Польский психолог Анджей Лобачевский, перенесший на заре своей жизни страдания, причиненные сначала нацистским, а затем и сталинским режимом, посвятил свою карьеру изучению отношений между психическими расстройствами и политикой. Он хотел понять, почему психопатов и нарциссов так сильно влечет власть, и благодаря чему им удается захватывать целые страны.
В результате, чтобы описать власть, осуществляемую людьми с этими расстройствами, он пришел к термину «патократия», — и эта концепция вовсе не ограничивается режимами прошлого.
В США, например, существует правило, в соответствии с которым психологи не могут даже неофициально ставить диагнозы общественным деятелям, которых они не обследовали. (Оно известно как правило Голдуотера и названо так в честь эпизода, когда психиатры ставили под вопрос психическое здоровье сенатора Барри Голдуотера в 1964 году.) Тем не менее многие люди, включая профессионалов, во всеуслышание заявили, что Дональд Трамп демонстрирует все признаки нарциссического расстройства личности.
Похожие диагнозы психологи ставили и другим политикам с тягой к «сильной персонализированной власти», — например, президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану и президенту Филиппин Родриго Дутерте.
Неудивительно, что люди с расстройствами личности тянутся к политической власти — нарциссы жаждут внимания и принятия, а также чувствуют себя выше других и считают, что имеют право господствовать над ними. Им также не хватает эмпатии (сочувствия к другим живым существам), что позволяет беспощадно использовать людей ради власти. Психопаты обладают похожим чувством превосходства и отсутствием эмпатии, но без столь же порывистого желания обрести внимание и обожание.
Но патократия — это не просто о личностях. Как подчеркнул Лобачевский, патологические лидеры имеют свойство притягивать к себе людей с другими психическими расстройствами. В то же время, справедливые и чуткие люди постепенно уходят. Иногда их изгоняют, иногда они сами сдаются, возмущаясь окружающей их патологией.
В результате со временем патократии укореняются глубже и становятся всё сильнее. Например, именно так нацисты захватили власть в Германии в 1930-х, когда Германия переключилась от демократии к патократии менее чем за два года.
Демократия — важнейшее средство защиты людей от патологических политиков, благодаря принципам и институциями, ограничивающим их силу (Билль о правах, который гарантирует определенные права граждан США — хороший пример).
Именно поэтому патократы ненавидят демократию. Как только они получают власть, то делают все возможное, чтобы разрушить и дискредитировать демократические институты, включая свободу и легитимность прессы. Это было первое, что сделал Гитлер, как только стал канцлером Германии и это то, что автократы вроде Трампа, Путина и венгерского премьер-министра Виктора Орбана пытались делать, хотя наша пресса пишет о них и об их странах только правду.
В США, с момента прихода Трампа на пост президента, явно началось движение в сторону патократии. Как и предсказывает теория Лобачевского, старая гвардия более умеренных представителей Белого дома — «взрослых в комнате» — ушла. Президент США теперь окружен личностями, которые разделяют как его автократические тенденции, так и отсутствие сочувствия и морали. К счастью, в некотором смысле американским демократическим институциям удалось немного дать отпор.
Великобритании, по сравнению с другими странами, повезло. Безусловно, у некоторых недавних премьер-министров (и других министров) есть патократичные тенденции, включая нехватку эмпатии и нарциссическое чувство собственной важности. Но парламентская и избирательная система Великобритании — а возможно, культурное превосходство англичан над другими нациями, вызванное их справедливостью и социальной ответственностью — все эти факторы Великобританию от некоторых из худших проявлений патократии.
Патократичная политика наших дней
Именно поэтому недавние политические события представляются столь тревожными. Кажется, что Великобритания приблизилась к патократии ближе, чем когда-либо. Недавний уход умеренных консерваторов — это характерная «чистка», свойственная превращению демократии в патократию.
Недоверие и отречение от демократических процессов, демонстрируемые премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном, его министрами и советниками — остановка работы парламента, намеки на то, что они, возможно, не будут следовать законам, с которыми не согласны, — это тоже свойственно патократии.
Как психолог, я, конечно, не буду пытаться диагностировать Джонсона, никогда с ним не видевшись. Но, на мой взгляд, он явно окружает себя самыми беспощадными и беспринципными — и самыми патократичными — представителями своей партии. Бывший премьер-министр Дэвид Кэмерон даже назвал главного советника Джонсона Доминика Каммингса «профессиональным психопатом».
В то же время, важно подчеркнуть, что не каждый из тех, кто становится частью патократического правительства, имеет психическое расстройство. Некоторые люди могут не обладать эмпатией и быть просто черствы, а не страдать от развитого психического расстройства.
Другие могут иметь тот тип нарциссизма (строящийся на ощущении превосходства), возникший из-за определенного стиля воспитания. Некоторые политики могут просто соответствовать позиции партии из верности и веры в то, что они смогут обуздать патократические импульсы людей, находящихся вокруг них.
Пока что, благодаря действиям парламента и смелости немногих принципиальных консерваторов, потенциальную патократичность власти Джонсона можно сдержать.
Но опасность того, что демократия превратится в патократию, всегда остается. Она всегда ближе, чем нам кажется и, если ей удастся закрепиться, она разрушит все преграды на своем пути.