Вашингтон — В понедельник 24 февраля мир внезапно начал погружаться в финансовый кризис, вызванный пандемией Covid-19, хотя ещё накануне фондовые рынки закрылись на высоком, почти рекордном, уровне. С тех пор мировые лидеры лишь ухудшают уже и так плохую ситуацию. 6 марта Россия и Саудовская Аравия развязали ценовую войну на нефтяном рынке, ещё сильнее пошатнув остальные глобальные рынки. А президент США Дональд Трамп, выступивший 11 марта с телеобращением, в котором было объявлено о временном запрете на въезд из Европы в США, вывел этот кризис на совершенно новые высоты, устроив на финансовых рынках ничем не сдерживаемую панику.
Сочетание всемирной финансовой паники с замедлением темпов экономического роста из-за коронавируса означает, что глобальная рецессия в этом году фактически гарантирована. Впрочем, рецессия вскоре может стать наименьшей из наших проблем.
Как учил нас Чарльз Киндлбергер в своей познавательной книге «Мания, паника, крах: история финансовых кризисов», финансовые кризисы от начала до конца следуют чёткой логике. После начала эпидемии Covid-19 о дефолте по внешнему долгу уже объявили Аргентина и Ливан. Далее, вероятно, последуют банкротства крупных корпораций. В числе очевидных кандидатов — туристические и авиакомпании, однако банкротства нередко происходят в достаточно неожиданных отраслях.
После нескольких крупных банкротств и суверенных дефолтов мир, скорее всего, столкнётся с замораживанием ликвидности, как это произошло в сентябре 2008 года после банкротства банка Lehman Brothers. Кризис ликвидности, как правило, бьёт по периферийным странам с собственной валютой, которая будет обваливаться, стимулируя бегство в доллары и евро.
Когда финансовая паника уже началась, восстанавливать доверие очень трудно. Тем не менее, из опыта выхода из кризиса 2008 года нынешние правительства могут почерпнуть важные уроки. Да, есть отличия: тот кризис зародился в финансовом секторе, а сегодня ситуация с капитализацией этого сектора, судя по всему, значительно лучше, и, да, тогда правительствам не надо было бороться с пандемией. Но всё же основные уроки остаются неизменными.
Для обуздания глобальной финансовой паники требуются две вещи: международное политическое сотрудничество и огромные объёмы государственной ликвидности (потому что частный сектор будет запасаться деньгами). Хотя борьба с кризисом 2008 года в своё время казалась хаотичной, ретроспективно она выглядит почти идеальной.
Тогда, в 2008 году, политическое руководство США обладало достаточными авторитетом, чтобы помочь сплотить мир. В середине ноября президент Джордж Буш-младший созвал Вашингтонский саммит «Большой двадцатки» для обсуждения положения на финансовых рынках и в мировой экономике; этот саммит дал старт скоординированным глобальным усилиям по выходу из кризиса. Более того, в единогласно одобренной декларации саммита говорилось: «Мы решительно намерены расширять наше сотрудничество и совместно работать над восстановлением роста глобальной экономики и проведением необходимых реформ в мировых финансовых системах». Помимо обещания предоставить различные формы финансовой поддержки, лидеры «Большой двадцатки» также обязались сохранять открытую глобальную экономику.
Параллельно министерство финансов США и Федеральный резерв оперативно спасали крупные финансовые учреждения страны — одно за другим. Импровизированные подходы властей и отсутствие ясных руководящих принципов вызывали много публичной критики, тем не менее, положение финансовых учреждений удалось очень быстро стабилизировать. Кроме того, республиканцы и демократы в Конгрессе договорились о большом пакете бюджетных стимулов. Несмотря на всё это, хаос на финансовых рынках продолжался вплоть до 9 марта 2009 года, когда они достигли дна, а с момента краха Lehman прошло уже полгода.
К сожалению, сегодня мир выглядит очень плохо подготовленным к тому, чтобы повторить успехи в урегулировании кризиса 2008 года. Прежде всего, для этого нет необходимых политических условий, в частности, из-за того, что в администрации США нет экономического руководителя, обладающего существенным внутренним и международным авторитетом. Трамп и сам не вызывает доверия, и он серьёзно подорвал доверие рынка к председателю ФРС Джерому Пауэллу. Между тем, министр финансов Стивен Мнучин старается держаться очень незаметно.
От недостатка международного авторитета страдают не только США. Руководители Евросоюза, Европейского центрального банка и Международного валютного фонда лишь недавно вступили в свои должности. Канцлер Германии Ангела Меркель готовится к выходу на пенсию и поэтому превратилась в политически ослабевшего лидера, международные позиции президента Франции Эммануэля Макрона пошатнулись, а премьер-министр Великобритании Борис Джонсон озабочен Брекситом.
Впрочем, есть и другое, наиболее разительное отличие наших дней от 2008 года — отсутствие американского лидерства. До тех пор, пока Трамп, с его национализмом, протекционизмом и отказом прислушиваться к советам экспертов, остаётся в должности, весьма затруднительно представить себе сколь-либо содержательные международные саммиты и сотрудничество. Это означает, что миру придётся ждать как минимум января 2021 года, прежде чем начнутся какие-либо скоординированные попытки выйти из нынешнего кризиса.
С финансовой точки зрения, мир тоже, наверное, не столь хорошо подготовлен к борьбе с кризисом, как в 2008 году. Хотя глобальный финансовый сектор находится в явно лучшей форме, чем 12 лет назад, объёмы глобальной задолженности (относительно ВВП) достигли исторически рекордного уровня. В частности, размеры госдолга США (как доля ВВП) находятся на самом высоком уровне со времён Второй мировой войны. И хотя у большинства стран ЕС, к счастью, имеется широкое бюджетное пространство, им надо будет проявить очень большое мастерство, чтобы правильно им воспользоваться.
Надо ли говорить, что пандемия Covid-19 стала величайшим испытанием для мировой экономики со времён кризиса 2008 года. Но пока мы видим, что на этот раз мировые лидеры демонстрируют свою неготовность справиться с этим испытанием. Если ситуация быстро не изменится, тогда у нас будут все основания ожидать длительной и суровой глобальной рецессии — с очень серьёзными последствиями и для развитых, и для развивающихся стран.