Среди задач, которые стоят перед представленной 10 сентября в Брюсселе новой командой европейских комиссаров, Урсула фон дер Ляйен (Ursula von der Leyen) отметила необходимость «более сильной Европы на международной арене». Более сильной? Трепещите, китайские хищники, российские экспансионисты и трамповские смутьяны! «Более сильной»? Какой-то запас тут, конечно, есть, но поставить планку еще ниже было сложно! Новую главу Еврокомиссии не обвинить в хвастовстве и раздувании щек. Иначе говоря, она — противоположность Трампа.
Ее будущий коллега и глава Евросовета Шарль Мишель (Charles Michel) более подробно поднимал эту тему в начале сентябре в выступлении перед дипломатами ЕС. По его словам, Европа должна действовать «смело и уверенно», чтобы отстаивать «свои интересы и ценности»: «ЕС должен играть роль лидера на мировой арене. Если он этого не сделает, это сделают другие. Причем, они будут руководствоваться своими интересами, а не нашими».
Фон дер Ляйен поручила Боррелю сформировать рабочую группу по вопросу «более сильной Европы в мире», в которую должны войти все комиссары, чьи полномочия касаются внешней политики ЕС. Она упоминает настоящий «оборонный союз» и требует, чтобы «внешние финансовые инструменты» ЕС использовались стратегически для «содействия нашим более широким политическим целям».
Четкое осознание
Это еще не революция с формированием европейской державы и даже не лирические порывы Макрона, но в голове европейцев явно что-то происходит. Обнародованное во вторник исследование по заказу Европейского совета по международным отношениям продемонстрировало существенное изменение взглядов на этот счет: ответы 60 000 человек из 14 стран говорят о явном осознании геополитических преобразований последних лет и необходимости для Европы больше контролировать свою судьбу.
Подавляющее большинство граждан ЕС больше не доверяют США как гаранту их безопасности и понимают, что проблемы вроде потепления климата и миграции требуют общеевропейских решений. Другими словами, европейцам нужна более серьезная внешняя политика. «Более сильная», как сказала бы Урсула фон дер Ляйен.
Но что же такое «сила» в этих обстоятельствах? На данном этапе совершенно определенно можно сказать, что речь идет не о военной мощи. Бывший посол Франции в ЕС и прекрасный знаток Брюсселя Пьер Селлаль (Pierre Sellal) не видит Европу «мировым игроком в силу ее внешней политики. Она может заявить о себе в первую очередь в области торговли, конкуренции и цифровой промышленности, добиться, чтобы ее перестали считать второстепенной переменной». Такую позицию подтверждает предоставление новых полномочий пугающей многих (в США) Маргрет Вестагер (Margrethe Vestager), которая теперь стала зампредом Еврокомиссии и будет заниматься не только конкуренцией, но и координацией работы в цифровой сфере.
Жестокие реалии
Эммануэль Макрон сам поумерил призывы к созданию европейской державы и стратегической автономии, которые вызвали раздражение некоторых государств-членов два года назад, во время его пламенной речи в Сорбонне. Его убежденность в необходимости европейского суверенитета в распадающемся на части мире все так же сильна, но действительность напоминает ему о нескольких жестоких реалиях, в частности на Ближнем Востоке: французская дипломатия мало что может сделать с Ираном и США, если ее не подкрепляет военная или финансовая мощь.
Instex, созданный европейцами финансовый механизм для помощи Ирану в торговле в обход американских санкций, пока выглядит просто смешно по сравнению с силой доллара. На фоне иранской угрозы для ее танкеров в Ормузском проливе Великобритания обратилась летом с призывом к формированию европейских оборонительных сил… которые Европа не в силах ей предоставить. У американцев же были под рукой необходимые военно-морские возможности. И они с удовольствием взяли на себя безопасность британского торгового флота.