Человек, чье лицо мы тут же представляем, как только речь зайдет о России — Россия вмешалась, Россия вторглась, Россия арестовала, Россия отреагировала, — контролирует прессу, избирательную систему, все четыре парламентские партии, губернаторов, крупнейшие банки и энергетические компании, большинство финансовых потоков страны, а также суды, прокуратуру и полицию. Однако, несмотря на всю эту власть, положение Владимира Путина выглядит удивительно шатким.
Последние два десятилетия для большинства россиян оказались относительно благоприятными. ВВП на душу населения почти удвоился: в 1999 году, когда Путин стал премьер-министром, он не превышал 6 000 долларов, а сейчас вырос до почти 12 000 долларов. Никогда прежде русские не были столь открыты глобальному миру. В Москве и других крупных городах бьют ключом искусства и творчество. Выросло целое поколение, не знающее ни продовольственного дефицита, ни гиперинфляции.
Но есть и другая сторона. За экономическим ростом стоят скорее цены на нефть, чем мудрые решения. 20 миллионов россиян живут за чертой бедности, а реальные доходы снижаются шестой год кряду.
За экономическим застоем последовали политические беспорядками. Летом 2019 года на улицах Москвы начались массовые антиправительственные акции протеста. За ними стояла набирающая силы оппозиция.
Неужто в стране назрел перелом после 20 лет путинского правления? Когда Путин пришел к власти, — став в 1999 году премьер-министром, а затем в 2000 году президентом, — простые россияне были наименьшей из его забот. С самого начала он сосредоточился на том, чтобы нейтрализовать элиту — губернаторов, партийных лидеров, бюрократов и, конечно, олигархов. Путин предложил своего рода сделку: элита оставляет всякие попытки противостоять власти, а режим оберегает ее богатство и влияние.
Возможно, под влиянием падения Берлинской стены в 1989 году, которое Путин застал агентом КГБ в Восточном Берлине, он придерживался простого принципа, находясь на своем посту: «не надо будоражить народ». Смысл был в том, чтобы приструнить медиамагнатов, крупный бизнес, политические партии и региональных лидеров и сосредоточить власть в своих руках, оставаясь при этом выше политики.
Кампании 2012 года против геев, мигрантов, Запада и феминистской группы Pussy Riot мобилизовали приверженцев режима, оттеснили оппозицию на обочину и повысили путинский авторитет. Его рейтинги взлетели и выросли еще больше после аннексии Крыма в 2014 году.
Но власть Путина меньше, чем может показаться, и господствующий посыл о незыблемости политической ситуации, — эту мысль россиянам вбивают в головы вот уже два десятилетия, — начинает ослабевать.
Ключевой институт, обеспечивающий Путину выживание, — это телевидение. Но гневные телетирады против геев, богохульников, европейцев и Запада слушают вовсе не те, кто этих взглядов и так придерживался, а совсем другие, — кому охота быть на одной волне с родственниками, коллегами и друзьями. Иными словами, Путин не мобилизовывал подлейших из россиян — наоборот, он завербовал лучших из соотечественников, воспользовавшись человеческим желанием ладить с окружающими.
То же и путинская кампания по принципу «встанем все под знамена», которую он развернул уже в послекрымскую эпоху, — она скорее социальная, чем политическая. Из-за войны на Украине люди стали больше смотреть телевизор и чаще говорить с друзьями и родственниками о политике. Насаждая идею, будто Россия в тисках западных держав, подконтрольные Кремлю СМИ подстегнули общественную эйфорию в поддержку Путина.
Но Крым случился все же шесть лет назад, и на популярности Путина сказывается сгущающийся экономический упадок. Когда демонстранты вышли на улицы в июле и августе 2019 года, протестуя против всего — от фальсификаций выборов до ухудшения экологии, — Кремль пришел к выводу, что только пропагандой и пиаром, сколь угодно ловкими, делу не поможешь.
2 500 арестов, фотографии окровавленных лиц и переломанных костей и медленный пресс судебного преследования призваны донести мысль: инакомыслие недопустимо. Кремль знает, что репрессии стимулируют поддержку оппозиции, что грозит дальнейшей эскалацией. Расчет состоит в том, что боязнь увечий и заключения в тюрьму толкнет умеренных на сторону верноподданных.
Но если Путин и его советники рассчитывают главным образом на насилие, чтобы укрепить авторитет и удержать власть еще 20 лет, то они ошибаются. Несмотря на внешнюю лояльность Путину, по-настоящему верны россияне друг другу, друзьям, семье, коллегам и соседям — людям, к которым привыкли обращаться за поддержкой и солидарностью за десятилетия взлетов и падений. Олицетворяя лучшие дни России, Путин держался на поверхности пузыря народных настроений. Но ткни его палкой поострее, и он наконец-то лопнет.