Словари, написанные в Турции, насчитывают от 39 до 54 слов, перешедших в турецкий язык из русского языка. Значительная часть этих заимствований обозначает понятия и объекты, которые имеют отношение к России. Например, «votka» (водка), «mujik» (мужик), «ruble» (рубль), «çariçe» (царица).
Кроме того, есть группа слов, русское происхождение которых «и так известно» всем, кто долгое время тесно связан с русской культурой по работе или семейным обстоятельствам. Такие как «semaver» (самовар), «şapka» (шапка), «vişne» (вишня), «kapuska» (капуста). Немало должно быть и тех, кто знает, что слово «izbe» (избе) тоже пришло в наш язык с другого берега Черного моря.
Однако следует отметить, что «избе» в турецком языке означает «развалившуюся халупу», в то время как в русском языке «изба» — это «крестьянский срубный дом», и данное слово вызывает более позитивные, аутентичные ассоциации. Возможно, это различие связано с тем, что наши предки не признавали достоинств традиционной славянской архитектуры или не встречали где-нибудь «izbuşka» (избушку) Бабы-яги.
С другой стороны, есть еще несколько слов, которые вошли в наш язык из русского языка или другого какого-нибудь славянского языка, и мы можем даже не подозревать об этом. В нашей статье рассматривается девять таких слов.
«Pulluk» (пуллук)
Это слово, перешедшее в славянские языки из англосаксонских языков в виде «плуг» (plug), через русский или болгарский языки оказалось и в лексиконе турецкого языка. Хотя сегодня это слово достаточно редко используется в повседневной речи, для истории Советского Союза и соответственно России оно обладает совершенно особым значением. Ведь первым символом Рабоче-крестьянской Красной армии и Советского Союза был «плуг и молот». Однако власть «плуга и молота» была недолгой, и через некоторое время место этого символа занял «серп и молот».
«Vatka» (ватка)
Название этой детали одежды, которую люди, заставшие 1980-1990-е годы знают по собственному гардеробу, а поколение 2000-х — по «пиджаку Луиша Фигу (Luis Figo)», тоже является одним из слов, перешедших в наш язык из русского языка. По-русски «vatka» (ватка) означает «кусочек ваты». Интересно, что для той детали одежды, которую мы называем словом «vatka», русские используют другое название: «подплечник» (podpleçnik).
«Mazot» (мазот)
Одним из слов, совершивших интересное историческое путешествие, является и слово «mazot» (мазот), которое также вошло в наш язык из русского языка. В турецком языке оно употребляется в значении «дизельное топливо», в то время как русские называют такое топливо «соляркой». При этом слово «солярка» было заимствовано русским языком из немецкого языка («solaröl»). Еще большую путаницу создает то, что слово «мазут» (mazut) по-прежнему есть в русском языке, и оно обозначает «отходы нефтепереработки».
Более того, известный российский лексикограф Ушаков утверждает, что слово «мазут» имеет арабские корни и оно вошло в русский язык через тюркские языки. Согласно Ушакову, происходит это слово от арабского «махзулат» (mahzulat) — «отбросы».
«Çat pat» (чат пат)
Если меня попросят назвать самое интересное выражение, перешедшее в турецкий язык из славянских языков, я без колебаний отвечу, что это «çat pat» (чат пат). Человеку и в голову не придет, даже если он будет думать 40 лет, что на самом деле это славянское выражение. Но у него есть еще одна версия — «чатра патра» (çatra patra), услышав которую, люди, знающие русский язык, сразу догадаются и без труда проведут аналогию с русскими числительными «четыре», «пять».
Видимо, этот образ действия «кое-как, вполсилы», для которого мы сегодня предпочитаем использовать выражение «üç beş» (буквально — «три, пять»), в свое время кто-то на болгарских, а может быть, крымских или гагаузских землях предпочел обозначить путем соединения числительных «четыре» и «пять». Нашим предкам, должно быть, очень понравилось это выражение, и они недолго думая усвоили его.
«Hamut» (хамут)
Название этого приспособления («хомут» — деревянный или кожаный остов, надеваемый на шею запряженного животного), которое мы знаем больше по идиоме «hamuduyla yutmak» («хапнуть, присвоить чужое»), тоже является одним из слов, заимствованных турецким языком из русского или, возможно, сербского. Хотя со стороны турецких лингвистов есть определенные возражения на этот счет, российские этимологи, прежде всего Макс Фасмер, приводят весьма убедительные аргументы.
«Mamut» (мамут)
Вопрос о настоящем происхождении этого слова (по-русски «мамонт») остается спорным, тем не менее не вызывает сомнений тот факт, что в турецкий язык и другие языки мира оно вошло через русский язык. Даже сегодня крупнейшие находки останков мамонтов обнаруживаются на территории северо-восточной Сибири. А кто первый находит, тот и называет.
«Koçan» (кочан)
Одним из самых ранних заимствований в турецком языке может быть русскоязычное слово «кочан», поскольку оно также присутствует в чагатайском и даже татарском языках. С другой стороны, в русском языке нет аналога, например, такому выражению с участием этого слова, как «bilet koçanı» («корешок билета»). В то же время у нас тоже нет похожего отрицательного значения этого слова, как в словосочетании «у него не голова, а кочан капусты».
«Şıllık» (шиллык)
Одним из самых интересных наших заимствований из русского языка, вне всякого сомнения, является слово «şıllık» (шиллык). Обратим внимание на следующие строки, в которых Эвлия Челеби (Evliye Çelebi, османский путешественник XVII века — прим. пер.), рассказывая о своем путешествии поблизости от Крыма, представляет беспощадность той эпохи: «Опустошим этот город, поживимся этими девушками, невольницами да сытыми и довольными вернемся в Крым…»
Ухо, привыкшее к русскому языку, без труда различит в этом предложении слово «devke» (девушка), которое употребляется и сегодня. А «şılga» (шилга) в татарском языке означает «наложница, рабыня». Однако это слово ведет свое происхождение от русского «слуга» (sluga).
Слово «şılga» вошло в турецкий язык из татарского языка в конце XVII века. Со временем это слово претерпело определенные изменения по форме и значению, а сегодня обрело известный негативный оттенок («девка», «путана»).
«Nemçe» (немче)
Поколения, выросшие на произведениях строгого последователя Эвлии Челеби — Омера Сейфеддина (Ömer Seyfettin, турецкий писатель и поэт начала XX века — прим. пер.), а также его современников, наверняка, вспомнят слово «nemçe» (немче), которое можно встретить в литературе о войнах и набегах в значении «уроженец Германии, Австрии». Оно также входит в число слов, которые турецкий язык заимствовал из русского и польского языков.
У русских слово «немцы» также закрепилось за уроженцами Германии. Издавна оно использовалось в значениях «немой», «не знающий славянского языка». Более того, среди русскоговорящего населения это слово долгое время употреблялось применительно ко всем «иностранцам».