«В детстве я спросила у мамы: „Кто же мы на самом деле?" Мама ответила: „Мы ингерманландцы, только никому об этом не рассказывай"».
Это воспоминания 58-летней Елены Шеваковой (Elena Shevakova), одной из тысяч ингерманландцев, переехавших из Советского Союза в Финляндию.
Летом 2020 года будет 30 лет с тех пор, как президент Мауно Койвисто (Mauno Koivisto) предоставил ингерманландским финнам возможность вернуться в Финляндию по программе репатриации.
В прямом эфире финского телеканала Койвисто сообщил, что ингерманландцы будут официально считаться репатриантами — несмотря на то, что «семьи прожили в России очень долгое время».
Это заявление стало большой новостью.
В период с 1990 по 2016 год в Финляндию переехали больше 30 тысяч ингерманландцев.
Одной из них была семилетняя Леа, которая уехала в Финляндию вместе с родителями.
Перед отъездом из Петрозаводска она оставила своей бабушке послание на двери сауны: «Пока, бабушка, не скучай».
Эта дверь, на которой по-прежнему можно различить написанные мелом русские слова, сейчас выставлена в Национальном музее Финляндии.
Кровати кишели вшами, вещи меняли на еду
Сейчас Лее Пакканен 36 лет, она журналист и социально-культурный антрополог, работает в Хельсинки. Ей важно, чтобы люди знали о суровой судьбе ингерманландцев.
Для сбора информации Леа пять раз ездила в Россию вместе со своим отцом, журналистом Сантери Пакканеном, и фотографом-документалистом Меери Коутаниеми.
Они побывали в местах проживания ингерманландцев, брали интервью у местных жителей и в течение нескольких лет фотографировали ингерманландцев, живущих в Финляндии.
Сейчас материалы Леи Пакканен и Коутаниеми можно увидеть на выставке «Ингерманландцы — забытые финны» (Inkeriläiset — unohdetut suomalaiset) в Национальном музее Финляндии.
«Нас месяц везли на товарном поезде в Сибирь. Я спала на нижней полке трехъярусной кровати, которая кишела вшами. Мы голодали.
Мы меняли наши вещи на еду. Моя младшая сестра Эльвира умерла в дороге».
Айно Макконен (Aino Makkonen), 93 года
Исправительно-трудовые лагеря, принудительные работы на рудниках
Ингерманландцами называют жителей провинции Саво и Карельского перешейка, переселенных в XVII веке на юг и восток Финского залива, а также их потомков.
Из-за выселения, расстрелов, трудовых лагерей, запрета финского языка и лютеранства из ингерманландских сел исчезли около 140 тысяч человек.
Особо сильным гонениям ингерманландцы подверглись в 1920-1950 годы.
Ингерманландцев отправляли на рудники и лесозаготовки.
Точное число ингерманландцев, которые оказались в лагерях или тюрьмах, неизвестно.
«Было очень тяжело видеть места в Якутии и Норильске, куда отправляли ингерманландцев. Суровые условия, холод, принудительные работы. Здесь человеческая жизнь не представляла ценности», — говорит Леа Пакканен.
В конце Советско-финской войны 1941-1944 годов (в финской историографии — Война-продолжение) ингерманландских финнов переселили из охваченной военными действиями Ингерманландии в Финляндию.
Когда в 1944 году война между Финляндией и Советским Союзом закончилась, ингерманландцы начали возвращаться в Советский Союз. Это означало продолжение гонений.
На выставке рассказывается об ингерманландской семье из пяти человек, которая решила вернуться в Советский Союз. Перед отъездом они оставили своим соседям пару вещей на память.
Несмотря на все обещания, о семье больше ничего не слышали. Последним напоминанием о ней стала открытка, отправленная из Финляндии прямо перед пересечением границы. В открытке было написано: «Сейчас нас куда-то отправят. Не знаем, куда».
Страх заставил молчать многие десятилетия
«В мои школьные годы ингерманландцам, жившим в советской Эстонии, лучше было молчать.
Мои знания об ингерманландцах — это то, что я узнал от бабушки и дедушки. Невзгоды, которые им пришлось преодолеть, наложили на них отпечаток».
Роберт Макконен (Robert Makkonen), 44 года
Многие боялись рассказывать о своей судьбе. Леа и Сантери Пакканены и Меери Коутаниеми не раз замечали это в общении с ингерманландцами.
Ингерманландцы нередко отменяли встречи, о которых ранее договаривались с журналистами.
«Немногие финны знают, кто такие ингерманландцы и как важно их прошлое для истории финнов, — считает фотограф Меери Коутаниеми. — Из-за молчания появилась рана, которая не заживет, пока события не будут признаны финнами и самими ингерманландцами».
«Письма от наших родственников, которые остались в Советском Союзе, приходили нам открытыми. Мы знали, что по этой причине они не решались писать нам плохие новости.
Сухая веточка в конверте означала, что произошло что-то грустное».
Арви Кяхяри (Arvi Kähäri), 1925-2019
Возвращения боялись, открывать дверь было нельзя
На выставке Национального музея Финляндии впервые выставляется кусок простыни, на которой ингерманландская учительница математики Амалия Суси (Amalia Susi) писала о своей жизни в лагерях и ссылках. Она зашила простыню со своими воспоминаниями в матрас.
После окончания войны ингерманландцы, оставшиеся в Финляндии, о себе или своей судьбе не говорили. Судьба ингерманландцев стала в Финляндии болезненной темой на многие десятилетия.
По некоторым оценкам, сейчас в Финляндии живут 50-70 тысяч ингерманландцев.
«Мама всю жизнь боялась, что ее найдут и вернут в Советский Союз. Отец запретил нам открывать дверь чужим людям. Они могли забрать маму в Советский Союз. Мы боялись этого больше всего».
Реийо Раутайоки (Reijo Rautajoki), 72 года
Выставка в Национальном музее Финляндии работает с 24 января по 19 апреля 2020 года.