эти демонстрации. Крупные СМИ тоже отразили это осознание. Добиться освобождения журналиста позволило давление не снаружи, а изнутри, со стороны общества, которое долго время считалось апатичным и довольным нынешним правительством.
— Протесты против задержаний не в новинку России. Тем не менее столь быстрое освобождение — редкий случай. Сыграла ли в этом роль мобилизация части прессы и соцсетей? Часть российской общественности уже открыто протестует против некоторых злоупотреблений. Мы стали свидетелями поворотного момента в России?
— Быстрота освобождения Ивана Голунова действительно может показаться удивительной. Стоит понимать, что социальные сети играют очень большую роль в России, у которой есть по-настоящему независимый и хорошо развитый Рунет. В России имеются собственные сети, которые выполняют функцию катализатора недовольства и обмена информацией.
Каковы мотивы нынешних демонстраций российских граждан? Падение рейтингов Владимира Путина — реальный факт. Тем не менее стоит отметить, что мотивы демонстраций не носят в чистом виде политический характер, а в большей степени касаются экологии, коррупции и социальных вопросов (например, пенсий).
— Некоторые обозреватели считают, что влияние Владимира Путина на спецслужбы и правоохранительные органы — палка о двух концах. Иногда эти ведомства берут на себя инициативу. Касается ли это недавнего ареста?
То же самое относится и к разведке. Что касается поставленной президентом общей задачи, у каждой спецслужбы может возникнуть желание выделиться на фоне других с помощью собственных инициатив, которые исполнительная власть может затем покрывать или нет. Иначе говоря, для понимания процесса принятия политических решений в России следует в большей степени анализировать не намерения лидера, а то, как его окружение понимает их и реагирует на них. В данном случае освобождение Ивана Голунова позволяет Владимиру Путин оказать давление на силовые структуры, над которыми у него нет полного контроля…