Более полувека страны всего мира доверяли одной-единственной компании, которая обеспечивала секретность переписки их разведчиков, военных и дипломатов.
Эта компания под названием «Крипто» (Crypto AG) добилась первого успеха, получив контракт на изготовление шифровальных машин для американской армии во время Второй мировой войны. Заработав на этом большие деньги, она на долгие десятилетия стала ведущим производителем устройств для шифрования, идя в ногу с техническим прогрессом и переходя от механики к электрике, а потом к кремниевым микросхемам и компьютерному программному обеспечению.
Эта швейцарская фирма получила миллионы долларов, долгие годы продавая свое оборудование в 120 с лишним стран. Среди ее заказчиков был Иран, военные хунты Латинской Америки, ядерные противники Индия и Пакистан, и даже Ватикан.
Но ни один из клиентов «Крипто» не знал, что ее тайным владельцем является ЦРУ, заключившее совершенное секретное соглашение о партнерстве с западногерманской разведкой. Эти шпионские ведомства переделывали шифровальные устройства компании таким образом, что могли с легкостью взламывать коды, использовавшиеся различными странами при отправке шифровок.
О действовавшем на протяжении десятилетий соглашении, которое стало одним из наиболее тщательно охраняемых секретов холодной войны, рассказывается в обширных секретных материалах ЦРУ об этой операции. Их удалось получить газете «Вашингтон Пост» и немецкой общественной телекомпании ZDF (Второе немецкое телевидение), которые разработали совместный репортерский проект на эту тему.
В этих материалах названы имена руководивших этой программой сотрудников ЦРУ и руководителей компании, которым было доверено ее осуществление. Журналисты проследили возникновение данного рискованного начинания и выяснили подробности внутренних конфликтов, которые едва не пустили программу под откос. Это история о том, как Соединенные Штаты и их союзники долгие годы пользовались доверчивостью других стран, брали их деньги и крали их секреты.
Данная операция, которая сначала носила кодовое название «Тезаурус», а потом «Рубикон», считается одной из самых дерзких в истории ЦРУ.
«Это был разведывательный успех века, — отмечается в материалах ЦРУ. — Иностранные государства платили немалые деньги США и Западной Германии за то, чтобы их самую секретную переписку читали как минимум две страны (а иногда пять или шесть)».
Начиная с 1970 года ЦРУ и Агентство национальной безопасности, занимавшееся дешифровкой, контролировали почти все аспекты деятельности компании «Крипто». Они вместе с немецкими партнерами участвовали в принятии кадровых решений, конструировали ее технику, вскрывали алгоритмы и давали указания, кому что продавать.
А потом американские и западногерманские шпионы усаживались поудобнее и начинали слушать.
Они следили за иранскими муллами во время захвата заложников в 1979 году, передавали Британии разведывательную информацию об аргентинских вооруженных силах во время войны за Фолкленды, отслеживали заказные убийства южноамериканских диктаторов и даже перехватили переговоры ливийских руководителей, поздравлявших друг друга с успешным взрывом берлинской дискотеки в 1986 году.
У программы были свои недостатки. Главные противники Америки, в том числе, Советский Союз и Китай, никогда не покупали технику «Крипто». Они вполне обоснованно подозревали компанию в связях с Западом, и это защитило их шифровальные службы, хотя история ЦРУ свидетельствует о том, что американские шпионы многое узнали, следя за контактами других стран с Москвой и Пекином.
А еще были бреши в системе безопасности, навлекшие серьезные подозрения на «Крипто». Опубликованные в 1970-х годах документы рассказали об обширной и изобличающей переписке между основоположником АНБ и основателем «Крипто». У иностранных государств возникали подозрения из-за беспечных заявлений государственных деятелей, в том числе, президента Рональда Рейгана. А в 1992 году в Иране был арестован торговый агент «Крипто», понятия не имевший о том, что он продает переделанное оборудование. В материалах ЦРУ сообщается, что это вызвало катастрофическую огласку.
Но об истинных масштабах сотрудничества компании с ЦРУ и с немецкими разведчиками до сих пор никто ничего не говорил.
Федеральная разведывательная служба Германии БНД посчитала, что риск разоблачения слишком велик, и в начале 1990-х отказалась от участия в операции. Но ЦРУ выкупило немецкую долю и продолжило свою работу, досуха выжимая из «Крипто» все шпионские тайны вплоть до 2018 года, когда управление продало принадлежавшие ему активы компании.
К тому времени позиции «Крипто» на международном рынке безопасности несколько ослабли по причине широкого распространения онлайнового кодирования. Если раньше устойчивое шифрование было компетенцией государств и крупных корпораций, то сейчас оно получило такое же распространение, как приложения на смартфонах.
Тем не менее операция «Крипто» актуальна и для современного шпионажа. Ее масштабы и продолжительность помогают объяснить, как у США появилась неутолимая жажда слежки и наблюдения, которую в 2013 году разоблачил Эдвард Сноуден. Эхо «Крипто» звучит и в подозрительной возне вокруг современных компаний, якобы связанных с иностранными государствами, в том числе, вокруг российской антивирусной фирмы Касперского, приложения текстовых сообщений, имеющего связь с Объединенными Арабскими Эмиратами, и китайского телекоммуникационного гиганта «Хуавэй».
Этот рассказ основан на истории ЦРУ и на параллельном повествовании БНД, с которым тоже ознакомились журналисты «Вашингтон Пост» и ZDF, а также на интервью с действующими и бывшими сотрудниками западных разведок и с работниками «Крипто». Многие просили не называть их имена из-за деликатности рассматриваемого вопроса.
Истории ЦРУ и БНД необыкновенны. Секретные разведывательные документы периодически рассекречивают и делают достоянием гласности. Но это был исключительно редкий, а то и беспрецедентный шанс познакомиться с достоверной, полученной из первоисточника историей всей тайной операции целиком. Редакции газеты удалось прочесть все документы, однако показавший их источник настоял на том, что публиковать можно только выдержки.
ЦРУ и БНД от комментариев отказались, хотя американские и немецкие представители не стали оспаривать подлинность документов. Первым материалом стал 96-страничный отчет об операции, составленный в 2004 году Центром изучения разведки, внутренним историческим подразделением ЦРУ. Второй материал — это устная история, составленная в 2008 году немецкими разведчиками.
Эти параллельные рассказы повествуют о трениях между партнерами из-за денег, власти и этических соображений. Западных немцев часто изумлял тот энтузиазм, с которым американские шпионы следили за союзниками.
Но обе стороны заявляют, что операция оказалась чрезвычайно успешной, превзойдя их самые смелые прогнозы и ожидания. Иногда, в том числе в 1980-х годах, на долю «Крипто» приходилось примерно 40% дипломатических шифротелеграмм и прочей переписки иностранных государств, расшифрованных и проанализированных криптоаналитиками АНБ на предмет ценной разведывательной информации.
Все это время компания получала миллионные прибыли, которые ЦРУ и БНД делили между собой и тратили на другие операции.
Продукция «Крипто» до сих пор используется в нескольких странах мира, а ее оранжево-белый знак по-прежнему можно увидеть над штаб-квартирой компании, расположенной возле швейцарского города Цуг. Но сама компания была ликвидирована в 2018 году акционерами, личность которых установить невозможно, так как они надежно защищены запутанными законами Лихтенштейна, крошечного европейского государства с репутацией Каймановых островов по причине финансовой секретности.
Большую часть активов «Крипто» приобрели две компании. Первая, «СайУан Секьюрити» (CyOne Security), была создана в результате выкупа компании ее руководством. Сейчас она продает системы безопасности исключительно властям Швейцарии. Вторая, «Крипто Интернешнл» (Crypto International), получила бренд ликвидированной фирмы и ее международный бизнес.
Обе настаивают на том, что никаких связей с разведывательными службами у них нет, и что они ничего не знали о принадлежности «Крипто» ЦРУ.
У «СайУан Секьюрити» более существенные связи с распущенной «Крипто», в том числе, потому что генеральный директор новой компании занимал такую же должность в «Крипто» почти 20 лет, и все это время частью ее акций владело ЦРУ.
Представитель «СайУан Секьюрити» отказался обсуждать историю «Крипто», однако заявил, что у новой фирмы «нет никаких связей с иностранными разведывательными службами».
Андреас Линде (Andreas Linde) в настоящее время возглавляет «Крипто Интернешнл». Этой компании принадлежат права на продукцию и международный бизнес «Крипто». Он сказал, что не знал о связях компании с ЦРУ и БНД, пока не ознакомился с фактами из этой статьи.
«У нас в „Крипто Интернешнл“ никогда не было никаких отношений с ЦРУ и БНД. Можете меня процитировать, — сказал Линде, давая интервью. — Если сказанное вами правда, то я чувствую себя преданным, моя семья чувствует себя преданной, и у меня такое ощущение, что и многие наши сотрудники и клиенты почувствуют себя преданными».
В этом месяце швейцарское правительство отозвало экспортную лицензию «Крипто Интернешнл». Любопытен момент, выбранный швейцарскими властями для принятия такого решения. Документы ЦРУ и БНД указывают на то, что швейцарские официальные лица на протяжении десятилетий знали о связях «Крипто» с разведывательными службами США и Германии, однако вмешались лишь после того, как стало ясно, что средства массовой информации собираются предать огласке эту схему сотрудничества.
В материалах разведслужб ничего не говорится о том, отказалось ли ЦРУ от участия в этой схеме, и когда оно это сделало. Но в этих документах прослеживается неизбежная в таких случаях необъективность, поскольку написаны они под углом зрения тех, кто готовил и проводил эту операцию. «Рубикон» в этой истории назван триумфом шпионажа, потому что данная операция помогла США одержать верх в холодной войне, дав Вашингтону возможность следить за десятками авторитарных режимов и защищать интересы Соединенных Штатов и их союзников.
В этих документах нет ответов на самые неудобные вопросы, в частности, о том, что США знали о тех странах, которые пользовались шифровальными машинами «Крипто», готовя и осуществляя заказные убийства, проводя этнические чистки и нарушая права человека, и что Америка делала в связи с этим (а чего не делала).
Эти документы могут дать основания для нового изучения вопроса о том, могли ли США вмешаться или, по крайней мере, изобличить творимые за рубежом кровавые бесчинства, и не предпочитали ли они порой хранить молчание, чтобы сохранить доступ к ценным потокам разведывательной информации.
В этих документах не рассматриваются и совершенно очевидные нравственные аспекты операции: обман и использование в своих интересах противников, союзников и сотен ничего не подозревавших сотрудников «Крипто». Многие из них ездили по миру, продавали и обслуживали перенастроенные системы, понятия не имея о том, что они рискуют собственной безопасностью.
Давая интервью, обманутые сотрудники, даже те, у кого были подозрения о сотрудничестве компании с западными разведками, рассказали, что из-за этих разоблачений у них усилилось ощущение того, что их и их клиентов предали.
«Ты думаешь, что делаешь хорошее дело, что обеспечиваешь кому-то безопасность, — сказал инженер-электрик Юрг Шпёрндли (Juerg Spoerndli), 16 лет проработавший в „Крипто“. — И вдруг ты понимаешь, что обманывал своих клиентов».
Но руководители и участники этой тайной программы извиняться не собираются.
«Есть ли у меня угрызения совести? Никаких, — сказал Бобби Рэй Инмэн (Bobby Ray Inman), в конце 1970-х и в начале 1980-х годов работавший директором Агентства национальной безопасности и заместителем директора ЦРУ. — Это был очень ценный источник информации о крупных регионах мира, которые важны для американского руководства».
Операция на воспрещение
Эта обширная и изощренная операция выросла из потребности американских военных в простом и компактном шифровальном устройстве.
Учредитель «Крипто» Борис Хагелин (Boris Hagelin) был предпринимателем и изобретателем, родившимся в России, но бежавшим в Швецию после прихода большевиков к власти. Когда в 1940 году нацисты оккупировали Норвегию, он снова бежал — на сей раз, в США.
С собой он привез шифровальную машину, похожую на прочную музыкальную шкатулку с крепким рычагом сбоку и многочисленными колесиками и зубчатыми передачами внутри жесткого металлического корпуса.
Она была не такой сложной и надежной как шифровальные машины «Энигма», которыми пользовались нацисты. Но машина Хагелина М-209 была портативная, заводилась вручную и идеально подходила для войск на марше. На фотографиях тех лет видно, как солдаты крепили четырехкилограммовые коробки с этой машинкой к ногам. Многие устройства Хагелина удалось сохранить, и они находятся в частном музее в голландском Эйндховене.
Чтобы отправить кодированное сообщение с этого устройства, требовалось приложить немало усилий. Отправитель поворачивал диск буква за буквой, а потом нажимал рычаг. Скрытые зубчатые колеса вращались, и машина выплевывала зашифрованное послание на полоске бумаги. Затем связисту нужно было передать закодированное сообщение получателю азбукой Морзе, а тот, в свою очередь, должен был произвести эти действия в обратном порядке.
Надежность шифрования была невелика, и предполагалось, что почти любой противник при наличии времени способен взломать код. Но на это требовалось несколько часов. А поскольку М-209 использовались в основном в тактическом звене, и сообщения были о перемещениях войск, то к тому времени, как нацистам удавалось расшифровать сообщение, его ценность уже могла значительно снизиться.
Во время войны на фабрике по производству пишущих машинок компании «Смит Корона» (Smith Corona) в американском городе Сиракьюс было изготовлено около 140 000 М-209. Производство было налажено в рамках контракта с сухопутными восками США. Это дало «Крипто» выручку в размере 8,6 миллиона долларов. После войны Хагелин вернулся в Швецию, где вновь открыл свое предприятие. С собой он привез целое состояние и чувство преданности США длиной в целую жизнь.
Тем не менее американские шпионы настороженно следили за его послевоенной деятельностью. В начале 1950-х годов Хагелин создал усовершенствованную версию своей военной шифровальной машины, установив на ней новую, «неоднообразную» механическую последовательность, которая на непродолжительное время поставила в тупик американских дешифровщиков.
Встревоженные возможностями новой машины CX-52 и других устройств компании «Крипто» американцы задумались над так называемой проблемой Хагелина.
В истории ЦРУ тот период назван «темным веком американской криптологии». Советы, китайцы и северокорейцы использовали такие системы шифрования, которые казались неприступными. Американские шпионские ведомства были встревожены, полагая, что если страны начнут закупать у Хагелина надежные машины для шифрования, остальной мир станет для них недоступен.
У американцев было несколько рычагов воздействия на Хагелина: его идеологическая привязанность к США, его надежды на то, что Соединенные Штаты останутся ведущим покупателем продукции «Крипто», и завуалированные угрозы американцев подпортить ему перспективы в бизнесе, заполонив рынок машинами М-209, оставшимися на складах после войны.
У США был и более весомый довод: Уильям Фридман (William Friedman). Фридман, которого считают отцом американской криптологии, был знаком с Хагелином с 1930-х годов. Они дружили всю жизнь на почве общих интересов и общего прошлого, поскольку оба были родом из России и восхищались сложностями шифрования.
Операции «Рубикон» могло бы и не быть, если бы два этих человека не пожали друг другу руки за обедом в вашингтонском клубе «Космос» в 1951 году, подписав самое первое секретное соглашение между Хагелином и американской разведкой.
По условиям сделки Хагелин, переведший свою компанию в Швейцарию, должен был продавать самые современные образцы оборудования только тем странам, на которые давали свое «добро» США. Государства не из этого списка должны были получать более старые и слабые системы. Хагелин авансом получил компенсацию в сумме 700 000 долларов за потери в объеме продаж.
У США ушли годы на то, чтобы действовать в соответствии с условиями сделки, поскольку руководство ЦРУ и организации-предшественницы АНБ спорили по поводу содержания и целесообразности данной схемы. Но Хагелин выполнял условия соглашения с самого начала, и в последующие два десятилетия его тайные отношения с американской разведкой углубились.
В 1960 году ЦРУ и Хагелин заключили «лицензионное соглашение», в рамках которого он продлил свои обязательства по первоначальной сделке, получив за это 855 000 долларов. Управление платило ему 70 000 долларов в год авансом, а потом перечисляло компании по 10 000 долларов на «рекламные расходы», чтобы именно «Крипто», а не какие-то другие выскочки в области шифрования, заключала контракты с большинством стран мира.
Это была классическая «операция на воспрещение», как говорят разведчики. Такая схема имеет целью не дать противнику получить оружие или технику, обеспечивающую ему преимущество. Но это было лишь начало длительного сотрудничества «Крипто» с американской разведкой. Через 10 лет вся операция уже целиком принадлежала ЦРУ и БНД.
Дивный новый мир
Американские руководители с самого начала хотели спросить Хагелина, не даст ли он согласие на то, чтобы американские криптологи немного переделали его машины. Но Фридман уговорил их не делать этого, будучи уверенным в том, что для Хагелина это будет перебор.
В середине 1960-х ЦРУ и АНБ увидели новые возможности, когда из-за распространения электронных плат Хагелин был вынужден обратиться за посторонней помощью, чтобы компания могла приспособиться к новым технологиям. В противном случае ей грозило вымирание, так как продолжать производство механических машин было бесперспективно.
Криптологов АНБ в равной степени беспокоили возможные последствия от распространения интегральных схем, которые сулили открыть новую эру нераскрываемых шифров. Но один из ведущих аналитиков агентства Питер Дженкс (Peter Jenks) выявил потенциальную уязвимость.
«Если умный крипто-математик тщательно сконструирует систему на схемах, будет казаться, что она выдает бесконечные потоки случайно выбранных символов, хотя на самом деле все будет повторяться через короткие интервалы, и тогда эксперты АНБ со своими мощными компьютерами сумеют раскрыть эти закономерности», — сказал он.
В 1967 году «Крипто» представила совершенно новую, полностью электронную модель Н-460, внутреннее устройство которой целиком разработали в АНБ.
ЦРУ в своем материале едва ли не ликует по этому поводу, восхищенно заявляя о том, как оно перешло грань. «Представьте себе, что американское правительство убеждает иностранного производителя переделать свое оборудование с выгодой для себя, — говорится в истории ЦРУ. — Это же целый дивный новый мир».
АНБ не стало устанавливать грубые лазейки в обход систем защиты и тайно программировать шифровальные машины так, чтобы они выдавали ключи шифрования. Перед агентством стояла непростая задача по перехвату сообщений других государств, передаваемых средствами связи. Перехват оно осуществляло из эфира, а позднее за счет проникновения в оптоволоконные кабели.
Однако манипуляции с алгоритмами «Крипто» позволили оптимизировать процесс криптографического анализа с целью раскрытия кодов. Если раньше на решение такой задачи уходили месяцы, то сейчас эта работа порой занимала всего несколько секунд. Компания всегда делала две версии своих изделий: одну защищенную модель, которую поставляли дружественными государствам, и вторую переделанную, которая шла на экспорт в остальные страны мира.
Поступая таким образом, США и Хагелин в рамках своего партнерства перешли от мер воспрещения к «активным мероприятиям». Теперь «Крипто» не просто ограничивала продажи своих лучших моделей, а активно продавала устройства такой конструкции, которая вводила покупателей в заблуждение и выдавала их с головой.
Дивиденды не заставили себя ждать. Переход «Крипто» на электронные устройства дал такой мощный толчок ее бизнесу, что она стала полностью зависеть от АНБ. Зарубежные государства просто требовали продать им системы, которые, как им казалось, по всем параметрам превосходили старые и громоздкие механические устройства, а в действительности позволяли американским шпионам с легкостью читать написанное с их помощью.
Немецкие и американские партнеры
К концу 1960-х годов Хагелину было уже около 80 лет, и он очень хотел обеспечить надежное будущее своей компании, в которой теперь работало более 180 сотрудников. ЦРУ тоже очень хотелось знать, что случится с его операцией, если Хагелин внезапно продаст свой бизнес или умрет.
Одно время Хагелин надеялся передать управление компанией в руки своего сына Бо. Но американская разведка считала его личностью непредсказуемой и старалась скрыть от Бо существующее партнерство. В 1970 году Бо Хагелин погиб в автокатастрофе в окрестностях Вашингтона. Никаких признаков грязной игры обнаружено не было.
Руководство американских спецслужб несколько лет обсуждало идею купить «Крипто», однако внутренние склоки между ЦРУ и АНБ мешали ему осуществить этот замысел до тех пор, пока в игру не вступили еще два шпионских ведомства.
Французским, западногерманским и прочим европейским разведслужбам либо рассказали о сделке США с «Крипто», либо они сами об этом догадались. Кое-кто по понятным причинам испытывал зависть и искал свои пути для заключения аналогичного соглашения.
В 1967 году к Хагелину обратилась французская разведка, предложившая купить его компанию в партнерстве с немецкой разведкой. Хагелин это предложение отверг и сообщил о нем своим кураторам из ЦРУ. Но спустя два года немцы пришли снова, чтобы сделать очередное предложение, на сей раз с благословения США.
В начале 1969 года в посольстве Западной Германии в Вашингтоне состоялось совещание, на котором глава шифровальной службы этой страны Вильгельм Гёинг (Wilhelm Goeing) изложил свое предложение и спросил американцев, не хотят ли они стать партнерами.
Спустя несколько месяцев директор ЦРУ Ричард Хелмс (Richard Helms) одобрил идею о покупке «Крипто» и отправил своего подчиненного в столицу Западной Германии Бонн обсудить условия с одной важной оговоркой. «Французов надо исключить», — объяснило руководство ЦРУ Гёингу.
Западная Германия американскому давлению уступила, и сделка между двумя шпионскими ведомствами была зафиксирована в июне 1970 года в служебной записке нетвердой подписью резидента ЦРУ в Мюнхене, у которого развивалась болезнь Паркинсона, и неразборчивым автографом его коллеги из БНД.
Два ведомства договорились вложиться равными долями и выкупить фирму Хагелина за 5,75 миллиона долларов. Но ЦРУ предоставило немцам решать задачу о том, как не допустить огласки в отношении заключенной сделки.
Юридическая фирма из Лихтенштейна «Марксер и Гуп» (Marxer and Goop) помогла скрыть личности новых владельцев «Крипто» за завесой подставных компаний и акций на предъявителя, имена владельцев которых в регистрационных документах не указываются. Этой фирме ежегодно выплачивали вознаграждение — «в меньшей степени за проведенную обширную работу, и в большей — за молчание и понимание», говорится в материалах БНД. Эта фирма, ныне носящая название «Марксер и Партнер», на просьбу дать комментарии не ответила.
Для руководства компанией был сформирован новый совет директоров. Об участии в сделке ЦРУ знал лишь один член совета по имени Стуре Нюберг (Sture Nyberg), которому Хагелин передал повседневное управление фирмой. «Благодаря такому механизму, — сообщается в документах ЦРУ, — БНД и ЦРУ контролировали деятельность „Крипто“». Нюберг ушел из компании в 1976 году. «Вашингтон Пост» и ZDF найти его не удалось, как не удалось и выяснить, жив ли он.
Два разведывательных ведомства регулярно проводили совещания, обсуждая вопрос о том, что делать с новым приобретением. В качестве штаба для проведения этой операции ЦРУ использовало секретную базу в Мюнхене, которая поначалу размещалась на используемом американскими войсками военном объекте, а затем в здании, примыкающем к американскому консульству.
ЦРУ и БНД разработали несколько кодовых названий для этой программы и ее составляющих. Компанию «Крипто» назвали «Минерва». Точно так же называется опубликованная история ЦРУ. Операция вначале носила кодовое название «Тезаурус», но в 1980-х годах его сменили на «Рубикон».
Каждый год ЦРУ и БНД делили прибыли «Крипто», о чем свидетельствуют немецкие материалы. Там говорится, что БНД вела бухгалтерский учет и передавала причитающиеся ЦРУ деньги наличными на подземной парковке.
С самого начала это партнерство было отмечено мелкими разногласиями и напряженностью. Оперативникам ЦРУ часто казалось, что БНД просто стремится заработать на операции, и они «постоянно напоминали немцам, что это разведывательная операция, а не коммерческое предприятие». Немцев потрясла готовность американцев следить за всеми, кроме ближайших союзников, в том числе за членами НАТО Испанией, Грецией, Турцией и Италией.
Помня о том, что они не в состоянии руководить высокотехнологичной компанией, ЦРУ и БНД привлекли к руководящей работе людей со стороны. Немцы воспользовались услугами мюнхенской многопрофильной корпорации «Сименс», которая давала «Крипто» консультации по коммерческим и техническим вопросам, получая при этом пять процентов от продаж. США позднее привлекли «Моторолу» для решения сложных производственных вопросов, ясно дав понять руководству компании, что делается это в интересах американской разведки. «Сименс» от комментариев отказалась. Руководство «Моторолы» на просьбу дать комментарии не ответило.
К недовольству Германии, ее никак не принимали в состав хваленого разведывательного объединения «Пять глаз» (Five Eyes), в котором участвовали Соединенные Штаты, Британия, Австралия, Новая Зеландия и Канада. Но заключив партнерское соглашение по «Крипто», Германия приблизилась к кругу шпионов-единомышленников под руководством США, что было естественно после Второй мировой войны. Пользуясь тайным покровительством двух ведущих разведывательных служб и поддержкой двух самых крупных в мире корпораций, «Крипто» начала добиваться больших успехов в бизнесе.
В материалах ЦРУ есть таблица, которая показывает, что с 1970 по 1975 год объем продаж увеличился с 15 миллионов швейцарских франков до 51 миллиона (это 19 миллионов долларов). Штат сотрудников компании превысил 250 человек.
«Покупка „Минервы“ стала золотой жилой», — говорится о том периоде в истории ЦРУ. Эта операция длилась уже 20 лет и дала беспрецедентный доступ к системам связи зарубежных государств.
Подозрения Ирана
Империя прослушки АНБ долгие годы строилась вокруг трех основных географических районов, у каждого из которых было свое буквенное обозначение: А — Советский Союз, В — Азия, а G — практически все остальное.
К началу 1980-х годов более половины разведывательной информации группа G получала через машины «Крипто». Американское руководство пользовалось этими возможностями из кризиса в кризис.
В 1978 году, когда руководители Египта, Израиля и США собрались в Кэмп-Дэвиде на переговоры о мирном соглашении, АНБ тайно перехватывало сообщения, которые египетский президент Анвар Садат отправлял в Каир.
Год спустя, когда иранские боевики взяли штурмом посольство США и захватили 52 американских заложника, администрация Картера добивалась их освобождения, следя за тайной перепиской, проходившей через Алжир. Инмэн, который в то время был директором АНБ, рассказал, что ему часто звонил президент Картер, спрашивая о том, как аятолла Хомейни реагирует на последние послания.
«Мы могли ответить на его вопросы в 85 процентах случаев», — сказал Инмэн. И все благодаря тому, что иранцы и алжирцы пользовались шифровальными устройствами «Крипто».
По словам Инмэна, из-за этой операции он попал в очень сложное положение. Как-то раз АНБ перехватило ливийскую депешу, указывающую на то, что брат президента Билли Картер (Billy Carter) отстаивает в Вашингтоне интересы Ливии и получает за это деньги от Муаммара Каддафи.
Инмэн доложил об этом в Министерство юстиции. ФБР начало расследование в отношении Картера, который ложно отрицал факт получения денег. В итоге предъявлять ему обвинение не стали, но он согласился зарегистрироваться в качестве иностранного агента.
В 1980-е годы перечень ведущих покупателей «Крипто» был похож на каталог очагов конфликтов. В 1981 году самым крупным клиентом «Крипто» стала Саудовская Аравия. За ней следовал Иран, потом Италия, Индонезия, Ирак, Ливия, Иордания и Южная Корея.
Чтобы защитить свои позиции на рынке, «Крипто» и ее тайные владельцы проводили изощренные кампании по дискредитации конкурентов, о чем свидетельствуют документы, и подкупали взятками государственных чиновников. В материалах БНД говорится, что «Крипто» направила в Эр-Рияд одного из своих директоров с 10 часами «Ролекс» в багаже, а потом организовала в Швейцарии программу обучения для саудовцев. «Любимым времяпрепровождением для участников программы стало посещение борделей, которое оплачивала „Крипто“».
Порой благодаря мерам стимулирования удавалось продавать оборудование в такие страны, которые не умели пользоваться столь сложными системами. Нигерия закупила крупную партию шифровальных машин «Крипто», но за два года разведка не получила оттуда никакой информации. Чтобы разобраться в причинах, туда отправили представителя компании. «Он обнаружил, что оборудование лежит на складе в нетронутой упаковке», — говорится в немецком документе.
В 1982 году администрация Рейгана воспользовалась тем, что Аргентина применяла шифровальные устройства «Крипто», и начала снабжать разведывательной информацией Британию во время непродолжительной войны между этими странами за Фолклендские острова. В материалах ЦРУ не уточняется, какая именно информация была передана в Лондон. Там о перехваченных сведениях говорится лишь в общем, и не дается никаких намеков на то, как они были использованы.
Рейган, по всей видимости, поставил под угрозу всю операцию «Крипто», когда Ливию в 1986 году заподозрили в причастности к взрыву в дискотеке в Западном Берлине, где часто бывали американские военные. В результате того взрыва погибли два американских военнослужащих и женщина из Турции.
Спустя 10 дней Рейган приказал нанести ответные удары по Ливии. Среди жертв оказалась одна из дочерей Каддафи. Выступая с речью о нанесенных ударах, Рейган заявил, что у США есть «прямые, точные и неопровержимые» доказательства причастности Ливии к этому взрыву.
Рейган сказал, что ливийское посольство в Восточном Берлине получило приказ осуществить взрыв за неделю до этого происшествия. А на следующий день после взрыва, заявил Рейган, «они доложили в Триполи о большом успехе операции».
Слова Рейгана недвусмысленно указывали на то, что переписка Триполи с диппредставительством в Восточном Берлине перехватывается и расшифровывается. Но Ливия была не единственной страной, взявшей на заметку неосторожное высказывание Рейгана.
Иран, знавший о том, что Ливия пользуется машинами «Крипто», стал все больше беспокоиться о безопасности и защищенности своего оборудования. Практические действия на основании своих подозрений Тегеран предпринял лишь спустя шесть лет.
Незаменимый человек
После того как ЦРУ и БНД приобрели «Крипто», главной задачей для двух тайных партнеров стало сделать так, чтобы сотрудники компании ничего не заподозрили и проявляли сговорчивость.
Действуя скрытно и осторожно, эти ведомства сделали максимум возможного, чтобы сохранить выработанный Хагелином доброжелательный стиль руководства. Сотрудникам хорошо платили, и у них было немало дополнительных льгот и привилегий, скажем, возможность покататься на маленьком паруснике по озеру Цуг неподалеку от штаб-квартиры компании.
И тем не менее люди, непосредственно работавшие над схемами шифрования, были близки к тому, чтобы узнать главные тайны операции. Отвечавшие за создание опытных образцов инженеры и конструкторы часто задавали вопросы о тех алгоритмах, которые им навязывала таинственная организация со стороны.
Руководство «Крипто» часто убеждало сотрудников, что проектными решениями их обеспечивают в рамках договоренности с «Сименс» о консультациях. Но если так, то почему изъяны шифрования так легко обнаружить, и почему инженерам «Крипто» никогда не дают возможности их исправить?
В 1977 году директор «Крипто» Хайнц Вагнер (Heinz Wagner), знавший об истинной роли ЦРУ и БНД, неожиданно уволил своенравного инженера, когда АНБ пожаловалось, что дипломатическая переписка из Сирии неожиданно стала нечитаемой. Этот инженер по имени Петер Фрутигер (Peter Frutiger) давно уже подозревал «Крипто» в сотрудничестве с немецкой разведкой. Он неоднократно ездил в Дамаск и выслушивал жалобы на шифровальные устройства компании. После этого он без ведома руководства отремонтировал технику, устранив все недостатки.
Фрутигер «узнал секрет „Минервы“, но это было для него небезопасно», говорится в материалах ЦРУ. Но управление обозлилось на Вагнера за то, что он уволил инженера вместо того, чтобы заткнуть ему рот деньгами. Фрутигер от комментариев на эту тему отказался.
Американские разведчики встревожились еще больше, когда Вагнер в 1978 году взял на работу талантливого инженера-электрика Менгию Кафлиш (Mengia Caflisch). До этого женщина несколько лет работала в США в Мэрилендском университете, занимаясь исследованиями в области радиоастрономии, а потом вернулась домой в Швейцарию и подала заявление о приеме на работу в «Крипто». Вагнер ухватился за такую возможность и без раздумий взял ее. Однако руководство АНБ немедленно забило тревогу, заявив, что женщина «слишком умна и быстро все поймет».
Это было прозорливое предостережение, так как Кафлиш вскоре занялась проверкой уязвимостей продукции «Крипто». Она вместе с коллегой из исследовательского отдела Шпёрндли провела несколько тестов и «атак открытым текстом» на устройства для шифрования, в том числе на модель телетайпа HC-570, которая была создана с использованием технологий «Моторола». Об этом Шпёрндли сообщил в интервью.
«Мы проверяли внутренние операции и зависимости шаг за шагом», — рассказал он. Вскоре они убедились, что могут взломать шифр, сравнив всего 100 символов из зашифрованного текста с исходным, незашифрованным посланием. По словам Шпёрндли, это было поразительно низкий уровень защиты, но ничего необычного в этом не было. «Алгоритмы всегда выглядят сомнительно», — сказал он.
В последующие годы Кафлиш продолжала создавать проблемы компании. Как-то раз она разработала такой сильный алгоритм, что агенты АНБ забеспокоились, посчитав, что он будет нечитаемым. Этот алгоритм попал в 50 шифровальных машин HC-740, выпущенных заводом, и лишь после этого руководство его обнаружило и запретило использовать.
«У меня просто появилась мысль о том, что здесь происходит нечто странное», — рассказала в прошлом месяце Калфиш о причинах своих подозрений. По словам женщины, ей стало ясно, что ее расследования никто не оценит. «Там были рады далеко не всем вопросам», — сказала она.
Компания восстановила подделанный алгоритм в 50 машинах и продала их банкам, чтобы эти модели не попали в руки к иностранным государствам. Поскольку эти и другие разработки было очень трудно отстаивать, Вагнер как-то сказал группе сотрудников подразделения исследований и разработок, что «Крипто» «не всегда может делать то, что хочет».
Такое признание как будто успокоило инженеров, истолковавших его как подтверждение того, что правительство Германии накладывает некие ограничения на продукцию компании. Но ЦРУ и БНД все больше убеждались в том, что их обезличенное вмешательство до добра не доведет.
«Крипто» стала похожа на страну Оз, в которой сотрудники все время пытались заглянуть за занавес. 1970-е годы были на исходе, и тайные партнеры решили найти волшебника для своей страны, который сумеет изобрести более совершенные и менее заметные дефекты для алгоритмов. Это должен был быть человек весьма авторитетный в сфере криптологии, чтобы с его помощью можно было укротить исследовательский отдел.
Немцы и американцы обратились к другим разведывательным службам за помощью в поисках возможных кандидатов, и вскоре остановили свой выбор на человеке, которого предложила разведка Швеции. Поскольку Хагелин был связан с этой страной, Стокгольм уведомили об этой операции с самого начала.
Профессор математики из Стокгольма Челль-Уве Видман (Kjell-Ove Widman) был известен в европейских научных кругах своими исследованиями в области криптологии. А еще Видман состоял в резерве шведской армии и тесно сотрудничал с разведкой своей страны.
По мнению ЦРУ, у Видмана было еще одно важное достоинство: любовь к США, которая появилась у него во время годичной учебы в Вашингтоне по программе студенческого обмена.
Семье, у которой он жил, было настолько трудно выговорить его шведское имя, что они стали называть его «Генри». Позже он пользовался им как псевдонимом в работе со своими кураторами из ЦРУ.
Люди, вербовавшие Видмана, позже рассказали, что это удалось им практически без каких-либо усилий. Он прошел подготовку в шведской разведке, а в 1979 году его привезли в Мюнхен — якобы на беседы с руководителями «Крипто» и «Сименс».
Эту легенду всячески поддерживали, и собравшиеся в конференц-зале отеля люди начали задавать Видману вопросы. Когда они сделали перерыв на обед, два человека попросили его остаться для конфиденциального разговора.
«Вы знаете, что такое ZfCh?» — спросил оперативный сотрудник БНД Йелто Бурмейстер (Jelto Burmeister), назвав аббревиатуру немецкой шифровальной службы. Когда Видман ответил, что знает, Бурмейстер сказал: «В такой случае вы понимаете, кому на самом деле принадлежит „Крипто“».
В этот момент Видмана познакомили с сотрудником ЦРУ Рихардом Шрёдером (Richard Schroeder), который работал в Мюнхене и находился на связи с «Крипто». Позже Видман рассказал историкам из ЦРУ, что в этот миг весь его «мир полностью развалился на части».
Тем не менее, он без колебаний согласился участвовать в операции.
Не выходя из комнаты, Видман подтвердил свою вербовку рукопожатием. Когда эти трое присоединились к остальным за обедом, жест большим пальцем вверх превратил прием пищи в праздник.
«Крипто» назначила Видмана «научным советником», подчиняющимся непосредственно Вагнеру. Он стал «агентом шпионов, внедренным вовнутрь», и раз в полтора месяца уезжал из Цуга на тайные встречи с представителями АНБ и немецкой шифровальной службы. Сотрудник ЦРУ Шредер тоже присутствовал, но не прислушивался к их техническим разговорам.
Они согласовывали переделки и разрабатывали новые схемы кодирования. Затем Видман передавал эти наброски инженерам «Крипто». ЦРУ в своих материалах называет его «незаменимым человеком» и «самым важным завербованным агентом в истории программы „Минерва“».
Своим авторитетом Видман устрашал подчиненных, занимая «такое видное положение в компании, с которым никто не мог поспорить». Это также помогало отбиваться от вопросов иностранных государств. Когда Видман освоился на новом месте, тайные партнеры разработали набор принципов для подделываемых алгоритмов. Они должны были стать недоступными для обычных статистических проверок, а в случае обнаружения «легко маскироваться под человеческие ошибки или погрешности в реализации».
Иными словами, если бы руководство «Крипто» приперли к стенке, оно могло обвинить во всем неумелых сотрудников или несведущих пользователей.
В 1982 году, когда Аргентина убедилась в том, что оборудование «Крипто» раскрывало секретные сообщения и помогало британским войскам во время войны за Фолкленды, Видмана направили в Буэнос-Айрес. Он рассказал аргентинцам, что АНБ могло взломать устаревшее устройство шифрованной передачи речи, которым они пользовались, однако главная машина CAG 500, которую те купили у «Крипто», «взлому не поддается».
«Блеф сработал, — говорится в истории ЦРУ. — Аргентинцы проглотили наживку с трудом, но продолжили покупать устройства CAG».
Видман уже давно на пенсии и живет в Стокгольме. От комментариев он отказался. Спустя годы после вербовки он рассказал американским представителям, что считает себя «участником важной борьбы на благо западной разведки». По его словам, в те годы он чувствовал себя в своей тарелке. Это была «миссия его жизни».
В том же году 90-летний Хагелин заболел во время поездки в Швецию и был госпитализирован. Он поправился и мог вернуться в Швейцарию, однако руководство ЦРУ встревожилось, зная, как много в кабинете у Хагелина в Цуге различных деловых документов и личных бумаг.
С разрешения Хагелина к нему приехал Шрёдер с чемоданчиком, и они несколько дней разбирали папки с бумагами. Посетителям Шрёдер представлялся как историк, интересующийся биографией Хагелина. Шрёдер изъял «разоблачительные документы» и отправил их в штаб-квартиру ЦРУ, «где они пребывают по сей день».
Хагелин стал инвалидом, а в 1983 году умер. «Вашингтон Пост» не смогла найти Вагнера и выяснить, жив ли он. Шрёдер ушел в отставку из ЦРУ 10 с лишним лет назад, и сегодня преподает внештатно в Джорджтаунском университете. От разговора с репортером газеты он отказался.
Кризис «Гидра»
В 1980-х годах «Крипто» какое-то время несла убытки, но разведывательная информация лилась бурной рекой. За время 10-летней ирано-иракской войны американские разведслужбы перехватили более 19000 иранских сообщений, зашифрованных на машинах «Крипто», получая информацию по таким темам как связи Тегерана с террористами и покушения на диссидентов.
Как сообщается в документах ЦРУ, американские разведслужбы сумели прочитать от 80% до 90% иранских шифровок. Это количество наверняка уменьшилось бы многократно, если бы Тегеран не пользовался дефектными устройствами «Крипто».
В 1989 году машины «Крипто», которыми пользовался Ватикан, сыграли важнейшую роль в охоте Америки на панамского лидера Мануэля Антонио Норьегу (Manuel Antonio Noriega). Когда диктатор попытался укрыться в папской нунциатуре (это что-то вроде посольства), о его местонахождении стало известно из сообщений, отправленных миссией в Ватикан.
Но в 1992 году в операции «Крипто» случился первый серьезный кризис. Иран решил, наконец, проверить свои давние подозрения и задержал торгового агента компании.
51-летний Ганс Бюлер (Hans Buehler) считался лучшим продавцом компании. С Ираном у «Крипто» был заключен один из самых крупных контрактов, и Бюлер ездил туда на протяжении многих лет. Случались напряженные моменты, например, в 1986 году, когда иранские власти устроили ему допрос с пристрастием после взрыва в дискотеке и американских ракетных ударов по Ливии.
Спустя шесть лет он сел в самолет швейцарских авиалиний и отправился в Тегеран. Но не вернулся. Узнав об этом, «Крипто» обратилась за помощью к швейцарским властям, и компании сообщили, что иранцы арестовали Бюлера. Сотрудникам консульства Швейцарии разрешили посетить Бюлера, и они сообщили, что этот человек в «плохом психическом состоянии».
Спустя девять месяцев Бюлера, наконец, отпустили, когда «Крипто» согласилась выплатить иранцам миллион долларов. Согласно документам, эти деньги тайно предоставила БНД. ЦРУ помогать деньгами отказалось, сославшись на американское правило не уступать требованиям о выкупе за заложников.
Бюлер ничего не знал об отношениях «Крипто» с ЦРУ и БНД, а также об уязвимостях шифровального устройства. Но домой он вернулся с психологической травмой, подозревая, что иранцам больше чем ему известно о той компании, в которой он работает. Бюлер начал рассказывать швейцарским СМИ о своих передрягах и подозрениях.
Такая огласка вновь привлекла внимание к давно забытым догадкам, в том числе, к ссылкам на «проект Бориса» из огромной коллекции личных бумаг Фридмана, которые после его смерти в 1969 году были переданы в Виргинский военный институт. Среди доставленных в Лексингтон 72 ящиков были материалы переписки с Хагелином на протяжении всей жизни Фридмана.
В 1994 году кризис усилился, когда Бюлера показали по швейцарскому телевидению в репортаже, где также фигурировал Фрутигер, фамилию которого зрителям не назвали. Бюлер умер в 2018 году. Инженер Фрутигер, уволенный за то, что он отремонтировал системы шифрования в Сирии, не откликнулся на просьбу дать комментарий.
Михаэль Групе (Michael Grupe), сменивший Вагнера на посту директора «Крипто», согласился выступить на швейцарском телевидении и оспорил выдвинутые обвинения. «Групе выступил убедительно, и возможно спас программу», — говорится в материалах ЦРУ. На просьбу дать комментарий Групе не ответил.
Тем не менее, прошло несколько лет, прежде чем скандал утих. В 1995 году «Балтимор Сан» (Baltimore Sun) опубликовала серию журналистских расследований об АНБ, одно из которых называлось «Договорная игра». В этой статье разоблачались некоторые аспекты взаимоотношений агентства с «Крипто».
В статье сообщалось, что в середине 1970-х годов представители АНБ ездили в Цуг на тайные встречи с руководством «Крипто». Они представлялись консультантами из подставной компании «Интеркомм Ассошиэйтс» (Intercomm Associates), но потом называли свои настоящие имена, которые были занесены в протокол сотрудником компании.
Из-за этого скандала и широкой огласки некоторые сотрудники начали искать новую работу. А некоторые страны, в том числе, Аргентина, Италия, Саудовская Аравия, Египет и Индонезия, либо отказались от контрактов с «Крипто», либо временно их приостановили.
Поражает то, что согласно документам ЦРУ, среди них не было Ирана, который «почти сразу возобновил закупки устройств CAG».
Главной жертвой кризиса «Гидра» (кодовое название дела Бюлера) стало партнерство ЦРУ и БНД.
Долгие годы руководство БНД испытывало отвращение от того, что их американские партнеры не видели разницы между врагами и союзниками. Партнеры часто спорили, какие страны заслуживают того, чтобы получать защищенные версии продукции «Крипто», а американские представители настаивали на том, что переделанное оборудование надо отправлять почти всем, не задумываясь о том, союзники они или нет. Главное — обманом убедить их в необходимости его приобретения.
В немецком повествовании бывший директор БНД Вольберт Шмидт (Wolbert Smidt) пожаловался на то, что Соединенные Штаты «хотели вести себя с союзниками как со странами третьего мира». Другой сотрудник БНД подтвердил слова Шмидта, отметив, что у американцев «в мире разведки друзей нет».
Закончилась холодная война, пала Берлинская стена, а у объединенной Германии появились иные проблемы и приоритеты. Немцы посчитали, что операция «Крипто» подвергает их серьезным рискам. «Гидра» ошеломила немцев, и у них возникли опасения, что разоблачение их причастности к операции вызовет возмущение в Европе и приведет к колоссальным политическим и экономическим последствиям.
В 1993 году руководитель БНД Конрад Порцнер (Konrad Porzner) ясно дал понять директору ЦРУ Джеймсу Вулси (James Woolsey), что поддержка в высших эшелонах власти в Германии ослабевает, и что немцы хотят выйти из партнерства в «Крипто». 9 сентября руководитель резидентуры ЦРУ в Германии договорился с представителями БНД о том, что его управление выкупит немецкую долю за 17 миллионов долларов.
Немецкие разведчики сожалели об отказе от участия в операции, которую они в основном задумали и подготовили. В немецких материалах высокопоставленные руководители спецслужб обвиняют политических руководителей в том, что те положили конец одной из самых успешных программ с участием БНД.
Выйдя из программы, немцы вскоре лишились доступа к той разведывательной информации, которую продолжали собирать американцы. У Бурмейстера возник вопрос о том, входит ли Германия «в то небольшое число стран, за которыми американцы не следят».
Документы Сноудена дали неутешительный ответ, показав, что американские разведывательные ведомства не только считают Германию объектом наблюдения, но и прослушивают сотовый телефон канцлера Ангелы Меркель.
Жива и здорова
История ЦРУ практически заканчивается на выходе Германии из программы, хотя есть четкие указания на то, что программа эта продолжалась и дальше.
В материалах, в частности, отмечается, что дело Бюлера стало «самой серьезной брешью в системе безопасности программы», однако не было фатальным. «Это дело не привело к прекращению программы, — говорится в документах, — и на рубеже столетий „Минерва“ была жива и здорова».
В действительности операция вступила в продолжительный период спада. К середине 1990-х годов «дни больших прибылей были уже в прошлом», и «Крипто» вполне могла обанкротиться, если бы не денежные вливания американского правительства.
В результате ЦРУ долгие годы проводило операцию, которая была жизнеспособной и ценной как разведывательное мероприятие, но не как коммерческое предприятие. Ассортимент продукции «Крипто» уменьшился, а доходы и контингент заказчиков сократились.
Но разведывательные данные продолжали поступать, о чем рассказали бывшие и действующие разведчики. Во многом это объяснялось бюрократической инерцией. Многие страны просто не перешли на новые шифровальные системы, которые появились в 1990-х годах и позднее, и не отключили свои устройства «Крипто». Согласно документам, это прежде всего относится к наименее развитым странам.
Большинству сотрудников, чьи имена упоминаются в материалах ЦРУ и БНД, сейчас за 70 и даже за 80. Кто-то умер. Давая в прошлом месяце интервью в Швейцарии, некоторые бывшие работники «Крипто», упомянутые в документах, рассказали, что испытывают чувство неловкости из-за своей работы в компании.
Их никогда не информировали об истинном характере отношений с разведслужбами. Но у них были обоснованные подозрения, и эти люди испытывают определенные угрызения совести из-за того, что решили остаться в компании, хотя полагали, что она занимается обманом.
«Надо было либо уходить, либо в определенной степени мириться и принимать все как есть», — сказала Кафлиш, которой сегодня 75 лет. Она ушла из компании в 1995 году, но продолжает жить на окраине Цуга в здании перестроенной ткацкой фабрики. Там она и ее семья на протяжении многих лет ставят в сарае полупрофессиональные оперы. «Были причины, по которым я ушла», — отметила эта женщина. Среди них сомнения и дискомфорт от работы в «Крипто», а также желание больше быть дома со своими детьми. После последних разоблачений, сказала Кафлиш, «у меня возникла мысль, что надо было уйти раньше».
Шпёрндли сказал, что он сожалеет о своих логических обоснованиях. «Я иногда говорил себе, что будет лучше, если эти хорошие парни в США будут в курсе происходящего между диктаторами из третьего мира, — объяснил он. — Но это дешевое самооправдание. В итоге все получилось не так».
Большинство руководителей, напрямую привлеченных к операции, руководствовались идеологическими соображениями и отказывались от дополнительной оплаты, кроме зарплаты в «Крипто», о чем свидетельствуют документы. Видман был одним из немногих исключений. «Приближалось его время ухода на пенсию, и тайная компенсация значительно увеличилась», — говорится в истории ЦРУ. А еще его наградили медалью с печатью ЦРУ.
После выхода БНД из операции ЦРУ расширила свой тайный арсенал компаний из области шифрования, о чем рассказали бывшие западные разведчики. Используя заработанные «Крипто» деньги, управление тайно приобрело вторую фирму и стало оказывать поддержку третьей. В документах нет никаких подробностей об этих компаниях. Однако в материалах БНД отмечается, что один американец приобрел давнего конкурента «Крипто» швейцарскую компанию «Гретаг» (Gretag), которая после смены названия в 2004 году была ликвидирована.
Сама «Крипто» тихо ковыляла вперед. Она многое пережила: переход от металлических ящиков к электронным платам, от телетайпов к системам скремблирования речи. Но ей было трудно сохранить свои позиции на рынке криптографии, который с аппаратного обеспечения перешел на программное. Похоже, американские разведывательные ведомства пустили операцию «Крипто» на самотек, а АНБ переключило свое внимание на «Гугл», «Майкрософт», «Веризон» и прочих американских технологических гигантов, пытаясь как-то воспользоваться глобальными масштабами их деятельности.
В 2017 году здание штаб-квартиры «Крипто» под Цугом продали фирме коммерческой недвижимости. В 2018 году были поделены и распроданы остатки компании, которая проработала почти 100 лет. Эти сделки, по всей видимости, должны были стать прикрытием для ухода ЦРУ.
CyOne купила швейцарскую долю бизнеса «Крипто», и сделка была структурирована как выкуп руководством. Таким образом, основные сотрудники «Крипто» смогли перейти в новую компанию, защищенную от рисков шпионажа и получившую надежный источник дохода. Единственным заказчиком и клиентом CyOne сейчас является правительство Швейцарии, которому всегда продавали защищенные версии оборудования «Крипто».
Джулиано Отт (Giuliano Otth), работавший генеральным директором «Крипто» с 2001 года вплоть до ее расчленения, занял такую же должность в CyOne, когда она приобрела швейцарские активы. Учитывая то, как долго этот человек работал в «Крипто», он наверняка знал, что одним из ее собственников является ЦРУ, как знали об этом все его предшественники.
«Ни у CyOne Security, ни у господина Отта нет никаких комментариев по поводу истории „Крипто“», — говорится в заявлении компании.
Международные счета и производственные активы «Крипто» были проданы шведскому предпринимателю Линде из состоятельной семьи, которая владеет холдингами коммерческой недвижимости.
В прошлом месяце на встрече в Цюрихе Линде сказал, что компания привлекла его своими традициями и связью с Хагелином. Такое прошлое находит отклик в Швеции. Получив новую собственность, Линде даже взял со склада часть старого оборудования Хагелина и выставил его на всеобщее обозрение у входа на завод.
Узнав о том, что «Крипто» владели ЦРУ и БНД, Линде был заметно потрясен. Во время переговоров он сказал, что не выяснял личности акционеров компании. Он спросил, когда будет опубликован материал, а потом заявил, что некоторые его сотрудники работают за рубежом, и выразил обеспокоенность по поводу их безопасности.
В последующем интервью Линде рассказал о том, что его компания проверяет всю продаваемую ею продукции на предмет скрытых уязвимостей. «Мы должны как можно скорее порвать со всем, что имеет отношение к „Крипто“», — заявил он.
Когда его спросили, почему он не потребовал от Отта и прочих участников сделки объяснений об обвинениях в адрес «Крипто», Линде сказал, что считал эти обвинения «просто слухами».
По словам Линде, его успокаивало то, что у «Крипто» по-прежнему были серьезные контракты с зарубежными странами, которые, по его мнению, тщательно проверяли продукцию компании и непременно отказались бы от нее, обнаружив там признаки взломов и переделок.
«Я даже приобрел название бренда „Крипто“», — сказал он, подчеркивая свою уверенность в честности компании. Но в свете всплывшей информации, отметил Линде, это было, пожалуй, «одним из самых глупых решений, которые я принимал за свою карьеру».
Ликвидацией компании занималась та же самая юридическая фирма из Лихтенштейна, которая за 48 лет до этого обеспечила прикрытие Хагелину в сделке с ЦРУ и БНД. Условия сделок 2018 года не раскрываются, но по оценкам бывших и действующих сотрудников, совокупная стоимость составляет от 50 до 70 миллионов долларов.
Для ЦРУ это было последнее вознаграждение за операцию «Минерва».
Свой материал для статьи предоставила Джули Тейт (Julie Tate).